— Огонь!

Когда же начнется наступление? Время близилось к полудню. Срок зачетной стрельбы. Орудийный номер, введенный в должность наводчика 3-го орудия, усвоил лишь часть своих обязанностей. Неуверенно держались и некоторые другие. Но оба расчета действовали значительно лучше, чем ночью.

Командир батареи снова переносил огонь за пределы батарейного сектора.

— Четыре снаряда, беглый... огонь! — передавал телефонист.— Стой! Один снаряд, огонь!

— Правее...— телефонист отвел трубку,— «Феникс»... «-Феникс»... товарищ лейтенант, связь прервалась.

На позициях соседних батарей не затихали выстрелы. С юга, со стороны Малина слышится непрерывный гул разрывов. На рубеже железной дороги, в полосе шириной не более двух-трех километров, сосредоточен огонь девяти батарей 231-го КАП, артиллерии и минометов противника. Телефонист непрерывно нажимал зуммер.

— «Феникс» ответил... передают... огонь!

Орудия, то одно, то другое окутывались дымом. Пушечный ствол вдвое длинней гаубичного, значительно выше на выходе давление пороховых газов. Четыре сотни выстрелов вызвали образование радиальных трещин на поверхности □грунта, в задульных конусах, травяной покров, однако, сохранился.

— «Феникс», стой! Прицел больше два.

6-я батарея подавила одну цель, другую, третью.

— Стой! Правее ноль восемьдесят, прицел двести сорок...

Стрельба длится четверть часа, израсходовано 60 осколочно-фугасных гранат. Стреляющий уменьшил прицел и пере ее огонь по цели на удалении 9 километров.

— Стой! Огневым взводам — перерыв. Старшего на батарее... к телефону.

— Подразделения четвертого дивизиона в порядке улучшения своих позиций продвинулись к озеру. На участке восточнее мостовой трубы противник оставил железнодорожную насыпь,— командир батареи сообщал результат стрельбы. Он не хотел возвращаться к вопросу о сколачивании орудийных расчетов, расценив последние стрельбы, как зачетные.— Объявляется готовность к постановке огневого вала. Уточняю, исходный рубеж перенесен. Запишите: цель номер шесть, левее... Верните людей к орудиям, ждать сигнала. Все!

Закончилась наводка орудий. Прошло пять минут.

— Ветер!

6-я батарея открыла огонь. Громыхают орудия на позициях других батарей. Все выше и выше темп стрельбы. Потом замедляется, снова набирает прежнюю силу.

— Стой!

Снова «огонь»... Угол возвышения орудийных стволов увеличивается. Огневой вал катился дальше к Малину. И вот последний рубеж.

— Шесть снарядов... огонь! Восемь снарядов... огонь!

— Стой!

Стреляющий объявил: в результате предпринятой атаки подразделения 4-го дивизиона продвинулись на некоторых участках вперед. Ближайшая задача выполнена, они закрепляются на достигнутых рубежах.

Сообщение, кажется, мало радует огневиков. Спрашивают, когда придет подкрепление? Силы немцев? Каким образом они захватили Малин? Всех волнует вопрос о смене позиции. Стоим среди воронок, разве мало земли?

Безуглый вынул из кармана часы, смеялся.

— В течение шестнадцати часов... не разорвался ни один снаряд, пора уже забыть вчерашний вечер...

— Товарищ младший лейтенант, почему старшие начальники не разрешают сменить ОП?

— На перемещение уйдет в лучшем случае час. Но обстановка не позволяет оставить подразделения на железнодорожной насыпи, которые шестая батарея поддерживает, даже на минуту... противник двинется дальше. Наш полк должен удержать рубеж до подхода подкреплений... Ровики у всех оборудованы?

Некоторые орудийные номера выражали неверие в надежность укрытий. Действительно, от бризантных снарядов ровик не спасает. Командир 2-го огневого взвода не может гарантировать орудийным номерам неприкосновенность на всю жизнь.

— Боится тот, кто не уверен в правоте дела, за которое сражается,— повернул беседу Безуглый.— В нашем строю нет места малодушным и трусам. Воины Красной Армии отстаивают общее дело. Их не должны страшить ни раны, ни смерть.

Артснабженцы доставили новую буссоль. Но ее нельзя использовать без выверки. Что делать? Нужен еще один прибор. Согласится ли стреляющий оставить НП без буссоли?

