- Негодяй! - я даже на ноги подскочила. - Ты сумасшедший негодяй!

  - Положительным героем меня не назовешь, - согласно кивнул он.

  Пока я стояла, нелепо открывая и закрывая рот, от ярости утратив дар речи, Зака*Лар выскользнул за дверь.

  Пометавшись по комнате, разбив с грохотом об пол и стены все, что можно было разбить, я замерла. События последних дней оставляли чувство, что у меня растут крылья. Правда, черные и злые. Воистину, вера способна творить чудеса. Я и сама начала сомневаться в том, что я не демон.

  ***

  Рыжий принес бумажный свиток, исписанный понятными буквами, что складывались в непонятную зубодробильную белиберду. И велел выучить это в течение суток.

  - Если я этого не сделаю? - поинтересовалась я.

   - Тогда Миа*рон грозидся принести тебе голову Эллоис*Сента. В сумке. Он почему-то считает, что подобная угроза способна напугать. А по мне, так если твоей голове ничего не грозит, так и бояться нечего.

   - Убирайся! - крикнула я.

  И принялась послушно зубрить.

  По большей части не было страшно. Я заметила, что глядеть в глаза смерти на самом деле не такое жуткое занятие, каким представляется. Меня не страшила возможность гибели. Меня пугала неизвестность.

  Вечером Рыжий принеся поднос с едой, и попытался завести беседу.

  Я поддерживала её в меру скромных возможностей. Больше от скуки, чем из интереса.

  - Ты выучила слова заклинания?

   - Да.

   - В магическом ремесле малейшая ошибка не допустима. Результаты не предсказуемы. Ты это понимаешь?

   - Нет.

   - Но ты должна...

   - Кстати, отец, что такого сделал тебе этот мир, что ты жаждешь его уничтожить?

  - Я не хочу его уничтожать. Я просто выполняю работу.

   - Какую?

  - Ты задаешь слишком много вопросов, - раздраженно отвернулся родитель.

   - Разве? Мне кажется, не так уж и много. Если учитывать, какую роль отвели мне в этом нелепом спектакле, - я вцепилась ему в рукав, стараясь заглянуть в глаза. - Скажи, зачем понадобилось открывать Врата?

  - Хватит, Одиф*фэ!

   - Какую цель вы преследуете?

   - Мои ответы тебе ничего не дадут.

   -Просто скажи! Потому что больше некому. Я твоя дочь. Ты не можешь держать сторону моих врагов. Ты ведь понимаешь, что для этих людей я не более, чем средство в достижении цели? Что они, не задумываясь, уничтожат и меня, и тебя? Неужели ты будешь спокойно наблюдать за тем, как это происходит?

  Санрэн*но молчал.

  - Зачем им понадобилось открывать Врата? - продолжала допытываться я.

  - Оставь меня в покое!

   - Ответь.

  Я не замечала, что магия порывистым ветром задувает между нами. Как просительные интонации в голосе сменяются повелительными.

  Рыжий, беспомощно озираясь, пятился назад.

   - Я не знаю! Просто - не знаю!

  Мужчина, выставил вперед руку, стараясь от меня загородиться.

   - Зако*Лар нашел меня, рассказал о тебе. Хорошо заплатил, чтобы я изобразил ту сценку с захватом. Потом я рассказал тебе о том, кто я. Как он и настаивал.

   - Зако*лар? - удивилась я.- Но я думала, что это был...

   - Я всего лишь наемник, - испуганно тряс головой Рыжий. - Понятия не имею, что происходит на самом деле.

   - Значит, ты не отец мне?

   - В этом я не лгал тебе. Увы!

   - Убирайся! - со злобой набросилась я. - Немедленно убирайся вон! Ты отвратителен более других! Ещё раз попадешься мне на глаза, и я потружусь раскрыть Врата для тебя лично!

  Папаша ретировался с поразительной скоростью. Он трусил и даже не считал нужным этого скрывать.

  Я села, сжимая пальцами пульсирующие виски, стараясь унять клокотавшую ярость. Осознать, почему я чувствую себя разочарованной.

  Но в благословенном одиночестве пришлось оставаться не долго.

  Двустворчатые двери вновь распахнулись, пропуская в комнату девушек-дроу. Красотой, на мой субъективный вид, это темное племя не блистало. А может быть, я просто не умею ценить прелесть порождений ночи. Высокие, тонкие, жилистые, словно мужчины, девушки отличались от них лишь наличием грудей.

