Антон почувствовал, как фантом-Якоб, слабый и изможденный, возвращается к нему в тело. И в этот момент, с тихим шипением, оба мор-глута распались на множество темных сгустков-глутов. Но и с ними что-то было не так. Они медленно расползались, очевидно — не ориентируясь в пространстве, и тут же становились лёгкой добычей деревьев.

Это последнее, что видел Антон. Он уронил голову на землю, и сон, больше похожий на небытие, одолел его.

Очнулся он, когда уже смеркалось. Первое, что заметил Антон — это что вокруг совершенно тихо. Не шумит ветер, не стонут деревья. Лишь дождь, мелкий, больше похожий на туман, по-прежнему моросил.

Антон встал и огляделся. Глутов не было видно. Вообще никого не было видно. Тишина и безмолвие, как и подобает кладбищу.

Он пошел по аллее, по которой они убегали от глутов. В том месте, где он в последний раз видел Владимира Анатольевича, на черной мокрой мостовой поблескивал жетончик. Антон подобрал его, повертел в руке и сунул в карман. Вздохнул и свернул с аллеи в сторону склепа, где они встретились. Больше идти было некуда…

Стемнело. Антон сидел на каменной скамейке в склепе и зябко кутался в мокрую куртку. Он не знал, что дальше делать, не знал, куда пойти. Он проголодался и устал, и у него совсем не осталось никого близкого в этом мире. Разве что Анна…

Воспоминания о русалке, как ни странно, согрели его, придали сил. Антон понимал, что фантом внутри него заснул не навсегда, что Якоб восстанавливает силы, чтобы отомстить Ортале. Теперь Антон боялся Якоба. Он не знал, что лучше в этом мире, найти с фантомом общий язык или попытаться избавиться от него.

Погрузившись в пучину невеселых дум, растворившись в них, Антон было задремал, когда почувствовал легкое прикосновение. Кто-то тронул его за плечо. Антон подпрыгнул на месте и открыл глаза.

Держа в руке маленький масляный фонарик, перед ним стоял Нестор Карлович, как всегда — в своем потрепанном цилиндре.

11

— Иван переходит всяческие границы. Его глуты повсюду. Да, пока они лояльны, но ведь это до поры, до времени… — Влад Дюссельдорф нервно расхаживал по своему кабинету в доме на Марсовом поле.

Это была его центральная резиденция. Дом большой, удобный, перестроенный под нужды упырей. Единственная беда — слишком уж он близко от Мраморного дворца, главной резиденции Дюссельдорфов, которой теперь единолично завладел Иван. Мало того, он там устроил и рассадник своих глутов.

— Не к добру все это… — ответил Владу граф Цепеш, с которым они частенько коротали серые промозглые дни, в ожидании ночи. — Полагаю, пора восстановить баланс сил. И без Акрона Вольронта тут не обойтись.

Граф Цепеш, старейшина самой древней династии упырей, жил уже лет пятьсот, если не больше, и Вольронта, темного властелина, знавал в свое время лично. Знавал его и Архип Петрович Дюссельдорф, удерживаемый ныне насильно в застенках Мраморного дворца своим сыном Иваном. А вот Иван и Влад о Вольронте могли только слышать. Иван, по правде говоря, вообще сильно сомневался, что Властелин еще жив, или его можно каким-то образом пробудить. А Влад же — допускал такую возможность, но справедливо полагал, что ничем хорошим для него лично это не обернется.

— К черту, граф! Ничего хорошего из этого не выйдет, даже если допустить, что такое возможно. Да и кто этим займется?.. Кто захочет навлечь на себя Его гнев?.. Нет. С Иваном и его глутами надо разобраться по-другому. Утопить бы их всех, к чертовой матери…

Граф поморщился. Но не от слов Влада, от чего-то другого. Влад тоже испытал какие-то неприятные ощущения:

— Опять глуты! Чертовы глуты! Мы не можем существовать так близко от них! — крикнул он и подошел к окну.

За окном, на фоне серого пасмурного неба мелькали какие-то странные всполохи. Они освещали туман, необычный, густой, молочно-белый и явно магического происхождения, что стелился по земле, неподалеку от дворца Дюссельдорфов.

— Там что-то происходит. Опять глуты что-то творят… разузнать бы… — сказал Влад и поспешно задернул штору.

В дверь постучали. Бронзовый ангелок, не выпуская из рук канделябр, побежал открывать, забавно шлепая по полу босыми ножками.

