Это было в 1904 году.

Поезд экспресс, миновав в 3 часа ночи г. Чикаго, только что остановился в гор. Шпринфельд[1]. Он должен через десять часов прибыть в С.-Луи.

Был прекрасный августовский день. Вагоны были переполнены пассажирами, которые спешили на Всемирную выставку в С.-Луи. Со всех концов тысячами ехали любопытные, стараясь повидать последнее чудо техники.

На вокзале г. Шпринфельда кипела деятельная жизнь. Продавцы и разносчики сновали взад и вперед, нараспев предлагая свой товар. Среди общей сутолоки резко выделялся голос продавца газеты.

— Экстренные известия!.. Последняя новость!.. Убийство в С.-Луи!..

Господин высокого роста, выйдя из купэ первого класса, подошел к продавцу и купил номер газеты. Но едва он собирался войти в вагон, как раздался душу раздирающий крик, и было слышно, как что-то упало. Пассажиры растерялись. Ужас отразился на их лицах, когда они увидели лежащую в обмороке прилично одетую, пожилую даму. Они окружили ее тесным кольцом и старались поднять и привести ее в чувство.

Купивший газету высокий господин приблизился к ней и пристально заглянул в ее бледное, неподвижное лицо. Оно выражало отчаяние и страдание. Это крайне заинтересовало стройного незнакомца. Интерес его возрос еще больше, когда он заметил в ее руке газету. По всему можно было предположить, что незнакомку ошеломило роковое известие.

Высокий господин был не то иной, как известный сыщик Джон Вильсон, который по просьбе полицейского начальника Линделя ехал со своим братом Фредом, чтобы изловить преступника, наводившего ужас на посетителей Всемирной выставки в С.-Луи.

Подойдя к своему брату, он протянул ему газету, в которой крупным шрифтом было напечатано:

«Сегодня, 17-го августа, в С.-Луи около трех часов утра на одной из дорожек парка, ведущей к главному входу на Всемирную выставку, найдена новая жертва, павшая от руки таинственного преступника, который в течение целой последней недели продолжает безнаказанно совершать убийство за убийством. Есть основание думать, что погибшие за последнюю неделю 9 человек пали от руки одного и того же злодея. На этот раз преступник избрал своей жертвой красивую молодую даму, которую нашли с веревкой на шее. Денег и драгоценностей при ней не оказалось. Полиции до сих пор еще не удалось установить личность несчастной. На убитой было темно-зеленое платье с белыми кружевами и такого же цвета шляпа с белыми страусовыми перьями. На шее одет маленький медальон с инициалами М. К.; внутри его фотография пожилой, седой дамы. Кроме этого, на убитой были темно-серые башмаки; на платках и белье буквы:

Э. К. Правление выставки предлагает за поимку таинственного преступника награду в 10,000 долларов».

Фред вопросительно посмотрел на старшего брата и нерешительно произнес:

— Я полагаю, Джон, упавшая в обморок дама имеет какое-то отношение к убитой.

Даме подали стакан воды. Поездная прислуга суетилась около нее. Через некоторое время незнакомка, придя в себя, открыла глаза.

При виде скомканного печатного листка она снова неудержимо зарыдала, как бы припоминая ужасы страшного злодеяния.

Но вот раздался низкий мужской голос:

— Милостивая государыня, позвольте…

Перед ней стоял высокий господин. Он передал даме свою визитную карточку.

Она прочла:

«Джон Вильсон, Чикаго, улица Эфферсон № 99».

Старушка приподнялась и доверчиво протянула свою руку.

— Отомстите, отомстите за смерть моей дочери, — сказала она умоляюще.

Наступила длинная пауза.

Джон начал первый.

— Милостивая государыня! Я понимаю ваше отчаяние, как матери, у которой отняли любимую и, быть может, единственную дочь… Но не отчаивайтесь!.. Я со своей стороны приму все меры к тому, чтобы нам удалось найти виновника этого гнусного преступления…

Горе несчастной матери было настолько велико, что неудержимые слезы подступали к горлу, душили ее, и новое отчаяние, отчаяние от сознания потери дочери, лишало возможности продолжать начатый разговор.