  - Нам приказано прислуживать, - горделиво склонила голову одна из девушек.

  - Это честь для нас, - продолжила её товарка.

  Их глаза, затянутые матовым мраком, казались незрячими.

  - Нам поручено передать вам приглашение на праздник, устроенным в Вашу честь.

  Девушки положили к ногам приготовленный наряд. Видимо, Миа*рон решил развлечь меня в своей любимой манере - тряпками.

  Костюм состоял из кожаных штанов, обтекающих бедро, словно вторая кожа, жилета, застегивающегося на застежку-'молнию', сапог на высоких острых каблуках. Случись дойти до драки, прыгать и бегать на таких будет крайне неудобно.

  Девушки с поклоном предложили в дополнение к наряду несколько браслетов, украшенных острыми шипами.

  И удалились, не запирая за собой дверей.

  Темный коридор освещали факелы. В воздухе распространялся тяжелый, удушливый чад. Ступени круто уводили вниз. Камень довлел со всех сторон. Отчаянно хотелось нарисовать знак священного Светлого Круга Жизни, - самого сильного оберега против нечисти.

  Но оставалось решить вопрос, по какую сторону линии окажусь я сама?

  С каждой новой ступенькой мрак сгущался плотнее. Алое, безумно мечущееся под порывами сквозняка, пламя, искажало форму предметов. Неприятные, резкие крики, то ли боли, то ли извращенного экстаза, раздражали слух. Заставляли сжиматься сердце.

  Я была готова к смерти. Даже самая страшная боль не длится вечно. И в этом наше, смертных, преимущество перед теми, кто лишен возможности заплатить отсутствием мысли и чувства за отсутствие боли и памяти.

  Человеческая плоть хрупка. Со смертью уходит все.

  Страшнее выжить, утратив память и душу.

   'О, Светлые Силы, помогите. Сохраните во Мраке', - прошептала я короткую молитву.

  Интересно, слышат ли Боги молитвы демонов? Наверное, слышат. Ибо мы тоже их творение, хоть и темное.

  Фигуры склонились в низком поклоне, распахивая передо мной двустворчатые двери. Доски, по которым я шла, не сбавляя шага, источали характерный пьянящий аромат крови, боли и похоти.

  Мы, демоны, питаемся исключительно кровью, болью ипохотью смертных. А самое сытное, самое вкусно блюдо - людская жизнь. И нет возможности людям заключать с нами союз, потому что договоры бессильны перед голодом.

  Мы жрем людей. Все, без исключения демоны - от примитивнейшего набора клыков и зубов до обольстительнейших, богоподобных, чья плоть сплетена из лунных лучей и алмазных граней, - не более, чем каннибалы.

  Стояла тишина. Сжатая, словно пружина.

  Затем она взорвалась, треснула, как пережатая гитарная струна:

  - Хвала Матери Тьмы!

   - Осанна!

   - Тьма и её дети!

   - Пусть сгинет истинное порождение Бездны - Свет!!!

  Часть меня, древняя и сильная, откликнулась, заворочалась, довольная и уверенная в том, что все правильно: я там, где должна быть; происходит то, ради чего я пришла в этот мир.

  Я воплотилась, чтобы сбылось древнее пророчество, исполнения которого так жадно предвкушают копошащиеся внизу твари.

  - Литу*эль! Литу*эль! Литу*эль! - неслось из мрака, слегка согретого свечами.

  Сотни рук, тел тянулись ко мне.

  Добровольная жертва.

   - Возьми их, - искушающий шепот. - Они любят получать боль не меньше, чем ты - дарить её.

  На мгновение померещились зеленые расширенные глаза Эллоис*сента, безотрывно заглядывающего в душу. Светлые и прекрасные, как звезды... и руки Миа*Рона на белой мальчишеской коже.

  Белая простыня. Алые капли крови. Гибкая ранимая шея. Гладкая грудь, по которой острые когти чертят кровавую сеть. Боль в глазах. Стоны, рвущиеся с губ. Руки, судорожно цепляющиеся за складки материи. Сдавленные крики. И вкус боли, пряный, насыщающий, утоляющий. Ломкий хрупкий свет - уходящий, гаснущий. Желание, похоть. Извращенное желание демонов, не схожее с людскими: вонзить когти в тело; вонзить когти в душу.