В комнате никого не было!
На длинных скамьях не осталось ни единого свидетельства пребывания моих друзей. Словно я с самого начала находился здесь абсолютно один. Но ведь… кто-то разговаривал сейчас со мной! И тот кошмарный смех…. Кто смеялся? Голос принадлежал чужому человеку. Нет, теперь я точно знал, что это был не Игорь. Мои друзья не могли так подшутить надо мной. Физически не могли. Они просто исчезли. Но тогда кто здесь был только что и куда делся? Где Игорь и Макс?
В тот момент от страха я действительно чуть не сошёл с ума.
Произойти этому не позволяли вопросы, безумным роем гудящие в моей голове. Может, всё таки, это какой-то розыгрыш? К этому вполне мог быть причастен пятикурсник Семён, специально рассказавший нам байку о проклятии «Гремячего ключа». Нам? Скорее всего, с самого начала эта история предназначалась для меня одного. А Макс и Игорь ему подыграли. Ну да, кто-то из них специально установил в фонари слабые батареи, а пока я спал, в комнате включили какой-нибудь аудио-проигрыватель с записанным заранее голосом. Конечно, при детальном разборе мои теории не выдержали бы никакой критики, но в те ужасные мгновения я был готов поверить любому, более-менее разумному объяснению происходящего. Однако в следующий момент я сам поверил в мистическую реальность описываемых событий. Возможно, всё вышесказанное могло иметь место при использовании технических ухищрений, но, чего мои приятели сделать никак не могли, так это ВСТАВИТЬ В ОКНА СТЁКЛА, пока я спал. Вот почему в комнате стало душно. Я осторожно приблизился к одному из окошек, и, освещая лампой, внимательно рассмотрел. Мои руки мелко затряслись, когда я увидел, что замазка из глины по краям рамы уже давно потрескалась, и местами отвалилась.
А затем кто-то за моей спиной дунул на лампу, и всё вокруг вновь погрузилось во тьму.
Я отчётливо ощутил присутствие постороннего в комнате, более того – теперь я слышал его хриплое, тяжёлое дыхание. С диким криком бросив потухшую керосинку в сторону невидимого гостя, я в два прыжка выскочил из дома, и кинулся бежать. Невыразимый ужас придавал мне силы, и я молился только об одном – чтобы не ощутить в коленях слабости от пережитого кошмара. Пробежав метров двадцать, я замер. Впереди за густыми елями и разросшимся кустарником виднелась ещё одна избушка, которую сначала никто из нас не заметил. И окна её уютно светились желтоватым светом. Не помня себя от радости, я помчался на эти огни, не обращая внимания на больно хлеставшие по лицу ветки. В тот момент мне в голову снова пришла мысль о розыгрыше. «Это они – Игорь, Макс и Семён, - ликовал я. – Они тихонько свалили, пока я спал,… хотели напугать! Но там и впрямь было что-то жуткое! Они просто не знают»! Вбежав на крыльцо, я рывком распахнул дверь и ввалился внутрь хаты, еле переводя дух. Но…. Здесь тоже никого не оказалось! На столе стояла горящая керосиновая лампа, вдоль стен располагались длинные деревянные скамьи…. Обстановка в доме как две капли воды походила на ту, из которой я только что сбежал! Руки мои продолжали трястись, сознание плыло как в тумане, а глаза слезились. Но, возможно, что все жители этого проклятого села строили свои дома абсолютно одинаково. Чтобы проверить свою догадку, я схватил лампу со стола и двинулся в соседнюю комнату. Там я увидел то, чего боялся – одиноко стоящую в углу прялку. Ноги меня едва держали. Подойдя к окну, я в изнеможении опустился на дощатый пол. Взгляд упал на небольшой предмет, темнеющий недалеко от ножки стола, но мне не надо было вставать, чтобы лучше рассмотреть его. Я и так знал, что это такое – пустая консервная банка из под шпрот. Но как?! Как такое могло произойти?!! Мой воспалённый разум отказывался воспринимать очевидность происходящего, предпочитая подсовывать наиболее рациональные объяснения, хотя и правдоподобные, но весьма неубедительные.
Прошло неизвестно, сколько времени, когда до моих ушей донёсся тихий скрип половиц. Я моментально обратился в слух, и, прислушавшись, понял, что звук доносится сверху. Чердак! Кто-то двигался там, но больше было похоже на то, что неизвестный рывками перетаскивал тяжёлую вещь, наподобие мешка с мукой. Или полз…. «Господи! Пусть это будет Игорь или Макс! - скулил я от страха. – Пусть это будут они! Я буду весь год писать за них конспекты и делать все задания! Пусть это будут они»!
