Маньякюр забрался на подоконник, чтобы глянуть, цел ли приятель, а Кулио перестал гоняться за Эльфом, уселся на свой стул и шумно выдохнул:

– Нормально гульнули.

Вошли Бюргер и Викинг.

– Мы тут посовещались… – начал ариец, но Викинг его перебил:

– Курсанту надо бы испытание пройти, а то, блин, шлангуется тут без дела. Слышь, Кулио, пущай покажет, на что способен.

– Да, пусть горгулью завалит, – поддакнул Бюргер. – Мужик он или не мужик?

Викинг кивнул и предложил:

– Ежели что, могу с ним пойти. Подстраховать.

Кулио облокотился на стол локтем и так хитро глянул на Степана, что у того по спине мурашки побежали.

– Ну что, Стёпа? Готов к тренировочной миссии?

Степан совладал с дрожью в коленках и сказал:

– Если это так необходимо…

– Киш… ики… – Кулио икнул и, морщась, глотнул лимонада прямо из кувшина. – Кишки на турбину?

– Т-так точно.

Степану было страшно. Он не понимал, зачем Бюргер с Викингом хотят от него избавиться. В голове окончательно перемешались послы, турбины, горгульи.

– Короче, – вынес вердикт Кулио, – Шу и Бюргер проводят тебя, Стёпа, к горгулье. А ты, Ви… ик… инг, морду не криви, ты мне здесь нужен будешь. Рис надо прополоть.

– Его ж не полют, – сник Викинг.

Кулио пристально на него посмотрел.

– Полют, еще как полют. Но это все завтра, теперь спать пора. Разгуляли… иксь… тут. Почувствовали слабину, да? Идите кто-нибудь люстру и Самурая с лужайки притащите. Фантик, а ты посуду помой.

Изгнанный король вздохнул и понуро поплелся на кухню, собирая по пути тарелки и вяло смахивая крошки со стола на пол.

Маг Шу хотел было укладываться прямо возле порога, но получил легкую затрещину от Киборга. Бурча под нос ругательства, он взял спальник и пошел в сарай.

– Кстати, Шу, – крикнул Кулио ему вдогонку. – Тете Эмме скажешь, что это в последний раз. Соорудишь там ей ликерчика какого-нибудь.

– Тогда дай полтаху, – оживился Маг. – На ликерчик.

– Вернешь сотню – получишь полтаху, – отрезал Кулио. – Разговор окончен.

Шу сплюнул и показал язык.

– Кто такая тетя Эмма? – не выдержал Степан.

– Завтра узнаешь, – улыбнулся Кулио. – Иди пока поспи минут шестьсот.

Легко сказать! Всю ночь журналист проворочался под одеялом, так толком и не заснув. В голову лезли страшные мысли о предстоящем испытании. Только под утро усталость взяла свое и он задремал…

Тетя Эмма оказалась той самой горгульей, которую Степану предстояло «завалить» в тренировочной миссии. То есть, конечно, ни о каких сексуальных игрищах речи не шло. Имелось в виду одержать победу в честном бою, доказав тем самым свою профпригодность в полевых условиях.

Ближе к полудню, опохмелившись рассолом, Маг Шу, Бюргер и Степан выступили в поход. До пещеры тети Эммы предстояло идти километров десять-двенадцать.

Проводить их вышел только Эльф, который с самого рассвета глаз не сомкнул: волновался за Степана. Нескладный коротышка долго махал вслед платочком, а когда друзья исчезли из виду, стыдливо смахнул крохотную слезу. Он как всякая чувственная натура терпеть не мог разлуки.

За первым же поворотом Шу остановился и заявил, что чрезвычайно устал и не пойдет дальше, пока не восстановит истраченные силы. Маг расстегнул косуху и стал шарить по многочисленным карманам в надежде найти заначенную с вечера фляжку с самогоном.

Бюргер тут же воспользовался заминкой. Он поставил авоську с пустыми бутылками, которую непонятно зачем прихватил с собой, уселся на обочине и достал блокнот с марками. Похвалился:

– Гляди, Стёпик, целая коллекция.

Степан поглядел на так называемую «коллекцию» и вежливо кивнул. Три из семи марок были одинаковые, а одна рваная.

– Нравится? – спросил Бюргер.

– Угу… Мы так до вечера не дойдем, – озабоченно ответил Степан. Ему хотелось скорее пройти это опасное испытание.

– А нам раньше вечера никуда и не надо, – беззаботно сказал Шу. – С горгульями все равно только по ночам можно биться.

