А может, совсем и недолго, если меня здесь убьют.
Я отшатнулся, и прыгнул назад.
Гнолл засмеялся.
– Что ж ты боишься? – издевательски спросил он. – Последнюю храбрость с магией растерял? Все вы такие, эльфы. Смелые, пока дули крутите, да руны чертите. А против хорошей стали сразу сдуваетесь…
Говоря это, он мерно взмахивал молотом, – снова и снова, – и теснил меня в угол.
Я понял, что скоро мне некуда будет отступать.
– Бей его, эльф! – колготился дворф на столе. – Справа ему врежь, апперкотом!
Подгорный явно догадывался, что лисоглав не станет его спасать.
Девушка еще не пришла в сознание.
Гнолл резко взмахнул молотом. Я снова отпрыгнул в сторону, но чуток опоздал. Стальное навершие садануло мне по виску. Мир закружился, вспыхнул яркими звездами, и на краткий миг я поверил, что вот он, откроется волшебный портал, который перенесет меня прямо домой, в страну Эльфов.
Увы, на самом деле я просто получил в котелок.
Если бы гнолл смекнул, что из меня уже песок сыплется, – он просто шагнул бы ко мне, и добил парой быстрых ударов.
Но я темный эльф; а дроу учат обманывать раньше, чем зарабатывать деньги.
Чаще всего, не нужно быть победителем. Достаточно выглядеть, как победитель.
Гнолл не понял, что я почти отключился. Он все так же взмахивал молотком, медленно наседая на меня.
– Хоть скажи, за что тебя посадили, – предложил он. – Перед смертью покайся-то.
И я понял.
Ту маленькую деталь, которая юрко пряталась от меня все это время.
Я не помню, кто я, и как оказался здесь.
2
– Не глупи, – хрипло приказал я.
Шагнул назад, и спиной ощутил холодную, сырую стену.
– Мы нужны друг другу, приятель, – продолжал я. – Один ты не выберешься отсюда.
– Здесь ты ошибаешься, – усмехнулся гнолл. – Выйти отсюда можно только в одиночку.
Он взмахнул молотом, и стальное навершие обрушилось на меня, как весть о том, что пора сделать богатое приношение Синедриону.
Я рванулся в сторону, и удар прошел вскользь.
Серый костюм порвался, а ребра обожгло так, словно их ужалила степная вивверна.
Моя рука рванула рубильник, и мифриловое сверло завертелось. Я надавил на рукоять, стержень развернулся, и глубоко вошел в мускулистое тело гнолла.
В точности там, где была раньше татуировка.
Лисоглав дернулся, пытаясь соскочить со сверла. Он выпустил молот, и оружие гулко ударилось о каменный пол. Обеими руками, гнолл схватился за вертящийся стержень. Острые лезвия сорвали кожу с его ладоней и разметали плоть.
Вокруг полетели окровавленные обрубки костей.
Тело воина дергалось, пока мифриловое сверло крошило ему внутренности. Я вновь повернул рубильник, и лисоглав медленно соскользнул со стержня.
Кровь лилась с вертящихся лезвий, и падала в его распахнутый рот.
– Вот классно! – бормотал дворф, все еще пытаясь подняться. – Ну прямо как индейку разрезал. Жаль, не с кем поспорить было, а так бы я на тебя поставил.
Я шагнул к нему, и меня пронзила острая боль.
Критский муравей взобрался мне на ботинок. Залез под брюки, поднялся по ноге и ужалил.
Агония захлестнула меня. Я упал на одно колено, и машинально уперся рукой об пол. Сразу же на нее взобрались три муравья; двух я успел смахнуть, третий меня укусил.
Я медленно распрямился.
Мне было совсем плохо. Я понял, что не смогу добраться до дверей, – не говоря уже о том, чтобы освободить остальных. Похоже, я так и умру в этой зале.
Весь пол был усеян алыми муравьями.
Тусклая мысль стучала в моем сознании. Нужно взобраться на стол, там они тебя не достанут. По крайней мере, пока.
Но сил на это не оставалось.
Я сделал шаг, другой, и упал на колени.
Яд быстро растекался по моему телу.
Очень хотелось вновь опереться рукой о пол, но я знал, что делать это нельзя.