Рывок с одновременно резким стуком – следом скрип половиц на потолке, ещё рывок – и снова скрип вместе с продолжительным шорохом трущегося о деревянные доски тяжёлого предмета….
А затем лампа погасла, и вместе с наступившей темнотой пришла пугающая тишина. Сколько я так просидел, стуча зубами от страха, не помню. Ничего не происходило, и я очень надеялся, что смогу дождаться в этом месте рассвета. Вспомнив про лампу, я тихо встал, чтобы взять со стола спички и тут мой взгляд упал на окно…. Никогда не забуду ужаса, который я испытал в тот момент. Приложив к стеклу руки, в комнату заглядывало жуткое лицо безобразной старухи. Её глаза, безумно выпученные глаза сумасшедшей, жадно рассматривали меня с ног до головы. Именно из-за этого взгляда, я понял, что существо, стоящее за окном, вовсе не человек - зрачки старухи отсвечивали в темноте, как у кошки, караулящей мышь.
И вновь я бежал по лесу, с трудом балансируя на грани реальности и полнейшего безумия – отовсюду, куда бы я ни бежал, из темноты прямо на меня выскакивали маленькие домики, похожие друг на друга, как близнецы. По собственному желанию и глупости мы пересекли границу проклятой деревни, и, покинуть её пределы, вероятнее всего, как и другим, нам уже не удастся. Вконец обессиленный, я рухнул на траву. Когда моё бешено колотящееся сердце немного успокоилось, я поднял голову. Ну да…. Прогнившее крыльцо и приветливо распахнутая дверь вновь приглашали войти в пустующий домик. У меня больше не было сил продолжать эту неравную борьбу со сверхъестественным. Пошатываясь, я поднялся на крыльцо, но прежде чем войти, обернулся. Мой взгляд различил вдалеке, среди огромных лап елей, белую тонкую фигуру. Приглядевшись внимательнее, я понял что ошибся. Всего лишь одинокая берёза. Странно, по моим меркам, уже давно пора бы начать светать, однако даже большая жёлтая луна, казалось, нисколько не сдвинулась с прежнего положения. Постояв так с минуту, я вошёл внутрь. Как ни странно, но в этот раз даже мой спальник был на месте. Недолго думая, я влез в него, и, стараясь не думать о том ужасном лице в окне, попробовал молиться. Уж не знаю, насколько это помогло, но на короткое время, я даже, кажется, заснул.
Из краткого полузабытья меня вывел странный чавкающий звук. Открыв глаза, я лежал, не двигаясь. Страх, ненадолго потерявший свой контроль надо мной, вновь схватил в свои липкие пальцы. На этот раз, шум доносился с улицы. «Только бы не та старуха»… - мысленно взмолился я. Чмокающие звуки не прекращались. Я осторожно высунул голову из спального мешка, и посмотрел на окно. Вокруг всё так же было темно, но теперь мои глаза смогли хорошо различить проём. Переборов страх и готовый в любой момент опять кинуться прочь, я выбрался из своего ненадёжного укрытия. В этот же миг в окне медленно поднялась костлявая рука, сжимающая что-то в скрюченных пальцах, а затем со всхлипывающим звуком припечаталась к стеклу. «Окна дома, хозяин которого был уличён в связях с нечистой силой, жители деревни замазывали грязью», - вспомнил я слова Игорька. Или не Игорька…. Следом появилась вторая рука, и проделала то же самое. Потом ещё одна, и ещё…. Подойти ближе и посмотреть, кто там сейчас этим занимался, у меня не было ни сил, ни желания. Руки хаотично размазывали грязь, исчезали, чтобы затем появиться снова. Невольно, я делал назад шаг за шагом, пока не упёрся задом в стол. Продолжать оставаться в полной темноте было выше моих возможностей. Нашарив лежащие на столе спички и не сводя с окон взгляда, я кое-как зажёг лампу. Руки тряслись как у заядлого алкоголика. Взяв керосинку, я повернулся, чтобы осмотреть другие окна, но не успел. Прямо предо мной стояла та самая кошмарная старуха, протягивая свои посиневшие, покрытые мхом руки к моему лицу. В этот краткий миг я увидел, что глаза её были тёмно-красного цвета, и напрочь лишённые жизни, но, в то-же время, полные злобы и ненависти. Закричав, я швырнул лампу ей под ноги, а сам бросился вон из этого проклятого дома.
