Председатель комитета по законодательству Ми­тюков успокоил:

— Вы не волнуйтесь. В действующем законода­тельстве уже закреплена смертная казнь как временная мера наказания.

Борис Ельцин разоткровенничался:

—

У нас мэр города Москвы Юрий Лужков две коровы держит у себя. Я у него беру молоко. У меня внук родился, уже вырос... Грудь уже не нужна...

—

Да, — радостно подтвердил назавтра Луж­ков, — моим молоком президент пользуется, и мне это приятно. Кроме двух коров, у меня еще есть и свинья!

—

Говорят, вы по ночным клубам очень часто ходите?— спросил журналист Александр Гамов у ру­ководителя Государственной налоговой службы Алек­сандра Починка.

—

Не часто, но бываю.

—

В каких?

—

Какие любопытные... В белом смокинге в «Ме­телицу»? Было дело — заходил. Потому что «Метели­ца»— очень приличный налогоплательщик. Иногда можно поймать меня и в «Ангаре», там мне ножки очень нравятся. Правда, их тяжело съесть.

—

Какие ножки? Из варьете?

—

Нет, свиные, которые с пивом. Оч-чень хороши!

История снятия генерала Лебедя с должности сек­ретаря Совета Безопасности в исполнении самого Але­ксандра Ивановича полна живописных деталей, кра­сочности образов, изобразительных средств:

—

На 9.15 было назначено совещание руководи­телей силовых структур. Собрали их почему-то в са­мом дальнем зале. Пришел какой-то клерк и пригла­сил в кабинет премьера. Я тоже пошел в кабинет премьера. Появился какой-то клерк и сказал, что меня нет в списке. Я ему объяснил, что мне об этом должен сказать премьер-министр. Он начал лепетать, что он лично несет ответственность и не допустит. Я ему объяснил, куда он должен идти. Он туда пошел. При­шел премьер-министр. Я задал ему вопрос: «Я здесь лишний?» Он сказал: «Что вы, что вы, присаживай­тесь». Прошло короткое пятиминутное совещание. Министры пошли проводить коллегии. Вернувшись к себе, я вышел на прикрепленных к президенту и по­просил личной встречи на десять минут. Было обеща­но доложить. После доклада было сказано, что звонок последует после 13 часов. Институт регентства, надо полагать, сработал, был передан известный указ. Я в чиновники не гожусь. Кланяться не умею. Не умею прислуживать.

В 1996 году будущий министр по национальной политике России в правительстве Кириенко Евгений Сапиро был председателем Законодательного собра­ния Пермской области. Сенатор размышлял на пресс- конференции:

— О предложении отложить выборы президента. У меня такая аналогия, может, не самая аппетитная: на президентском челе сидит большая муха, это дис­комфортно, и вот доброжелатели огромной кувалдой пытаются эту муху согнать... Поэтому давайте будем осторожно действовать и не бить по лбу гаранта Кон­ституции...

Кандидат в президенты России генерал Александр Лебедь по поводу обвинений в раздаче заранее невыпо­лнимых обещаний:

— Говорят, что я делаю это... из популистских соображений, чтобы поднять рейтинг или что-то там еще. У меня все в порядке, ничего поднимать не надо...

У известного депутата и удачливого предпринима­теля Владимира Брынцалова спросили:

—

А бандиты на вас наезжают?

—

Их косточки давно в подмосковных лесах гниют.

Московский мэр Юрий Лужков на заседании сто­личного правительства внимательно выслушал пред­ложения о статусе административного округа. Нахму­рил брови:

— Хорошо, конечно, что у муниципального округа будет свой гимн, флаг и прочее. Но главное при этом — чтоб округ не захотел отделиться от Россий­ской Федерации.

Рассказывает Александр Лившиц, недавний вице- премьер и министр финансов России:

— Каждый раз, когда Альфред Кох, назначенный сейчас председателем Госкомимущества, приходил ко мне, я смотрел в его хитренькие глазки: «Ты с чем ко мне, Алик, пришел?» — «Ну как с чем? Родину продать...»

Действительно, говори правду— никто не поверит.

Обидчивый мэр Петербурга Анатолий Собчак не мог спокойно слушать ссылки на московского коллегу Юрия Лужкова.

—

Ну что он, маленький, в кепке, бегает перед экранами по какой-то стройке, — пренебрежительно махнул рукой вальяжный профессор.

—

А что, по вашему, мэр должен делать?

—

Мэр должен подписывать бумаги, а не бегать по стройкам!

Через год после отставки с поста министра оборо­ны Павел Грачев сказал журналистам:

— Мне на даче нравится: природа, чистый воздух... Спортом занимаюсь. А начинаю день с огорода, в пол­седьмого утра... Водку я сейчас, правда, не пью: выпил, наверное, уже свое, — а предпочитаю хорошее сухое вино и пиво.

18 августа 1997 года в Кремле состоялась встреча президента России Бориса Ельцина и президента Че­ченской Республики Ичкерии Аслана Масхадова.

После обсуждения важных государственных вопро­сов российский лидер вышел к журналистам, чтобы рассказать об итогах встречи.

—

Сегодняшние переговоры — это уже очередной шаг навстречу друг другу. Одновременно мы, не упи­раясь, должны продумать, так сказать, дальнейшие шаги в отношении, так сказать, свободы Чеченской республики... Ну, независимость там, или еще, значит, что... как там ее назвать... Мы договорились по этому поводу, Аслан Алиевич ставил этот вопрос, и правиль­но ставил... Нам не надо упираться...

Запутавшись в непослушных терминах высокой по­литики, президент перешел на более близкие ему хо­зяйственные понятия:

—

У меня одна цифра, а у Аслана Алиевича в шесть раз меньше... Выделено 800 миллиардов, а здесь в Национальном банке оказалось 120 миллиар­дов. Куда остальные деньги ушли — черт его знает! Надо с этим капитально разобраться. Контроля, види­мо, тут нет, то один возьмет, то другой и так далее...

Журналист Александр Минкин опубликовал в «Но­вой газете» расшифровку записи телефонного разгово­ра вице-премьера России Бориса Немцова и известного деятеля московского шоу-бизнеса Сергея Лисовского. Немцов требовал немедленной выплаты 100 тысяч долларов. Себе.

Адвокат Немцова В. Хавкин, очевидно, по поруче­нию своего доверителя, заявил:

—

В настоящее время по Немцову осуществляется целенаправленный залп, который своим острием на­правлен одним концом на Бориса Ефимовича, а дру­гим — на правительство в целом.

Язвительный Минкин тут как тут:

—

Представить себе залп, обладающий острием, а острие еще и с двумя концами, я не в состоянии.

Получая такие гонорары — неважно, за что, — можно нанять адвоката и получше.

И он не заставил себя долго ждать.

—

Знаю, откуда идет этот накат на Немцова. Я до­говорился, чтобы накат поубавили, — сказал журна­листам Борис Николаевич Ельцин.

Язва Минкин тут как тут. «У Немцова два ад­воката: Хавкин и Ельцин» — так назвал он очередную заметку.

В начале декабря 1998 года 256 депутатов Госдумы проголосовали за постановление, в котором рекомен­довали правительству Москвы вернуть на Лубянскую площадь памятник Феликсу Дзержинскому.