А что, депутат Козырев— разве не Россия? Кто мешает ему инициировать необходимые законы? Од­нако, заметили журналисты, после того как он по­менял министерское кресло на парламентскую скамью, его голоса не слышно. Да и говорит о своей стране, как о чужой: «Если у вас налоговая система так ус­троена...»

Обыватель считает, что хлеб депутатский легок. История принятия закона «О базовой стоимости необ­ходимого социального набора», тщательно отслежен­ная Михаилом Полетаевым, возможно, развеет при­митивные представления о сладкой депутатской доле.

С тех пор как проект закона был внесен предсе­дателем комитета Госдумы по делам общественных объединений и религиозных организаций Виктором Зоркальцевым, в стране, как подсчитал неутомимый исследователь Полетаев, произошли инфляция, час­тичная стабилизация, дефолт и новая инфляция. Но он призывает строго придерживаться хронологии. Вот она.

5 июля 1996 года закон был принят Госдумой.

17 июля того же года отклонен Советом Феде­рации.

Но уже через два дня депутаты нижней палаты дали отпор верхней и снова проголосовали за закон в ранее принятой редакции.

Однако в начале августа 1996 года президент нало­жил вето на этот закон.

Депутаты нижней палаты не уступили и на этот раз. После небольшой передышки 15 ноября 1996 года они повторно приняли закон без учета предложений президента.

Но не тут-то было: Совет Федерации 5 декабря 1996 года решительно отклонил этот закон.

Дума не дрогнула и в марте 1997 года вновь выска­залась за закон в ранее принятой редакции.

Наступила очередь президента. 3 апреля 1997 года он повторно отклонил закон в связи с тем, что в пер­вом чтении он был принят в отсутствие заключения правительства России.

Вскоре после летних каникул депутатам удалось получить на руки заключение правительства, и они сначала переголосовали закон в первом чтении, а за­тем одобрили его в целом — правильно, в ранее приня­той редакции.

Совет Федерации, возмущенный упертостью млад­ших братьев из нижней палаты, 15 октября 1997 года отклонил закон.

Полтора месяца думцы склоняли сенаторов благо­склонно отнестись к этому правовому акту. И 3 декаб­ря 1997 года обе палаты Федерального собрания нако­нец пришли к согласию, в результате чего закон «О базовой стоимости необходимого социального набо­ра» был одобрен и Думой, и Советом Федерации.

И лишь президент оставался непреклонен. 17 декаб­ря 1997 года он отклонил согласованный Думой и СФ вариант закона.

А потом началась чехарда со сменами кабинета министров. Она продолжалась почти год и, естествен­но, было не до «социального набора». Но вот, наконец, 16 декабря 1998 года закон был в очередной раз одоб­рен Думой — разумеется, в ранее принятой редакции. Значит, все опять пойдет по новому кругу!

В окружении главы государства люди тоже не про­водят в праздности рабочее время. В канун нового, 1999 года президент наложил вето на ставший притчей во языцех федеральный закон «О пчеловодстве». Борис Ельцин согласился со своими экспертами, которые считают, что порядок расстановки ульев и способы повышения плодовитости пчеломаток вполне могут определять местные власти.

Словом, ищущий — да обрящет!

Губернатор Красноярского края Александр Лебедь: — На клетке со слоном висит перечень того, что слон ест. А некий наивный посетитель восхищается: неужели он все это съедает? А сторож говорит: слон бы съел, да кто ж ему даст. Вот сегодня у нас ситуация в России — слон бы съел, да кто ж ему даст. Мы должны Западу 155 миллиардов долларов как страна, 30 миллиардов долларов должны наши коммерческие банки, еще примерно 25 — другие коммерческие струк­туры. Мы потеряли лицо. У нас скверная репутация. С нами будут, конечно, вести переговоры, кофе с нами пить, чай, пытаясь выцарапать то, что в нас уже вло­жили. Никто ведь ничего не даст. Поэтому надеяться стоит только на себя. И тот же самый западный мир будет приветствовать наведение элементарного поряд­ка. Потому что Запад тоже прозрел: зачем давать деньги стране с, мягко выражаясь, воровской репута­цией? Люди там пришли к некоему рубежу, я бы сказал, самосохранению.

Писатель Даниил Гранин, демократ и антикомму­нист, размышляет об особенностях нынешней власти:

В феврале 1998 года газета «Известия» опублико­вала заметку о том, как губернатор Краснодарского края Николай Кондратенко, облетев на вертолете ху­тора и станицы и обозрев руины разграбленных ферм и откормочных комплексов, в сердцах воскликнул:

—

Я просто в шоке!

И вдруг начальник краевого управления сельского хозяйства вчиняет редакции и автору заметки иск о за­щите чести, достоинства и деловой репутации. Дело в том, что фамилия истца — Шоков, и он усмотрел в заметке связь между аховым состоянием сельского хозяйства, глубоко личным впечатлением от него гу­бернатора и его, истца, фамилией. За эту свою догадку Шоков пожелал получить с редакции и автора 200 тысяч рублей.

В Москву, в Тверской межмуниципальный суд сто­лицы, была направлена личная посланница Шокова. Как заметил юрист редакции Макс Хазин, он надеется, что это — не подчиненная Шокова, и что все расходы Шоков оплатил из своих средств. Судья изучил замет­ку в газете и не нашел в ней никакого поношения честного имени Шокова. В иске было отказано.

—

Откровенно говоря, нам повезло, — признается М. Хазин. — В противном случае аналогичные шоковскому иски могли предъявить нам генеральный дирек­тор краевого департамента по строительству и архи­тектуре Бардаков и сам глава кубанского правительст­ва Мельников: детские пособия в крае нередко выдавали мукой...

Летом 1998 года, отдыхая на Валдае, президент Борис Ельцин сказал:

—

Государственная дума — это ничто, ноль.

И изобразил на пальцах эту самую фигуру.

В конце года председатель Госдумы Геннадий Се­лезнев с удовлетворением констатировал, что Дума устояла и торжествующе произнес:

—

Мы не та организация, о которую можно выти­рать ноги.

23 февраля 1998 года москвич Владимир Мкртумян с десятилетним сыном Артемкой пошли за хлебом. От дома до булочной — пять минут ходу. Но домой они не вернулись. Перед самым магазином под ногами мальчика внезапно провалился тротуар, и ребенок с головой ушел в кипяток. Артемка сварился заживо. Отец бросился на помощь, но тоже получил сильные ожоги и вскоре скончался.

Причина, увы, банальная — под землей прорвало трубу с горячей водой.

В осиротевшей квартире остались мать погибшего Артемки и его сестренка. От их окна до места трагедии метров пятьдесят. Мимо него проходит дорога на работу и в школу. Страшное напоминание. И тогда вдова решила обратиться к властям с просьбой помочь поменять квартиру на другой район. Вице-мэр Вале­рий Шанцев подписал заявление. И вот женщину при­глашают к чиновнице, которой было поручено занять­ся этим вопросом.

Чиновница предложила «чудесную» квартирку:

—

Квартирка эта через дорогу от кладбища, где похоронены ваши родные, — сказала она. — Вам бу­дет очень удобно ухаживать за могилками, да и на транспорт не нужно тратиться...

—

Так вы бы сразу место на кладбище и пред­ложили, — только и сказала несчастная женщина.

В конце мая 1997 года следственная бригада Генп­рокуратуры РФ этапировала в Москву из Греции ал­мазного афериста Андрея Козленка.