– Да, ты прав. Мне просто нужно было услышать то же самое, о чем думаю я, из уст другого, грамотного в нашем деле человека. Продолжаем. А если попробовать поймать эскадру Вирена? Он уходит. Уходит через океан. Явно на Мадагаскар…

– Уверен?

– Почти.

– Ах почти… Ну ладно, продолжай.

– Ну тут все ясно: они становятся на якорь, чинятся, грузятся. И явно настроены на длительное ожидание балтийцев. А тут мы. Уж артурскую эскадру мы разобьем наверняка. И вырвем этот главный козырь из рук русских.

– Ты уверен, что Вирен, придя на Мадагаскар, не узнает, что мы вышли следом? Мы можем как угодно стараться соблюдать скрытность, но нет абсолютной гарантии, что с какой-нибудь лодки не разглядели наш выход следом за Виреном. Далее. Ты готов выйти всей эскадрой немедленно? Можешь не отвечать – знаю, что нет. Нужен уголь и нужны угольщики. Это неделя минимум. И потом мы поползем со скоростью самого медленного угольщика при эскадре. Через океан поползем, черт побери! А то, что треть нашего флота океанскую волну держит очень неважно, ты учел? Вспомни «Унеби». Только по дороге туда пару кораблей можем потерять. Теперь «там». Бой у Шантунга помнишь? Помнишь, что «Микаса» не утонул только благодаря штилю, когда у него отвалилась броневая плита? А у русских будет лишь на один броненосец меньше. Ладно, перетопим мы их, но пару броненосцев или броненосных крейсеров ты обратно до Японии точно не доведешь. А то, что доведешь, будет с совершенно убитыми машинами. Обвальный выход из строя почти всей механической части. Рожественский при этом, со своими восемью броненосцами, будет висеть у нас на плечах. Ведь наше главное преимущество в бою с ним – скорость, вот ее-то как раз у нас и не будет после такой экспедиции.

– А если Вирен будет уверен, что мы возвращаемся отсюда в Японию?

– Ну и как ты это организуешь? Телеграф раскинулся по всему миру. И я бы на его месте не поверил в наше возвращение, если по дороге отсюда наши корабли не зашли бы ни в один порт.

К тому же у тебя есть стопроцентная гарантия, что Вирен идет именно на Мадагаскар? А если в Занзибар? А если вообще в Кейптаун? Или у них с балтийцами назначена точка рандеву где-то еще? Мы «прогуляемся» через океан, никого не найдем, и придется возвращаться, как говорят русские, «несолоно хлебавши». В общем – авантюра с любой точки зрения. Мы не в казино, Хейхатиро, чтобы делать такие бездумные ставки.

– Спасибо. Ты сказал именно то, что я и ожидал услышать. Идем домой. Чинимся. Готовимся. Ждем. И пусть меня хоть разжалуют, но нам нужно встретить русских у наших берегов. Сильными, свежими, подготовленными.

Чтобы получить дополнительных пару узлов скорости и сэкономить уголь, эскадра прошла Яванским морем и к Мадагаскару отправилась с попутным Южным Пассатным течением. Даже с учетом небольшого крюка в пути, несколько тысяч тонн экономии это приносило. К тому же поймали и прихватили с собой еще один угольщик из Австралии, направлявшийся в Нагасаки.

Индийский океан встретил если не штормом, то очень сильным свежаком. Броненосцы валяло с борта на борт так, что даже у бывалых моряков ком начинал подкатывать к горлу. И так почти двое суток. На завтрак, обед и ужин в кают-компании «Пересвета» собирались далеко не все офицеры. Отец Вениамин так вообще не поднялся к общему табльдоту ни разу, хотя свои службы ежедневно в корабельной церкви проводил. Юные мичмана сперва подшучивали по его поводу, но ежедневно видели, что несмотря ни на что корабельный священник, пусть и с лицом нежно-зелёного цвета, проводит молитвы в соответствии с распорядком. Это вызывало уважение.

Груз «Бьянки» был первым распределен по кораблям. Старались как можно меньше износить механизмы на переходе через океан и использовали для этого самый качественный уголь. Сам угольщик был отпущен в Коломбо.

Соймонов, свободный от вахты, лежал на койке в своей каюте и очередной раз не отрываясь смотрел на мундир с белым крестиком на оранжево-черной ленте: «Я Георгиевский кавалер! Не может быть, не верю. Самая почетная награда офицера на моей груди. А ведь за что? Ну не ранило бы Александра Васильевича, не попади дуриком мина в японский истребитель, и был бы я все тем же заурядным мичманом. Да и был бы? Утопили бы нас японцы за милую душу. Как много на войне и в судьбе решает случайность…»

Теперь еще сильнее хотелось уцелеть в этой войне, приехать домой, в Петербург, пройти под руку с Оленькой по улицам, которые были родными и близкими. Почувствовать восхищенные взгляды прохожих. Побывать в гостях у знакомых в разной степени людей. Как хотелось дожить до всего этого!

