Журналистка Анна Амелькина беседует с известной писательницей-феминисткой, соведущей телепередачи «Я сама» Марией Арбатовой.

— Создается мнение, что вы женщина строгая и не­доступная. Вы перед мужчинами когда-нибудь пасо­вали?

— Если мужчина мне понравился, то все делается на автопилоте. Смотря для чего мне нужен мужчина — на одну ночь или на всю жизнь. В моем возрасте уже не проблема сказать мужчине: слушай, у меня есть два часа... где их проведем?

— А как вы встретили своего последнего мужа?

— На 4 октября 1993 года у меня был запланиро­ван не путч, а развод с первым мужем. Но в суд идти было опасно: там стреляли. Я пошла в «Общую газе­ту», где работала обозревателем. А мой муж, прави­тельственный чиновник, иногда писал туда аналити­ческие материалы. В день путча мы встретились с ним в кабинете редактора.

— А почему вы расстались с первым?

— Просто мы оба выросли из этого брака. Мой первый брак был заключен при социализме. Он не выдержал экономических реформ. Первый муж — оперный певец— хорошо адаптировался в соцсистеме и был абсолютно беспомощен в новой. Беспомощ­ность перед капитализмом — общая черта многих бывших мужей.

— Значит, сейчас вас можно назвать по-настояще­му счастливой женщиной: нашли «вашего» мужчину, вырастили близнецов, занимаетесь любимым делом... Короче — нет проблем!

— Проблемы всегда есть. Одна состоит в том, что я проживаю с обоими мужьями в одной квартире. Жизнь у нас мирная, но тесная.

— Этот брак у вас который по счету?

— У меня — второй. У Олега — пятый.

— Не страшно, что будет шестой, седьмой?

— «Суженого конем не объедешь»... Был бы у него десятый брак, я бы вышла за него не заду­мываясь. В пятом браке моего мужа, как ни стран­но, есть и положительная сторона. Все предыдущие жены внесли свою лепту в его воспитание. Общими стараниями получился мужчина, максимально близ­кий к идеалу...

— В чем, по-вашему, главная ошибка русских жен­щин в общении с мужчинами?

— У нас в России секс — не способ получить на­слаждение, а способ манипулировать друг другом: «Ах ты, гад, зарплату не принес?! Я с тобой спать за это не буду!» Женщины (да и мужчины) считают, что генита­лии— это то, что можно обменять на деньги, на отношения, на подчинение.

— Маша, где водятся, по-вашему, самые интерес­ные мужчины?

— В большой политике. Я не шучу. И не потому, что там работает мой муж. Как только мужчина начи­нает говорить, как тяжела жизнь, как все мои эроген­ные зоны атрофируются. Торговать булочками на углу было подвигом только в 1992 году.

Перед журналисткой откровенничает певец Леонид Агутин. В присутствии своей жены Анжелики Варум, между прочим.

— Я скажу так — момент экстремального возбуж­дения от созерцания по телевизору или в жизни какого- то очень сексуального создания обычно бывает очень обманчивым. И к любви не имеет никакого отноше­ния. Я это много раз проходил, поэтому хорошо знаю. Наверняка я знал только одно: та женщина, которую я могу полюбить, — это совершенно не та женщина, с которой я, может быть, очень хочу переспать. Это не та женщина, которую я могу увидеть и тут же безумно ее захотеть. Но кто она — та женщина, — я не знал. И уж уверен был, что не певица точно. Анжелику я увидел очень давно, еще десять лет назад в Лужниках. В дальнейшем мы часто совершенно слу­чайно оказывались рядом — на «Песне года» какой-нибудь, еще где-то. Такое впечатление, что нас под­талкивали друг к другу, а мы этого сторонились. Эс­тетически она мне очень нравилась, но! Вот вы спро­сили у нее — екало ли сердечко? То же самое вы могли бы спросить у меня. Оно не екало. Я понимаю, что хотели бы услышать люди: «Я увидел ее и сразу безнадежно влюбился. И добивался ее сердца десять лет. Наконец-то добился, теперь мы живем долго и счастливо». Все это не так. Мне просто нравилась эта девушка, этот образ. И то, что она делала, меня, в отличие от многого, не ломало. Но у меня не было желания сию минуту начать приставать и тащить эту женщину в постель.