Степану и без того было неуютно от мысли, что придется сражаться с существом, о котором он имел довольно схематичное представление из обрывков фантастических фильмов и книг. Теперь же, когда узнал, что драться нужно непременно ночью, он совсем сник.

Маг Шу совершил замысловатое движение рукой, и перед ним возникла бутыль с мутноватой жидкостью.

– Первач? – поинтересовался Бюргер, морщась.

– Не, градусов шестьдесят, – деловито сказал Шу. – Стаканов не получилось наколдовать – из горла лупить будем.

– Я не хочу, – скуксился Бюргер, убирая блокнот с марками. – Лучше пойду вон в ту хижинку, кашки спрошу. Там монах знакомый варит местную версию геркулеса. Заодно бутылки сдам, глядите, сколько после вчерашнего торжества осталось. Не пропадать же добру.

Он звякнул авоськой с пустой тарой.

– Иди, – равнодушно пожал плечами Шу. – А мы со Стёпычем для храбрости накатим.

– Только без фанатизма, – невольно копируя Кулио, предупредил Степан.

– Без, – великодушно согласился Маг.

Спустя полчаса Степан и Шу сидели в обнимку посреди дороги и голосили «Ой, мороз, мороз…» на весь Тибет. Степан действительно выпил самую малость, потому что после вчерашней пирушки у него до сих пор побаливала голова. К тому же самогон, наколдованный Магом, не отличался изысканным букетом.

А вот сам Шу насвинячился порядочно.

– Можешь девушку соорудить? – переводя дыхание, спросил у него Степан. Все-таки даже несколько глотков напитка придали журналисту смелости.

– Базаришь… Запросто.

Маг вальяжно взмахнул рукой, и перед ними из дымки появился огромный ком слизи. Степан изумленно уставился на содеянное, не зная что и подумать.

Шу одернул косуху и виновато пробормотал:

– Блин, опять генные цепочки перепутал. Эта тетя с Проксимы Центавра. Кажется.

– Ничего себе, – прошептал журналист, обходя слизь по кругу. – Неужели это инопланетная форма жизни?

– Форма? Где ж ты форму видишь?

– Тогда инопланетное бесформие.

– Это баба, между прочим. Как заказывал. Будешь развлекаться?

Степану вдруг стало очень стыдно за свое мимолетное желание.

– Я на гуманоида вообще-то хотел посмотреть, – смущенно сказал он. – Но уже передумал. Спасибо. Верни ее обратно, а.

Маг стал вполголоса читать заклинания и замахал худыми руками. Инопланетное бесформие забурлило, издало непристойный звук и растворилось в мерцающем мареве.

– Ты не волнуйся, я сейчас нормальную бабу забубеню, – успокоил Шу.

– Нет-нет, не утруждай себя, – сконфузился Степан. – Настроение ушло.

Шу пожал плечами: мол, дело хозяйское.

Сзади со звоном разбилось стекло. Степан вздрогнул и резко обернулся. Почти сразу звякнуло еще раз.

Бюргер стоял возле ближайшей калитки и одну за другой швырял пустые бутылки в столб. Осколки летели в разные стороны, яркими брызгами сверкали в солнечных лучах.

– Я вам покажу, – приговаривал Бюргер, расшибая вдребезги очередную бутылку. – Я вам дам по три за штуку. – Звон. Дождь из стекла. – В Лхасу депешу напишу. Кляузу в Пентагон, в Гринпис жалобу. Донос властям Китая. Всем настучу на вас, спекулянтов.

– Опять ему по три юаня за бутылку предложили, – ответил Шу на вопросительный взгляд Степана.

– Это мало?

– Грабеж.

– А теперь вовсе ничего не получит – расколотил всё.

– Зато честь не потеряна и за отчизну не обидно, – пояснил Шу. – Не понять тебе. Молодой ты еще, неопытный.

Степан действительно не понял, при чем тут честь и отчизна, но вслух ничего не сказал.

Шу тем временем подошел к Бюргеру и энергично включился в процесс. Вдвоем у них дело пошло быстрее: через минуту последняя бутылка была разбита.

– Ну вот, готово, – сказал Бюргер, утирая со лба пот. – Стресс сняли. Теперь – к горгулье.

– Гляди, какой крупный осколок, – разошелся Шу. – Хочешь, я его на атомы развалю, а? Могу даже мельче попробовать: на кварки!

– Да ладно, не надо. Пусть мучается.