Мой кричащий мозг застыли между этими двумя мыслями, и перекатывался между ними. Потом огненная волна охватила меня, и я упал мордой вниз.
– У тебя уши подгорели.
Кто-то помог мне встать. Потом дал пару пощечин.
– Нет, дамы, – пробормотал я. – Я платил только за игры в лошадок.
– Может, ему еще врезать?
– Да нет, ты ему башку оторвешь. Дай я.
Этот голос я помнил. Он принадлежал дворфу, который был прикован к столу. Теперь подгорный вскарабкался на гранитную плиту… Тролль, как он успел освободиться? И запихнул мне в рот что-то склизкое и вонючее.
– Жуй, ушастый.
– Что это за дрянь? – спросил я.
Алые круги постепенно тухли. Боль стала сильнее, я глухо застонал, – но сознание прояснялось.
– Муравьишко давленый, – ответил дворф. – От ихнего яда лучше лекарство.
Он спрыгнул со стола.
Я попытался шагнуть вперед, и меня качнуло.
Девушка взяла меня за руку.
– Как ты освободилась? – с подозрением спросил я.
Черт, такие сложные замки могут раскрывать только эльфы…
Может, это подстава?
– Меня кто-то научил, – ответила девушка.
Такой ответ меня не устроил.
Куда делись все муравьи?
Я посмотрел под ноги. Бурые тельца устилали каменный пол. Многие превратились в горячий пепел. Другие обуглились, третьи все еще пытались двигаться.
Впрочем, их было немного.
– Огненный шар, – пояснила девушка, поиграв пальцами. – Но надо спешить, скоро еще появятся.
Я бросил взгляд на сам муравейник. Он превратился в тлеющую груду пепла. На ней уже сновали новые существа, отстраивая свое логово.
Живучие твари.
Говорят, их вывели кобольды, во время Шестых мифриловых войн. Они запускали критских муравьев в подземелья, где жили свирфнебблины, – и через пару часов, от гарнизонов подземных крепостей оставалось лишь кровавое месиво.
Когда читаешь такое в книгах по истории, – это кажется интересным.
Но увидеть критского муравья вживую…
Лучше бы я не читал таких страшных книжек.
– Быстро освободим пятого и пошли, – велел я.
– А вот этого бы я не делал, – протянул дворф.
Я быстро шагнул к последнему столу.
– Это же некромант, – тихо тараторил подгорный. – Они добрыми не бывают. Убьет нас, к червивой матери. Ты видишь? У него и наручники, не как у других. Серебряные.
Умертвие открыло глаза.
– Освободи меня, эльф, – властно приказал чародей. – Без меня ты не выйдешь из подземелья.
– А вот это еще вопрос вопросов! – отрезал дворф.
Я повернулся к девушке.
– Сестричка, – произнес я.
Отшвырнул к стене, и приставил ей кочергу к горлу.
– Видишь руны Молчания? Здесь нельзя творить магию. Никакую. Откуда же у тебя тот огненный шар?
Глаза незнакомки вспыхнули, из волос появились острые рожки.
– Это не магия, – ответила демонесса. – Это абилка. Или никогда не видел дочь мрака?
– Она же из Преисподней, – замахал дворф руками. – Да ладно, пошли. Не видите, – муравьи уже просыпаются.
– Освободи меня, – снова приказал некромант.
3
Я бросил взгляд на пол.
Алые твари уже наполовину отстроили муравейник. Я знал, что они не бросятся на нас, пока не закончат свою работу. Но трудились они ой как быстро, – гоблинам бы поучиться.
– Сколько файерболлов осталось? – отрывисто спросил я, оглядывая замки.
– Ни одного, – обиделась дочь мрака. – Я только что колледж закончила.
Да, обычно юные демоны и этого не умеют.
И на том спасибо.
– Пообещай, что не устроишь подлянку, – сказал я волшебнику, открывая кандалы.
– Да что ты делаешь, дурень? – верещал дворф, хватая меня за фалды. – Он же нас всех прикончит. У некромантов знаешь, абилок сколько? Только серебро его и держит пока, а как эта гадина вырвется… Да останови же его, дивчина!
Девушка замерла, впившись глазами в стену.
Что она там нашла, интересно?
– Не освобождай его, эльф, – кратко приказала дочь мрака.
Поздно!
Последний замок открылся, и некромант стремительно вскочил со стола.