Анжелика Варум:

— Он сделал это по инерции. Не хотел, не хотел, а потом так получилось.

Журналистка:

— Эта беременность была запланированной, или все получилось случайно?

Агутин:

— Никто не высчитывал ничего. Просто мы дела­ем то, что нам по-настоящему нравится, и получаем от этого удовольствие.

Теперь вопрос супруге:

— Анжелика, какими бы близкими ни были от­ношения между людьми, по-моему, женщина все равно испытывает некое волнение перед тем, как сказать мужчине, что она ждет от него ребенка. С какими чувствами вы сообщили об этом Лёне?

— Это в машине было... Обстоятельства помню, чувства не очень. Мы прилетели в Испанию, нас встре­тил Лёнин друг, мы ехали в машине. Что-то такое он мне сказал...

Агутин:

— Я тоже чегой-то не помню.

Биограф Бориса Немцова Николай Ефимович рас­сказывал, что в 1996 году Егор Гайдар приезжал в Нижний Новгород уговаривать губернатора балло­тироваться в президенты.

Губернатор отказался. И на прощание утешил рас­строенного Егора Тимуровича:

— Все будет хорошо, и мы поженимся!

Лидер «ДемРоссии» недоуменно пожал плечами и рассмеялся. Он не знал, что эту коронную фразу Немцов повторяет пятнадцать лет.

Автор этого знаменитого лозунга — жена Немцова Раиса Ахметовна:

— Мы подали заявление в загс и возвращались к себе на работу. И вот уже прощаемся. Смотрю, он идет такой грустный-грустный. Где жить, как. Я ему тогда кричу: «Боря! Все будет хорошо, и мы поженим­ся!» Он заржал и пошел дальше. Настроение у него сразу улучшилось. С тех пор он эту фразу повторяет всегда, когда кто-то не уверен или расстроен.

Журналистка Майя Мамедова расспрашивает акт­рису Нину Дробышеву:

— Нина Ивановна, с вашим первым мужем вы познакомились во время съемок фильма «Чистое не­бо»...

— Да, это был Виталий Коняев. Моя настоящая любовь!

— И как удалось пройти мимо Евгения Урбанско­го? Эталон мужественности, женская мечта!

— А кто вам сказал, что я не была в него влюб­лена? — вопросом на вопрос ответила актриса. — Бо­лее того, я и в Чухрая была влюблена! Конечно, Ур­банский, как сейчас бы сказали, был настоящим секс- символом: от него все женщины на съемочной площад­ке были без ума. Рост, огромные ручищи, ослепитель­ная голливудская улыбка и, конечно, талант! Но он был для меня недосягаем, у него была своя жизнь, свои романы, любовь... Двадцатилетней девочке— Урбан­скому тогда было 27 — он казался таким взрослым! А с Коняевым мы были сверстниками — общие инте­ресы, круг друзей. Наш брак длился, пока я не полюби­ла другого мужчину.

— В Театре имени Моссовета у вас завязался сле­дующий служебный роман— с Сергеем Бутенко...

— Он был на три года моложе, но я влюбилась — и вышла замуж. Вместе мы прожили 18 лет. Но это не значит, что у меня не было увлечений. Вообще я много любила, много расставалась. И неважно, кто от кого уходил. Думаю, кто умеет любить, тот умеет и достой­но прощаться, и прощать. Может, поэтому у меня до сих пор сохранились дружеские отношения с моими мужьями, с теми, кого я любила.

— Есть ли у вас в театре близкие подруги, с ко­торыми вы могли бы поговорить «о своем, о деви­чьем», или вы их всех уничтожили, как в фильме «Служебный роман»?

— Все компенсируется мужским вниманием, отно­шением ко мне партнеров по сцене, поклонников, без которых жизнь скучна: обожаю их комплименты, лесть, когда цветы поднесут, ручку поцелуют. Если этого нет, я просто вяну.

Знаменитая актриса Людмила Чурсина отвечает на вопросы журналиста Леонида Павлючика из газеты «Труд».

—

Насколько я знаю, вы были трижды замужем, и, похоже, все три раза не очень удачно...