– Как неловко, – запричитал я. – Мне казалось, будет маленькая такая встреча. Даже боялся, что на вокзал никто не придет.

– О чем ты говоришь! – возбужденно булькал Фредди Арбатнот. – Поговаривают, – хотя, конечно, это большой секрет, и ты ничего от меня не слышал, – что претор Сибелиус прямо там, у поезда, вручит тебе посох Черного Дракона.

Он вспыхнул от восторга, превратился в тысячи маленьких пузырьков, и заметался вокруг меня радугой; потом вновь принял человеческий облик.

– За тысячу лет, это первый раз, когда эльф получает верховное звание сразу после Скитаний. А еще будет Сильванна; говорят, она в тебя влюблена, и написала целую книгу стихов в твою честь.

– Да ладно, – отмахнулся я. – Она же первая красавица в столичном бомонде. Наверняка про меня забыла.

– И не думай! Я видел платье, в котором она придет на церемонию, – ну так, мельком; привяжи-ка лучше ленточкой челюсть, а то отвалится. В Даркмуре уже готовят званый обед в твою честь; а вечером будут танцы… Ты, кстати, заготовил речь?

– Нет еще.

– Так садись пиши!

Фредди почти подпрыгнул, щелкнул каблуками и почти устремился прочь.

– Только не говори никому, что я приезжал сюда, первым тебя увидеть. А то другие обидятся, – говорил он, пританцовывая на месте. – И не забудь фамильную шпагу; знаю, ты обычно ее не носишь… А, ладно! Сам велю принести, в поезде и наденешь… Темный пиджак есть?

– Цвета перца с солью.

– Надевай его; так перевязь Дракона лучше всего смотрится. Ну, я побежал; а то не успею в столицу раньше тебя. Давай, давай! Целую в носик!

Франсуаз возвращалась к нам, сжимая в кулачке ключ на Сумрачный остров.

– Кто это был? – спросила она.

– Фредди Арбатнот. Мы вместе учились в Даркмуре.

Френки сперва собиралась похвастаться Ключом, но один грех побил другой, и любопытство одержало верх над тщеславием.

– А разве он не должен быть в Поиске? Ну, как ты.

– Фредди? О, Фредди Арбатнот – городской эльф. Лучший инженер заклинаний, отсюда до Асгарда. Зачем ему Поиск? Глупо тратить два года, глотая пыль в Пустошах, если он может создавать новую магию.

– Пожалуй, ты прав.

Фредди пожил два месяца у своего кузена, в загородном имении, и Синедрион засчитал это за Скитания.

– А смотри, что у меня есть!

Глаза Франсуаз вспыхнули, и она помахала у меня перед глазами ключом.

– Вот погуляю у тебя на празднике, и махнем туда. Говорят, жемчуг просто под ногами валяется.

2

Хрясь!

В девушку, на полном ходу, врезался курьерный тролль.

Он носил зеленый жакетик в елочку, и шапку в форме свиньи. Считается, что свинья – символ скорости и надежности. Не спрашивайте меня, почему.

Рассыльный полетел в одну сторону, его самокат – в другую.

– Эк, хорошо, что я сижу на диете, – заметил тролль, почесывая тройной подбородок. – Иначе бы кобчик себе отбил. А все почему? О здоровье забочусь. Никакой лактозы, после шести не ем, утром клизма со льдом. Вы будете Франческа Дюпон?

У девушки пар из ушей валил, и я испугался, что ее сейчас спутают с паровозиком, и прицепят вагоны.

– У меня для вас хорошая новость, – поспешил Тролль, чувствуя, что запахло жареным.

Жареным Троллем.

Без веской причины, Франсуаз никогда не полезет в драку.

Правда, любую причину девушка считает веской, – но это уже детали.

Однако сейчас у нее в руке сверкал ключ на Сумрачный остров (нет, мы не поедем туда в этой книге, он здесь просто для красоты). Франсуаз давно мечтала получить этот приз, и теперь никто, – даже невоспитанный Тролль на самокате, – не мог испортить ей настроения.

Поняв, что бить не будут (по крайней мере, ногами), посыльный обрадовался, и доверительно наклонился к Френки.

– Не обращайте на него внимания, – сказал он. – Вы так красивы, любой будет рад потрогать вас за прицеп.