На пороге стоял упырь Данилов. Высокий и грузный, родом из бояр, он носил окладистую бороду и старомодный кафтан. У Влада ни разу язык не повернулся назвать это недоразумение вампиром или носфератусом, на заграничный манер. Все его так и звали: упырь Данилов. Правда, отдать Данилову должное, польза от него была немалая. Он постоянно шлялся по городу и докладывал Владу Дюссельдорфу обо всех новостях.

— Хозяин! — пробасил упырь.

Влад поморщился. Данилов абсолютно не соответствовал эстетике вампиров. Влад вспомнил, как обратил его на одной вечеринке. Сделал он это непреднамеренно, хохмы ради, пребывая в изрядном подпитии. И теперь, когда Данилов обращался к нему, было ужасно стыдно и неловко, особенно перед старейшиной Цепешем. Но убить упыря Влад так и не решился: Данилов был полезен и стал кем-то вроде доверенного лица Влада.

— Говори. Что там происходит? — буркнул Дюссельдорф.

— Там глуты, да мор-глуты. Много. Целая армия. Похоже, сцапали снова ту ведьму, что сбежала у них давеча из острога. Они близко, прямо у нас под окнами. Волокут ее к своему гнезду, — Данилов презрительно кивнул в сторону Мраморного дворца. — Ведьма сопротивляется покамест, да силы ее на исходе. Долго не протянет…

Воцарилась тишина. Влад злился. Побег ведьмы из острога — эта оплошность братца — был ему на руку. Он еще не решил, как этим воспользоваться, но во всяком случае рассчитывал, что сможет здорово поиздеваться над Иваном. А тут — опять сцапали…

— Это то, что нам нужно! — воскликнул граф Цепеш.

— В смысле? — встрепенулся Влад.

— Надо отбить ее, помочь, притащить сюда. Если на нашей стороне будет ведьма из клана Орталы, мы одолеем глутов и без Вольронта!

— Точно! — просиял Влад. — Но как? Как нам отбить ее?!

— Собирай всех! — пропищал Цепеш. Он уже обернулся летучей мышью и проскользнул в дверь. — Я за подмогой. Действуй, Влад! Действуй!

Немного поколебавшись, Влад распахнул окно и кивнул Данилову:

— Бейте глутов! Ведьму — доставить сюда!

— Слушаюсь, Хозяин! — пробасил Данилов и бегом припустил по лестнице. Крылья его были слабыми, и он так и не научился покидать дом через окно.

Марсово поле окутал туман. Лишь верхушки деревьев торчали, да всполохи огня разгорались там, где очередной мор-глут не справлялся с магией ведьмы. Влад видел сверху, как от Мраморного дворца и от Летнего сада подтягиваются все новые и новые глуты. Заметил, что по Миллионной бегут жандармы. Определив эпицентр сражения, он юркнул в туман, отринув страх и подкатившую слабость. Он надеялся, что глуты не тронут его, ведь как-никак, а он — Дюссельдорф… пусть и младший.

— Изыди, тварь! — вскричала ведьма и взмахнула рукой, увидев Влада.

Дюссельдорф отлетел, перевернулся в воздухе и вновь ринулся к ведьме.

«Ортала! Это она! — думал Влад, разглядывая ее. — Ни у кого больше сил не хватит противостоять такому количеству глутов!»

— Я помогу тебе! Идем со мной! — крикнул он, приблизившись к ней.

Туман шипел и искрился. Мор-глуты напирали. Подплывали все новые и новые. Они яростно вращали глазами, туман отступал перед ними, но потом окружал и поглощал. Твари вспыхивали, вертелись в страшной агонии и рассыпались пеплом, но на их место вставали новые.

Появились крылатые упыри. Они пикировали на глутов сверху, отвлекая, и те, не справляясь с туманом, стали вспыхивать все чаще.

— Идем! — крикнул Влад и протянул ведьме руку.

И она послушала его. Влад удивился, когда рука Орталы оказалась в его руке. Ведьма была слаба. Она едва держалась за него. Подхватив Орталу, он взмахнул крыльями и, сделав два круга над площадью, опустился на крышу своего дома.

Ортала еле дышала. Влад нес на руках, пробираясь по крыше. То тут, то там, мелькали темные сгустки глутов. Легкие, в отличие от своих хозяев, они могли подниматься на такую высоту, но серьёзной опасности для Влада не представляли. Он раздраженно шипел и скалил клыки, пока не оказался на чердаке.