Не лес – деревья лишь видны.
Пришёл к Котяре Длинный Слон
Пришёл к Котяре Длинный Слон,
И так ему заметил он:
«Вокруг все без конца болеют
И это ты меня, пардон,
Зараза ходит здесь кругами,
Глядишь, так захвораем сами».
«Ах, мяу! – слышит он в ответ,
– Опасности здесь нет как нет,
Вот я мяукну пару раз
И все излечатся тотчас,
От всех болезней и зараз!»
Жакаранда. Делоникс. Плюмерия
Жакаранда. Делоникс. Плюмерия.
Заклинание саги цветения.
Буйство яркой гармонии цвета.
Атрибутика вечного лета.
Все цветы – словно Райского Сада,
Расцветает улыбкой услада,
Насыщается взгляд красотой,
А Душа, бедолага, не рада
И по-прежнему плачет: Домой.
Только некуда больше вернуться,
Время стёрло всё то, что был – дом.
Впрямь, как видно, не окунуться
Дважды в тот же нам водоём.
Глухо сердца грохочет тамтам,
Я не здесь, и уже не там,
В каждом дне твердящем: Нигде!
Как опавший листок на воде.
Вновь солнечный зайчик
Вновь солнечный зайчик коснётся усталых твоих ресниц.
И ворох опавших листьев вспорхнёт подобием птиц.
И светлой тропой удачи, на солнечном самокате,
Снова лесное чудо встретит нас на закате
Крепкими чистыми шляпками над невидимостью грибниц.
Птицы полетели на восток
Птицы полетели на восток.
К мокрому стеклу прилип листок.
Дозревают цитрусы, клубника.
И зима, ярка и многолика,
На Хермон подкинула снежок.
Как будто звёзд огнями города
Как будто звёзд огнями города,
Там, где когда-то лишь пески пустыни.
И жаркое цветение, вода
Расцвечивает, поднимая к сини.
И расцветают чудные сады!
И созревают дивные плоды!
Так, словно Рай на Землю опустился,
И человек не зря на ней трудился.
Он чувствует себя как юный лев
И мнит, что всемогущ, Природу одолев.
Но человек, плоды природы зря,
Себя её царём считает зря.
Уйдёт вода. И всё вернётся в прах.
Осядут пылью буйные соцветия.
Вновь жизнь потонет в призрачных песках,
Как до, так после – на тысячелетия.
Иллюзий образы плетёт природы храм
Иллюзий образы плетёт природы храм.
Мы верим её призрачным садам,
И вожделенно все дары вкушаем,
И Сон, словно реальность, принимаем,
Страдаем болью тела и потерь,
Химерой, за которой скрыта дверь.
И пусть, порой, нам очень страшно в ней,
Только Реальность много раз страшней.
Погас монитор, но всё не ушло наваждение
Погас монитор, но всё не ушло наваждение.
Не просто прибор, а закрылась окна многогранность.
И хочешь – не хочешь, но болью приходит терпение,
И в окна Души заглядывает усталость.
Причины сожалеть, по сути, никакой
Причины сожалеть, по сути, никакой.
Пустяк давным-давно забытый мной.
Но просто мир распался на осколки.
Я их всё собираю, собираю…
Не удержать – как птиц летящих стаю.
Они скользят и падают из рук.
И прошлого колючие иголки,
Со дна забвенья, прорастают вдруг.
Не вспоминалось столько долгих лет.
И образы вдруг всплыли, и сюжет.
Лишь имена не восстают из тьмы.
Да губы настоящего – немы.
Всё разум знал, и все ошибки видел.
Но сердце билось, падая в финал.
Бог разумом как будто Не Обидел,
А вот ума ни капельки Не Дал.
На поверхности Глобуса
На поверхности Глобуса
Обстановка всё та и не та.
Мы во Чреве Автобуса
Как Иона во чреве Кита.
Ясен Пункт Назначения,
Хоть желания к этому нет.
Но не Спросят ведь мнения,
Посылая нас в Белый Свет.
Сиреневый свет опустился на плечи
Сиреневый свет опустился на плечи.
Сиреневый дождь постучался в окно.
И веткой сирени сиреневый вечер
Напомнил мой город и всё, что – давно.
На тёмной стороне Луны
На тёмной стороне Луны
Не все каменья сочтены,
Хоть уже многие названия
Горам и кратерам даны.
И мы давно понять должны,
Что друг для друга рождены,
Хоть очень разные создания,
И не всему даны названия
На тёмной стороне Луны.
Там уже холодно. Здесь – жарко
Там уже холодно. Здесь – жарко.
Там будет снег. А здесь – дожди,
И солнце полыхает ярко,
И месяц скобочкой ладьи.
А там – уж ветер листья носит…
Я – здесь. Но что это со мной?
Я, как растенье, вяну в осень,
И возрождаюсь лишь зимой,
Когда за первыми снегами
Уже играет в блёстках наст…
Я – здесь. Зима придёт ль с дождями?
Иль вновь нас засухе предаст?
А даль – отнюдь не расстояние
А даль – отнюдь не расстояние,
Души всего лишь состояние,
Только отсутствие желания,
Или быть может понимания,
За километрами, границами,
Или сомкнутыми ресницами
На расстоянии касания.
Вожделение! Вожделение
Вожделение! Вожделение!
Что ж поделать? Мы только звери.
Блекло-жёлтое недоверие
Отрывает знакомые двери,
Всё, что было, и все несбытия.
Мы по разные стороны случая.
Ты с другой стороны события.
Оглядимся, друг друга не мучая?
Так природа вся, сквозь столетия,
Сохраняет Жизни покров.
И растит земля все соцветия
Из семян пролетевших ветров.
Кто заплачет, кто обхохочется,
Кто останется не у дел…
Почему же мне так не хочется,
Чтоб ты ветром по жизни летел?
Да, нам удача так необходима
Да, нам удача так необходима.
Она порой летит подобьем дыма,
Иль воспареньем светлых облаков,
Где образов полно для дураков…
Себя к ним однозначно причисляю,
Ведь тоже метафизикой страдаю.
Что толку объяснять
Что толку объяснять? Мы знаем сами:
Не лучший способ – биться в стены лбами.
Но если в стену лбом не постучаться,
Откуда сможем опыта набраться?
Как можем мы узнать, что там стена,
Когда вокруг не видно ничего. O
В круговороте дней
В круговороте дней – «как белка в колесе».
Страницы памяти, и не хочу – листаю.
Дни прошлые невольно вспоминаю,
Счастливые, несчастливые, все,
Оставленные мной любимые места,
Берёзки в парке «Дружба», «Погулянка»…
Жива ль ещё моя заветная полянка?
Где мне малиновка, у бузины-куста,
Как пуговками, глазками сверкала,
И пела, от гнезда пытаясь отвести.
А я сидела, не ушла, прости
Меня, малиновка. Ты трели повторяла,
Пока чета сорок не объявилась,
Зелёно-чёрный хвост во всей красе.
Среди черёмух, в утренней росе,
Там песня соловьиная дробилась.