Лейтенант встал с койки и подошел к иллюминатору. Господи! С севера наплывали множество дымов, через небольшой кругляшок «корабельного окна» не было возможности рассмотреть количество всех судов, но их явно было больше десятка.

Тревоги объявлено не было, но все равно это было так необычно, что Василий, накинув китель и прихватив бинокль, вышел из каюты и поднялся на верхнюю палубу. На ней у правого борта уже стояло несколько офицеров.

– Что случилось, господа? – спросил Соймонов, подходя к фальшборту.

– Кажется, Того, – ответил мичман Витгефт. – Как он нас выследить умудрился?

Вскинув бинокль к глазам, Василий действительно увидел очень знакомые силуэты: «Микаса», «Асахи», «Сикисима», «Фудзи», «Ясима» (значит, не утонул все-таки, починили, сволочи), крейсера… Все главные силы японцев, пользуясь преимуществом в скорости, неумолимо настигали русскую эскадру. Уже заорали горны и загрохотали барабаны, призывая всех на места, и офицеры стали разбегаться по своим постам согласно боевому расписанию.

«Но ведь этого не может быть! – упорно билось в голове лейтенанта. – Как Того бросил свои коммуникации и всеми силами бросился искать нас в открытом океане за тысячи миль от берегов Японии? Найти иголку в стоге сена значительно легче».

Но факт оставался фактом. Уже загрохотали пристрелочные выстрелы японцев, уже стали подниматься фонтаны воды в местах падения их снарядов. Всплески неумолимо приближались к борту «Пересвета».

«Странно, – подумал Василий, – при ударе об воду уже не разрываются. Или они тоже решили перейти на бронебойные?»

И вот уже накрытия. Снаряды гулко застучали по броне, но опять почему-то без разрывов…

– Ваше благородие! – кричал вестовой, колотя в дверь лейтенантской каюты. – Вас командир на мостик просют!

Соймонов ошарашенно приподнялся и сел в койке: «Надо же такой ахинее присниться!»

– Сейчас буду!

«Только что бежал по этим трапам во сне», – усмехнулся про себя Василий, поднимаясь на палубу. Погодка была приятной. Жарковато, конечно, но ветерок освежал достаточно чувствительно.

Поднявшись на мостик, Соймонов козырнул командиру корабля и доложил о прибытии.

– Василий Михайлович, адмирал сегодня планирует провести ночную тренировку по отбитию минной атаки, озаботьтесь, голубчик, чтобы прожекторы не подвели, проверьте, пожалуйста.

– Конечно, Николай Оттович, не беспокойтесь. Разрешите идти?

– Нет. После обеда. Сейчас сниму пробу, потом вам в кают-компанию, ну а после займитесь. Вам же только проверить. Сколько я помню, прожекторы не ломались, просто чтобы подстраховаться. Что-то выглядите неважно. Вы здоровы?

– Все в порядке, просто уснул. Сам не заметил как. А тут срочный вызов, – смущенно улыбнулся лейтенант.

А обед сегодня был…

Давно уже за кормой корабля следовали стаи акул. Регулярно выбрасываемые пищевые отходы очень этому способствовали. Хотелось надеяться, что груз, привязанный к мешку с недавно умершим машинистом, достаточно быстро утащил его на глубину и он не стал «кормить рыб» в буквальном смысле.

Корабельный кок со знаковой фамилией Перец за время службы в Артуре многому научился у китайцев в плане кулинарии. И как-то у фитиля (место для курения на баке) высказал идею… Матросы Пушняков и Дубин, бывшие рыбаки, этой идеей здорово загорелись… Выпросив у боцмана несколько метров стального троса, изготовив в мастерской подходящих размеров крюк, соединив всю конструкцию с канатом и насадив «сэкономленный» коком кусок некондиционного мяса, с утра «отправились на рыбалку», сбросив приманку с кормы. Двухсоткилограммовая акула-молот «клюнула» почти сразу, правда, на трофей такого размера никто из рыболовов не рассчитывал. Чтобы вытащить это чудище, пришлось звать на помощь с десяток человек, находившихся поблизости. После сорока минут «борьбы броненосца с рыбой» победил броненосец. Акулу, подцепив баграми, вытащили на палубу. Ну а уж Перец к обеду расстарался…