— Самый высокий и самый светлый, — гордо произнес дракон. — Сам создавал.
— Можно спросить, зачем?
— Можно. Для того чтобы он вернул подобных себе в небытие. Никто другой с ними справиться не мог. Они на тот момент были непобедимы и практически бессмертны, даже более бессмертны, чем когда-либо были мои сородичи. А драконы, светлая им память и кошмарных снов за гранью, которые этот народ создали, считая, что в нем спасение для древа, первыми и исчезли из-за деятельности своих созданий. В общем, победить высокого и светлого мог только другой высокий и светлый.
— Ага, — сказал Ярослав. — Крыса, которую научили жрать своих сородичей. Подробнее давай.
Дракон фыркнул.
— Подробнее. А смысл? Обычная история. Однажды несколько десятков драконов решили, что они гораздо умнее древнейших своих сородичей и, ни с кем не посоветовавшись, наделили жителей одного мира способностями, которые должны бы были уравнять их с создателями.
— Получилось? — заинтересовался Ярослав.
— Как сказать. Что-то определенно получилось. Только не совсем то, что они пытались сделать. Люди получили бессмертие и возможность влиять на миры. Они умели говорить с составляющими. Беда в том, что они не умели их слушать и не умели их просить. Просто приказывали, не думая о последствиях. Просто потому, что они были не способны эти последствия почувствовать и осознать. Сначала еще ничего. Сначала они учились и даже создали несколько мелочей вроде амулетов, островов и нерукотворных замков. Даже екетов какой-то гений создать сумел. Наверное, в нем изначально были зачатки создательского дара. Но это было в самом начале, пока они не решили считать себя избранными, достойными и тому подобное.
— Ага, — сказал Ярослав.
Все так просто. Однажды кто-то стал сильнее всех остальных. Причем стал легко, ничем не жертвуя, не добиваясь этого. Стал сразу. Мгновенно. Ничего для этого не сделав. А дальше… Либо решил мстить обидчикам. Либо почувствовал себя способным вершить судьбы. Может, захотелось, чтобы все боялись. Мало ли?
— Вот тебе и «ага», — грустно произнес дракон. — Игрушка оказалась слишком сложной для таких неподготовленных существ, и они начали ее ломать. Иногда случайно, иногда пытаясь что-то понять или переделать. Но чаще намеренно. Наказывая тех, кто посмел недостаточно низко склонить перед ними голову.
Игрушка.
Если представить, что Ветви Разума — что-то вроде компьютера, и пустить к нему каких-то средневековых алхимиков, на полном серьезе сумевших изготовить философский камень. Что получится? В лучшем случае сломают компьютер. В худшем — весь дом спалят.
Драконы очень древние существа и жуть какие мудрые. Самоуверенные ящерки.
— И вы решили их убить, пока они не устроили глобальный межмировой армагеддец, — сказал Ярослав.
— Решили, — признался дракон, ничуть не опечаленный этим событием. Даже вид не сделал. Впрочем, ему зачем делать какой-то вид? Это была не его ошибка, а каких-то юных драконов вроде Этля, возомнивших о себе невесть что. Вот так и разочаровываешься в высшем разуме. Впрочем, Ярослав никогда особо очарован не был, это маленько утешало. — Только оказалось, что мы не способны это сделать. Они стали частью слишком многого. Их невозможно было изъять, чтобы чему-нибудь не навредить. Их нужно было как-то изменить, чтобы они перестали быть разумными, или вообще исчезли из материального мира. А драконы делать такое не умеют. Вся наша магия не больше, чем вплетение составляющих в уже существующее, или удаление их же из чего-то. А изменить оставив на месте? Такое умели только создатели. И частично высокие и светлые, разрушавшие место, где живут.
— И?
Дракон качнул головой.
— Ты правильно сказал про крыс. Я, как самый беспринципный ящер, нашел этого презираемого собственным отцом мальчишку, дал ему знания, за которые меня впоследствии изгнали в закрытый мир, и позволил думать, что спасение жизни всего и вся в его руках. Талантливый мальчик оказался. Сумел развить в себе дар предвидения, правда, слабенький, но некоторое время его хватало для того, чтобы действовать правильно.