Тролль игриво толкнул демонессу в бок.

– А он, – почтальон презрительно махнул в мою сторону пупырчатой лапой, – Таких пруд пруди.

– Чего? – удивилась девушка.

– Я вижу, эльфишко решил вас бросить. Вы, наверное, ребеночка ждете, а ему не хочется родне объяснять, откуда у малыша рожки да хвостик. Но не волнуйтесь; у меня есть для вас хорошая новость.

Он слез с самоката, сбросил рюкзак, на котором было написано «Тролль-почтовик», открыл его и достал красный конверт, запечатанный сургучом.

Я прочитал:

Город Преисподней.

Верховный колледж Геенны.

Факультет пыток и грехов, отделение коварства, этики и эстетики.

Девице Франсуазе Дюпон, лично в руки.

– Давай! – Френки вырвала из рук Тролля письмо, и сломала печать.

– Подождите минутку, девушка, – возмутился зеленый. – А расписаться?

Франсуаз быстро прочитала пергамент, и заткнула его за пояс.

Тролль покачал головой, но продолжал стоять.

– Ну? – сказала демонесса.

– Вот именно, – отвечал пупырчатый. – Письмо доставил, хорошую весть принес. Ну и?

Они уставились друг на друга.

Тролль кипел праведным гневом, девушка же смотрела на него с полным непониманием момента.

– Золотой, – подсказал я.

– Что?

– Он ждет чаевых. Таковы правила, Френки.

– Ну, ну, ну, – ответил пупырчатый, добродушно похлопал ее плечу и спрятал монетку. – На зуб не пробую, – пояснил он. – Не гигиенично. У вас и руки, девушка, не очень чистые, да и зуб можно поломать.

Тролль хлопнул в ладоши, и между его рук вспыхнуло заклятие Гигиены.

– Но если ваш динар окажется фальшивым, – а с вашим вредным характером очень даже возможно, что вы раздаете драконьи плевки вместо золотых, – письмо сразу сгорит, прочитать не успеете. И про сам конверт забудете напрочь.

Он задумался, хотел было добавить еще страшилок, но потом решил, что это лишь смажет все впечатление.

Поэтому лишь кивнул, и весело покатил по аллее, сшибая прохожих и крича:

– Извините, извините, срочные известия! Некогда, некогда, до свидания.

Девушка посмотрела ему вслед, но даже не кинула файерболлом.

Видно, новости и правда были отличные, и не стоило портить день, убивая посыльных.

– Что пишут? – спросил я.

И тут, к моему огромному удивлению, демонесса смутилась.

Щечки у нее порозовели, на кончиках рожек искорки засверкали, – девушка опустила глазки, потом вскинула их на меня, и они засверкали неподдельной гордостью.

– Я получу Плеть Сожигательницы.

– Френки, – я покачал головой. – А мне казалось, нам удалось побороть твою пагубную страсть к извращениям. Или ты перестала делать клизмы со льдом?

– Заткнись. Это высшая награда для выпускниц Академии.

Я кивнул.

Мне-то известно, как делают победителей.

И сам я порой, в последний момент, выбирал наугад имя из огромного списка.

Но говорить об этом Френки не стоило; поэтому я спросил:

– И когда награждение?

– Через год; в Преисподней все делается не спеша. Грешники-то у нас веселятся вечность; вот и привыкли мы никуда не торопиться.

Я понял, почему девушка уехала из Геенны. С ее характером, темпераментом жизнь в Аду казалась настоящим болотом.

– Я должна подать документы, – пробормотала девушка.

Она вынула изящные часики, в форме черепа.

– Поезд дотащится до столицы только завтра к утру? Прекрасно. Я быстренько счас телелепортнусь в Преисподнюю, и заполню бланки.

3

– Да? – лениво переспросил я.

Может быть, Френочка там задержится, и не поедет со мной в столицу?

Можно, можно, можно?

Ну пожалуйста!

Франсуаз сосредоточенно почесала в затылке. Она явно клеила план на день.

– Весь Ад – это сплошная чертова бюрократия, – пояснила девушка. – Документы можно подать только раз в месяц, двенадцатого числа, после полудня; а если не успею, пиксец моей плеточке. Но не волнуйся; я быстренько обернусь.