— Мое имя — Дженни Кловерталь. Я еду из Филадельфии.

Моей несчастной дочери было 25 лет… Несмотря на ее возраст, она была чистым ребенком. Сначала я хотела ехать вместе с ней, но ее желание побывать на выставке в С.-Луи было настолько сильно, что я не могла протестовать… Я уступила ее желаниям и отпустила ее одну четыре дня тому назад… Теперь такое оживленное время: все спешат побывать на выставке… В С.-Луи живет моя знакомая, содержательница гостиницы, на улице Песталоцци — мистрисс Муллан. Она писала моей дочери и звала ее к себе. Дочь должна была остановиться у нее, и я была спокойна. Но судьбе угодно было другое… то, что было мне дороже всего на свете, погибло и погибло такой неожиданной, страшной смертью… Это ужасно…

— Скажите, мистрисс, ваша дочь носила на себе бриллианты? — спросил сыщик.

— Да! на ней была брошь с одним большим бриллиантом величиною с орех. Кроме того, два кольца, два панцирных браслета с рубинами и деньги — около четырехсот долларов.

— Преступнику досталась богатая добыча, — сказал сыщик. — Медальоном он пренебрег только потому, что и так всего было вдоволь!..

Джон коснулся вопроса семейной жизни содержательницы гостиницы и, между прочим, узнал, что мистрисс Муллан весьма известна в городе и богата. У нее останавливаются все наиболее знатные посетители выставки.

Поезд прибыл около 12 ч. дня в С.-Луи. Джона Вильсона встретил на вокзале мистер Линдель, начальник полиции. Сыщик представил ему мать несчастной, и все вместе поехали в покойницкую.

Среди массы трупов убитая горем мать с трудом нашла свою дочь.

Крик отчаяния вырвался из измученной груди несчастной матери… Слезы брызнули из глаз.

Она упала на колени и стала покрывать поцелуями холодный труп.

Великий сыщик, не медля ни минуты, отправился в полицейское управление, где Линдель детально ознакомил его со всеми преступлениями последней недели.

Судя по характеру всех девяти преступлений, можно было заранее предположить, что все это дело рук одного злодея. Он так хитро выслеживал свою жертву, что никто никогда не слышал криков о помощи.

Таинственный преступник избирал по преимуществу богатых лиц. Из его жертв, как уже теперь выяснилось, трое было мужчин, остальные — женщины.

Линдель показал Джону несколько веревок, которыми были задушены несчастные, павшие от руки таинственного злодея… Это были тонкие крученые веревки, которые глубоко врезывались в тело и оставляли после себя кровавые подтеки.

Вильсон, осмотрев внимательно веревки, положил их в карман.

— Я попробую действовать пока самостоятельно… но в случае надобности, конечно, не премину воспользоваться вашей любезной помощью, — сказал сыщик.

— От всей души желаю вам полного успеха. Я уверен, что вам, мистер Вильсон, удастся освободить наш город от этого ужасного злодея.

Сыщики распрощались. Джон Вильсон с братом уехали па улицу Песталоцци.

У ворот дома № 85 их встретила горничная.

— Я имею честь говорить с мистером Вильсоном? — спросила она, показывая ряд жемчужных зубов.

— Да, это я и мой брат.

— Вас давно с нетерпением поджидает барыня, — сказала она, указывая им дорогу.

В богато обставленной комнате на диване сидели с заплаканными глазами мистрисс Кловерталь и Муллан.

Последняя была стройная шатенка лет 50. По ее заплаканным глазам было видно, что она разделяла горе несчастной матери.

Поздоровавшись с сыщиками, она пригласила их сесть на диван.

— Мистрисс Муллан, — начал Джон решительно, — вам, вероятно, уже сообщила мистрисс Кловерталь, что побудило меня приехать сюда вместе с братом? Я хочу вступить в борьбу с так называемой «Гиеной», что поселилась здесь на выставке. Я вас прошу ответить, ничего не утаивая, на мои вопросы.