Расслабленный ученик начал что-либо понимать только когда клинок, быстро описав низкую дугу, оставил на его бедре неглубокую царапину.

— По-моему я уже как-то упоминал, — достаточно гнусненько улыбаясь, сообщил Странд, приставляя острие к горлу принца, — что большинство великих магов погибали из-за пренебрежения к элементарной осторожности.

— Понятно, — ответил Руффус с сожалением от того, что в принятом за безвкусный маскарад, не усмотрел явного намека.

— Не слишком ли рано мы начали забывать о том, что меч — самое распространенное средство как нападения, так и обороны?

Поняв, что дожидаться сочувствия со стороны учителя — глупо, а разговоры о том, что от него-то он не ожидал нападения — в пользу бедных, Руффус не нашел лучшего ответа, чем приняв максимально пристыженный вид, попытаться добраться до рукояти меча. Как только он почувствовал под ладонью привычную кожаную оплетку, Руффус резко отклонился, позволив мечу мага оставить еще одну царапину на горле, и единым, движением обнажая свой клинок и нацеливая в бок Странду, переступил ногами, готовясь принять нормальную стойку. Он в общем-то и не рассчитывал поразить мага, так что небольшое отступление с переходом в оборонительную стойку было заранее продуманным продолжением изначального выпада. На большую награду, чем он получил, было бы смешно полагаться: на лице Странда появилось мимолетное удивление с долей уважения к ученику.

— Совсем не плохо, — удовлетворенно констатировал он, начиная свой новый выпад.

Пока Руффус думал, стоит ли пытаться бороться всерьез или же следовать кодексу учебных боев, его меч уже летел, описывая в воздухе крутую траекторию, а клинок Странда вновь застыл у горла.

— Никогда не думай, как отвечать на выпад, — Странд снова неприятно улыбнулся. — Эти решения должны приниматься на рефлекторном уровне, — но последнее слово звучало уже не так поучающе, так как маг вынужден был уклоняться от брошенного в него кинжала.

Руффус и сам не смог понять, откуда в нем появилась такая злость, заставившая довольно подлым приемом метнуть кинжал в учителя. Рассуждения о том, что скорости его реакции и так можно позавидовать, так что навряд ли удалось бы нанести существенный вред, что даже если бы и попал, то маг бы легко, наверное, заживил бы рану, пришли позже и призваны были смирить Руффуса с уже совершенным поступком, а не предваряли его, как хотелось бы думать. На самом деле он и сам не мог разобрать, откуда взялась эта ослепившая на мгновение ярость, способная управлять его телом без всякого на то разрешения. Пристыженный он опустил глаза, боясь встретиться со Страндом взглядом, боясь увидеть последствия своего необдуманного поступка и ожидая приговора.

Маг же с неподдельным удивлением рассматривал расползавшееся по рукаву алое пятно, как будто только сейчас узнал, что у него кровь тоже красная. Покачав головой в растерянности и сотворив исцеляющее заклятие, он поднял лицо.

— Неплохо… Совсем неплохо, — в голосе его не было и тени злости. — И, главное, вполне в духе поучений. Ладно, я сам виноват, — уже улыбаясь произнес Странд, а затем с видом, оставлявшим максимальный простор для догадок о смысле сказанного, добавил: — А с тобой мы еще, при случае, сочтемся.

Маг задал пару упражнений так и стоявшему, не находя слов, Руффусу, а сам занялся врачеванием столь бестолково полученного ранения. Времени это должно было отнять немного, но ему не хотелось торопиться, чтобы немного подумать над происшедшим. Очень уж неожиданной оказалась реакция ученика, он не думал, что мягкотелый, вечно рефлесирующий по поводу и без повода молодой аристократ окажется способным на подобные фокусы. Это как-то не вписывалось в его представления о Руффусе. Может, он ошибся в нем, может, все то, что лежало на поверхности, было лишь маскировкой? Вряд ли, конечно, но перепроверить не мешает. Заканчивая стягивать рану, он окончательно решил как следует просмотреть вечером все это в голове ученика.

Руффус же выполнял задания без особой охоты, и получались они из-за этого прескверно. Все время отвлекали мысли на ту же, в общем-то, тему, что и у Странда. Внезапная вспышка неосознанной ярости, неизвестно откуда взявшаяся, была для Руффуса не меньшей неожиданностью, чем для мага.