Явился старшина Политов. Всю минувшую ночь он колесил по окрестным селам в поисках медсанбата. Раненых передал только в местечке Бородянка в местную больницу.

Старшина не забывает службу. Бессонные сутки ему нипочем. Выбрит, в опрятной одежде, не опускается до положения снабженца, «материально-ответственного» лица.

— Товарищ лейтенант, колхоз села Пирожки обратился с просьбой принять скот на котловое довольствие.

Вторжение противника в районы, лежавшие вдали от фронта, дезорганизовало гражданские учреждения. Указания сверху не поступали. Как распорядится запасами продовольствия, фуража? Куда девать скот? Эвакуировать? Поздно. Дороги забиты беженцами, подвергаются бомбежкам. Председатель колхоза села Пирожки счел за лучшее передать всю наличную живность войскам.

— Коровы, свиньи... около тридцати голов,— продолжал Политов.

Целое стадо, зачем столько 6-й батарее?

— Как зачем? — удивился старшина.— На усиление пайка.

Обстановка ненадежная. Поступит команда «отбой». Что тогда делать со скотом? Не консервы...

— Товарищ лейтенант, ценный продукт... мясо, жиры.

Сколько людей на довольствии? Я не возражаю против того, чтобы взять какую-то часть. Сто, двести килограммов, соразмерно с аппетитом.

— Товарищ лейтенант, немцы в семи километрах. Мы не возьмем... достанется другим, и отказать людям неловко, просят...— продолжал жалобным голосом старшина. Я ничем помочь не могу. Пусть старшина решает сам.

— Товарищ лейтенант,— старшина подошел ближе к буссоли.

— По местам! — выкрикнул из ровика телефонист. Орудия снова ведут огонь. 10, 20, 30 минут. Стой!

Опять — Политов. Поодаль местные жители.

— Товарищ лейтенант,— скороговоркой начал Полисов,— скот... того... туши... утром разделали. Я хотел доложить, а тут команда.

Чего же хочет старшина? Подошли местные жители. Председатель колхоза благодарил за выручку. Приглашает пройти на кухню, посмотреть, время к обеду.

— О, делегация от местного купечества? — спрашивал, смеясь, Безуглый.— Из Малина?

— Нет,— ответил старшина,— соседи пришли в гости... Жители села Пирожки.

У Безуглого просьба. Орудийные номера хотели бы посмотреть самоходки, подбитые вчера за переездом батареями 1-го дивизиона.

— Я пойду вместе с ними. Сколько тут до холма... триста-пятьсот шагов, не больше,— говорил Безуглый,— туда и сюда.

Телефонист запросил разрешения. На НП трубку взял лейтенант Смольков. Командир батареи не возражает, но предупредил — перерыв продлится не более четверти часа. Возможно, меньше.

Безуглый ушел. Орлов остается старший на OП Я догнал делегацию только возле сараев.

Вылазка автоматчиков

— Товарищ лейтенант, срочно... вызывает командир батареи,— звал позади телефонист.

— Автоматчики проникли за железнодорожную насыпь. У подбитых самоходок и на гороховом поле,— говорил торопливо Варавин.— Людей верните на ОП. Вы возьмите десять-пятнадцать человек и ко мне. Первое орудие на прямую наводку, для сопровождения. Командир полка приказал немедленно оповестить соседние ОП.

Нужно условиться, установить сигналы.

— Ни слова больше, сейчас оборвут линию, Безуглого предупредите.

Раздался щелчок, трубка умолкла. Так... а я ведь слышал очереди. Казалось, недалеко. Отвлекли местные жители.

Просвистели рикошетирующие пули. Стрельба усиливалась. Возвращался бегом Безуглый, орудийные номера.

Все, кто попадал мне на глаза, хватали оружие. У Дорошенко пулемет. А эти, Смолин, Дуров, как оказались на ОП? Семь человек, восьмой телефонист, он собрался проверять линию. Младший лейтенант Безуглый с людьми отделения тяги и хозяйственниками занимал опушку. 1-е орудие выкатить сию минуту на прямую наводку... туда, к гребню.

Ни одна батарея не стреляла. Люди бежали гурьбой, телефонист отстал, в руке телефонный кабель, катушка, аппарат через плечо, карабин.