Неожиданно, из дыры, просверленной ящером, послышалось шипение, повалил пар. А затем оттуда хлынул поток воды. Он был такой силы, что сбил Антона с ног. Что стало с остальными, в темноте не было видно. Булыжник, под напором воды пулей вылетел из просверленного отверстия, и его, видимо, приложило о противоположную стену. Он принялся громко трещать и ругаться.

— Все целы? — крикнула Анна.

— Мой цилиндр… он куда-то уплыл… — бормотал Нестор Карлович.

Антон поднялся на ноги. Первой мыслью было — что они пробились к грунтовым водам, и сейчас подвал затопит, и все погибнут. Но поток воды ослаб. А потом и вовсе прекратился, так же резко, как начался.

— Что это? — в недоумении спросил Антон.

— Какая-то камера, заполненная водой, — проскрипел Булыжник.

— Мой цилиндр, эх… — причитал Нестор Карлович.

Вода растеклась по коридорам. Мелькнул красноватый свет. Хрепл Семен визжал и отплевывался.

— А ну-ка, пойдем! — Анна подхватила хрепла и исчезла в просверленном отверстии.

— Антон, сделайте милость, помогите отыскать мой цилиндр. Мне кажется, он куда-то уплыл, — не унимался Нестор Карлович.

Антон принялся шарить руками по мокрому полу.

И тут раздался вой. Дикий, душераздирающий, наполненный тоской и безысходностью. Но самое страшное — голос этот принадлежал Анне.

Как был, на четвереньках, Антон бросился к ней. Обдирая локти и колени об осколки кирпичей, он прополз через просверленный проход и оказался в небольшом квадратном помещении, освещаемом теперь уже не только красноватым светом хрепла, но и желтым сиянием Анниных глаз.

Анна сидела на полу, обратившись русалкой, и выла нечеловеческим голосом. Пол устилали кости. Много костей. По размеру похожие на человеческие, они не принадлежали людям. Антон наткнулся на череп, по форме напоминавший рыбий. «Русалки! Их замуровали здесь…» — догадался он и бросился к Анне. Она не приходила в себя, лишь иногда прерывая вой чередой проклятий.

Кряхтя и охая, из просверленной дыры вылез Нестор Карлович. В руках он теребил скомканный цилиндр. Зомби печально опустил глаза и подошел к Анне с Антоном.

— Оставь ее, Антон. Оставь… — шепнул он, — …это ее сестры, она должна их оплакать.

— Кто это сделал? — спросил Антон.

— Дюссельдорф, — ответил зомби.

— Архип Петрович?

— Он.

— Убью! Я убью его! — ревела Анна.

— Да. Но сперва мы узнаем про амулет, про этот меч, будь он неладен, — Нестор Карлович обнял Анну и прижал к себе. — Держись, Аннушка… держись.

Анна успокоилась, теперь она сидела на полу и тихо всхлипывала. Антону было больно за нее. Ему было жаль ее и ее сестер.

Притихшие было хрёпл и Булыжник уже возились у противоположной стены.

— Ну, все, надеюсь — последняя. Силы мои на исходе, — проскрипел ящер и принялся сверлить.

Остальные молча ждали.

На этот раз Булыжник сверлил особенно долго. Иногда вылезал и остужал в луже перегревшиеся чешуйки. Анна молча смотрела перед собой. Этот взгляд пугал Антона едва ли не больше чем вой. Он переживал за нее, страдал вместе с ней. Антон осознал, что лишь она, русалка Анна, наполняет теперь его жизнь смыслом. Нестерпимо захотелось обнять ее, прижаться, зарыться в ее черные, пахнущие тиной волосы, но он сдержал себя. Не сейчас. Не в этом месте…

Наконец, шум прекратился. Булыжник поворочался в отверстии и исчез с той стороны. Следом прошмыгнул хрёпл. Антон и Нестор Карлович помогли Анне подняться, но дальше она пошла сама.

Помещение оказалось больше предыдущего, а сводчатый потолок — выше. На полу плескалась вода. Антон огляделся. В неровном красноватом свете картина предстала страшная. Нереальная. Вдобавок, хрёпл постоянно крутился, выдергивая из мрака отдельные фрагменты.

Посреди зала, подвешенный за живот, словно на пуповине, на какой-то темной призрачной субстанции, напоминавшей глутов, висел тощий лысый старик. Руки и ноги его торчали, растопыренные в разные стороны. Кожа, показавшаяся Антону темно-синей, лоскутами свисала с тела, обнажая ребра и кишки. Но самое страшное, старик был жив. Он иногда шевелился и тихо хрипло стонал.