— Но он не смог вовремя остановиться, — сказал Ярослав.
— Не смог. Он же дитя своего народа. Все, что вложили драконы в этих недосоздателей, было и в нем. В том числе и уверенность в том, что все вокруг держится только на нем, что он не может ошибаться. Собственно, эта уверенность и была основной ошибкой драконов, которые превратили обычных людей в высоких и светлых владетелей всего. Без уверенности в собственной непогрешимости не получалось заставить их делать то, что они не в силах понять.
— А с уверенностью они наделали такого, что их драконы испугались.
— Да.
— Ладно, теперь объясни мне, с какой радости ты начал ловить на меня своего талантливого мальчика?
— Ну, это совсем просто, — улыбнулся дракон, прищурив глаза, как кот, которого за ухом почесали. Довольный почему-то. — О том, что создатели очень отличаются от остальных магов, он знал с самого начала. Да и среди знаний, которые я ему дал, были намеки на то, что без создателей невозможно стать истинным владетелем над составляющими. Слишком долго объяснять. Просто поверь, обмануть слабенького провидца не сложно. Особенно когда знаешь, к чему должны привести твои действия, а он об этих действиях даже не догадывается. Ты идеальная приманка. Ты для него ключ к большему могуществу, чем он получил. Создатель, который не сильно, но отличается от всех остальных создателей, встреченных им за всю предыдущую жизнь. Он не мог не решить, что ты часть отгадки на древнюю загадку о том, почему действия его народа разрушали древо вместо того, чтобы выращивать новые ветви. Он же избранный. На его пути должны появляться знаки, подсказки и части головоломки, которую он не может не собрать. Собственно, одно время его даже божеством считали. Но ведь этого мало, ему хотелось стать истинным божеством.
— Ключ, так ключ, — сказал парень. Одержимость никого до добра не доводила, а уж если этой одержимости поспособствовали драконы… Стоит только их сказки вспомнить.
Ярослав понял, что не желает разбираться, почему Табади, или кто он там был, окончательно спятил. Желал могущества, подумать только. Спасатель миров. И что бы он с этим могуществом делал? Менял русла рек и украшал горы лиловыми коровами? Вряд ли. Не его уровень. Скорее попытался бы перекроить всю вселенную по своему образу и подобию. Настоящие спасители вселенных тут же демонстрируют всем желающим, а особенно не желающим, насколько они круты и заставляют их жить правильно. То есть так, как считают нужным они, спасатели и освободители. Должны же все вокруг продемонстрировать свою благодарность.
Как-то оно все неприятно. Словно на самом деле стал тем камнем, который кто-то швырнул в гнилое болото.
— У меня мысли злобные, — сказал Ярослав. — Знаешь, неприятно вдруг осознать, что тебя выперли черт знает куда лишь для того, чтобы завести черт знает кого в тысячелетия назад заготовленную ловушку.
Дракон вздохнул так, что Ярослава, сидящего на нем, колыхнуло, прикрыл глаза и широко улыбнулся.
— А вот это не совсем так. Злобный ящер, которому было необходимо уничтожить того, кого он сам же и создал, всего лишь маленький шажок по ведущей в неизвестность дороге. И это самое приятное. Даже я, все это задумав, и частично воплотив, не знаю, чем это все закончится. У меня есть предположение, точнее, желание, чтобы оно закончилось тем, чем мне хочется. Но окончание у этой истории может получиться другим.
Ярослав хмыкнул. Утешает, что ли?
Что-то здесь совсем не так. Закрытый мир, он же Земля, есть в наличии. То ли изгнанный, то ли там спрятавшийся дракон, он же Менке, тоже. Правда, с амнезией за компанию, но это мелочи.
С другой стороны, драконий голос вроде как принадлежал отражению дракона, проснувшемуся благодаря тому, что Ярослав проглотил заготовку для амулета. Его тоже вроде как изгнали. Куда-то. Не могли же изгнать в крошечную горошину? Хотя кто их, драконов, разберет? В общем, дракон изгнанный есть и там и тут. А вот дальше идут отличия. В первую очередь во внешности. Не была похожа та готическая образина, в которую умеет превращаться Менке на вот этого огромного красавца, похожего на оживший огонь.