— Вернемся к упражнениям на мечах, — прервал его Странд, вставший напротив ученика. — На этот раз оговорим заранее правила, по которым будем сражаться, потому как цель — не покалечить друг друга, — на лице мага появилось обычное ироничное выражение, — а научить тебя более умелому владению оружием.

Руффус еще раз отметил про себя, что инцидент был спровоцирован не им, так что нечего теперь учителю сетовать на это.

Занятия на мечах продолжались часов до четырех вечера, когда зимнее солнце уже готово было удалиться на отдых. Физическое утомление отодвинуло на задний план неприятные мысли, ничто не способно лучше очищать голову от тяжести, нежели приятное остаточное напряжение в теле. Руффус присел на один из камней и с удовольствием вытянул ноги, не желавшие более держать на себе его вес.

— Быстро схватываешь, — сообщил Странд, устраиваясь напротив, — молодец. Самое главное это понять, что в фехтовании тоже можно использовать кое-что из твоих новых умений.

— Не так просто пойти против привычки, — ответил принц, с сожалением глядя на меч, служивший верой и правдой трем поколениям рыцарей, за один день покрывшийся глубокими выщерблинами. Видимо, и впрямь он хорош лишь для людей, для противостояния магам нужно что-то другое.

— Не переживай, — поймав направление мыслей ученика, произнес Странд, — вечером я дам тебе более подходящий клинок. Обрати внимание, что врасплох меня застал именно эльфийский кинжал. Поверь, здесь нет совпадения.

И тогда Руффус припомнил, что в момент прикосновения к рукояти кинжала какой-то разряд пробежал по его руке, не помешавший, правда, продолжению движения, а скорее даже способствовавший ему. Теперь уже было трудно избавиться от незамеченного тогда ощущения, что клинок и сам хотел принять активное участие в происходящем. Чертовщина какая-то, хотя и в духе старых легенд про живые клинки с собственной волей.

— Ладно, — продолжил маг, роясь в кармане, — вижу, у тебя не особенно разговорчивое настроение. Пожалуй, я покажу одну вещицу вполне в духе твоей созерцательности, — на поверхности появился небольшой камешек с неровными краями. На вид — галька галькой, полно такой вдоль дорог валяется. — Это один из самых удачных моих талисманов — Око мира. Он позволяет видеть и чувствовать происходящее во всем мире. Зажми его в руке, закрой глаза, откройся навстречу потоку информации, и он не замедлит появиться.

Руффус взял камушек с протянутой ладони Странда и плотно сжал его в руке. Почувствовался слабый поток тепла, сопровождавшийся легким зудом в ладони от вибрации. Теперь, уже держа в руке, его не примешь за обычную гальку, но и понять, что именно за ощущения с ним ассоциировались, не удавалось. Следуя указаниям учителя, он прикрыл глаза и попытался расслабиться.

Поначалу послышался или привиделся, точно не определишь, легкий отдаленный шум. Этот шум нарастал, приближался, усиливался и, наконец, взорвался в его голове бесконечным буйством красок, звуков, ощущений. Картинки чередовались с такой скоростью, что их невозможно было запомнить или отследить. Не факт, что они вообще существовали, а не образовывались из случайно сложенных звуков и цветов, потому как большая часть потока состояла из сумбура, не связанного ни с какими воспоминаниями.

Шум все продолжал нарастать, а чередование картин ускоряться, так что Руффус уже чувствовал, как начинает раскалываться его голова, не выдерживая этой пляски хаоса. Перестали восприниматься даже отдельные кадры, на долю секунды остановленные перед внутренним взором. Набор ни с чем не связанных звуков в ушах превратился в непрерывные раскаты грома. Вот особенно яркая вспышка…

…Много позже он пришел в себя. Что именно с ним было — сказать трудно, однако, как выяснилось позднее, более часа он пролежал на террасе, не подавая признаков жизни. Достаточно неожиданно было обнаружить, открыв глаза, склонившегося над ним мага, с признаками явного беспокойства на лице. Временами Руффусу начинало казаться, что никакие события не смогут поколебать слегка циничной уравновешенности Странда, однако же, сегодня ему уже дважды это удалось.