— Архип Петрович Дюссельдорф. Прошу любить и жаловать! — ехидно проскрипел Булыжник.

— Убью! — прошипела Анна.

— Не горячись, Аннушка, — Нестор Карлович держал ее за плечо, — нам нужно узнать у него про амулет.

Зомби попытался заговорить с Дюссельдорфом, тронул его за руку. Архип Петрович не реагировал, лишь по-прежнему хрипел и слабо шевелился.

— Надо снять его оттуда… — задумчиво проговорил Нестор Карлович и потянулся к толстому призрачному жгуту, что удерживал старика подвешенным к потолку.

С треском посыпались искры. Запахло горелой серой, повалил едкий дым. Нестора отбросило, он впечатался в стену и медленно осел на пол. Его рука отлетела в другую сторону. Анна подобрала ее и помогла пристроить на место.

— Похоже на глутов, но намного сильнее, — заключил Нестор Карлович, опять поправляя на голове цилиндр. — Нам не справиться. Это, разве что, фантому под силу.

Антон с опаской подошел к старику. Взглянул на Анну. Русалка одобрительно кивнула. Антон хотел было позвать Якоба, но тот проснулся сам. Оживился, зашевелился внутри, будто почувствовал что-то. Но что-то не опасное, а скорее — желанное. Антон уловил сильное чувство голода, что исходило от Якоба.

Осторожно вытянув руку, Антон коснулся темного сгустка. Ему показалось, будто тысячи иголочек покалывают тело. Поначалу болезненное, ощущение постепенно сменилось блаженством. Антон потерял связь с реальностью, растворившись в неге.

Он пришел в себя от сильной пощечины, которую ему залепила Анна.

— Прости, я испугалась за тебя, — шепнула она и чуть улыбнулась.

— Я в порядке. Как Дюссельдорф? — спросил Антон.

Лицо Анны стало каменным, презрительным, проступили русалочьи черты:

— Жив. Нестор Карлович с ним возится.

Антон поднялся. Он почувствовал, что Якоб внутри него стал неимоверно сильным. Теперь ему не были страшны глуты, они сами теперь были для него скорее — добычей. Но сам Якоб пугал Антона. Стало понятно, что теперь фантому не составит ни малейшего труда завладеть их общим телом. Тоска заполнила душу Антона. Ему захотелось избавиться от этого безумного монаха раз и навсегда, но не было никакой возможности сделать это. Якоб же, вероятно, почуяв эти мысли, притих где-то в глубине. Затаился. Он ждал своего часа.

Тем временем старик-Дюссельдорф пришел в себя. Он сидел на мокром полу, поддерживаемый Нестором Карловичем, кряхтел и кашлял.

— Говори, мразь, где хранишь меч Вольронта?! — набросилась на него Анна.

Антон отошел подальше. Архип Дюссельдорф выглядел настолько отвратительно, что от него начало тошнить. Никакой зомби, даже самый облезлый и червивый, не мог сравниться с этой мерзостью. Почему-то стало интересно: всегда ли Архип Петрович был таким, или таким его сделало многолетнее заключение здесь.

— Мразь, говоришь… — прохрипел старик отвратительным, булькающим голосом, — …я скажу тебе, где меч Властелина…

— Где?! — Анна замахнулась ударить его, но, видимо, побрезговала.

— У него самого. В брюхе! Вот где его меч, — Дюссельдорф захрипел и закашлял, брызгая слизью, но стало понятно, что он смеется. — И я настоятельно не рекомендую его оттуда извлекать…

— Убьём его и уходим отсюда! — крикнула Анна.

— Уходите? — прохрипел старик. — Отсюда не уходят… отсюда выносят… тех, кто не останется здесь навеки!

Дюссельдорф снова захрипел. Анна бросилась на него. Нестор Карлович попытался удержать ее, но не смог, у него вновь оторвалась рука.

От удара, Дюссельдорф полетел на пол. Раздался чавкающий звук. Зловонная гнойная слизь брызнула в разные стороны.

Анна отошла и подобрала кирпич, намереваясь размозжить Архипа, превратить в кисель.

— Стой, русалка! — зарычал старик, пытаясь подняться. — Сделаем так: вы отпустите меня, а я отпущу вас. Я покажу выход.

Нестор Карлович и Антон с мольбой посмотрели на Анну. Она безвольно опустила руки. Кирпич плюхнулся в лужу.