— Давай лучше на «ты». А то мне как-то неприятно от тебя все эти почтительные обращения выслушивать.

— Почему?

— Потому, что я пока ещё активно пользуюсь памятью твоего кузена, а вы с ним в разговорах наедине не слишком-то страдали официозом.

Юргон рассмеялся и заметно расслабился.

— Так что там с принципом отбора?

— Я так поняла, ты пытаешься сразу найти идеальных кандидатов. И по способностям, и по характеру, и по моральным качествам. И всё это только читая бумаги. Так? — дождавшись утвердительного кивка, она продолжила: — Ты для начала ищи людей, обладающих необходимыми навыками, а насколько они нам подходят, будешь судить потом, после личного знакомства.

В этом было рациональное зерно. Юргону сразу вспомнилось несколько дел, которые он отложил из-за чрезмерной жестокости преступления. А может всё выглядело совсем не так, как решили судейские и заключённый, хоть и виновен, но всё-таки не садист-психопат? Его размышления прервал какой-то нерешительный вопрос:

— Слушай, а почему все эти храмовые патриархи собрались у Йёргуна, а не попросили принять их во дворце? — в том, что ему уже известно как прошёл её день, она ничуть не сомневалась.

— Очень просто. Личные жилища Высших иерархов защищены от прослушивания и враждебной магии лучше императорского дворца. И потом, они наверняка сочли нетактичным требовать с тебя какие-то объяснения, а так, просто присоединились к вашей с Йёргуном беседе.

— Н-да, — задумчиво протянула Ашам. — Странные у вас представления о такте.

День первый её правления стал прообразом дней последующих. Она по прежнему вставала ни свет ни заря и старалась, чтобы никто не увидел утреннюю гимнастику, которую она выполняет. Время до завтрака посвящено работе с бумагами, завтрак в одиночестве, в личных покоях. До обеда давала аудиенции и принимала участие в работе советов, комиссий и прочих управленческих сборищ. Обед — официальное мероприятие, на которое приглашали высшую аристократию, послов дружественных государств и некоторых отличившихся деятелей в виде знака высшего благоволения. Во второй половине дня — светские мероприятия, на которых, впрочем, тоже ухитрялась заниматься решением текущих проблем. Ужин и вечернее время было отдано опять же бумагам и стратегическому планированию.

И как же сильно были разочарованы те, кто надеялся, что божья посланница будет просто сидеть красивой куклой на императорском престоле. Демон вникала во все нюансы управления государством. За истекшие недели успела упразднить множество хлебных должностей при дворе и ввести несколько новых, на которых, впрочем, нужно было не только работать, но и иметь подходящее образование. И никто не смел ей возражать открыто.

Первым на своей шкуре опробовал характер новой властительницы министр финансов.

Маадрик Нерлех всегда, когда волновался, начинал обильно потеть. И с этой его особенностью ничего не могли поделать ни маги, ни лекари. Он не слишком беспокоился, пока шёл на доклад к заместителю императора. Яви Единый Лик Милосердия, в его отчётах не каждый бухгалтер вот так, с налёта, разберётся. А вот теперь, дожидаясь пока повелительница оторвётся от его доклада, не мог сдержать волнения. Очень уж сосредоточенно вникала она в его закорючки.

— Милейший, объясните мне такую вещь, — Ашам вынырнула из бумаг. — При средней урожайности зерновых двадцать бишей с поля, при ценах на зерно восемь золотых за биш, мы должны иметь около полутора миллионов дохода, а у вас здесь почти вдвое меньше. Чем вы объясните такую разницу?

— Но, — неуеренно заблеял он, — потери при транспортировке…

— То есть, вы хотите сказать, что половина имперского зерна по дорогам с телег рассеялась? Вот что, всё остальное я даже читать не буду. Срок на исправление ошибок — две недели, и по его истечении вы должны аргументированно объяснять, откуда берётся какая цифра.

Ах дядюшка, дядюшка! Иногда из-за столь высокого родства бывают одни неприятности. И дёрнул же её Хамм посмотреть именно на зерно.

Ашам тронула колокольчик, и незамедлительно возникший перед ней секретарь, получил распоряжение:

— Вызовите ко мне Юргона Леерхон.

С вежливым полупоклоном расторопный молодой человек исчез, а через пару минут появился и сам Юргон.

— Зачем я тебе сдался, вроде же ещё вчера всё обговорили? — с этими словами он плюхнулся в кресло напротив. — И отчего юра Нерлех выскочил такой бледный и дрожащий?

— Мне не понравились его отчёты. А точнее некоторые расхождения в цифрах.

— Расхождения с чем?

— Со здравым смыслом. Скажи, насколько можно доверять начальнику имперской жандармерии?

— Преданный служака, но без фантазии. Поручить выполнение конкретного задания можно, но посвящать в планы целиком не стоит. А что всё-таки с Нерлехом? Он, в общем-то, мужик неплохой и достаточно компетентный в своём деле.

— Вот я и хочу выяснить, чем вызваны замеченные мной несостыковки: себе в карман он решил лишнюю копейку положить или здесь какая-то другая игра. И вот ещё что, оставайся пока рядом со мной. Возможно, мне понадобится твоя консультация или совет.

— Хорошо, — легко согласился Юргон. Ему помелькать рядом с повелительницей тоже будет полезно. Для подтверждения статуса. Чтобы не возникало таких вопросов, как в кабинете у коменданта тюрьмы.

Отдав шефу жандармов приказ проследить за деятельностью министра финансов, а также неофициально выяснить объёмы зерна, проданные в империи за этот сезон (если его и удивила нетипичность второго задания, он ничем этого не показал), они с Юргоном отправились на заседание Генерального Штаба Командования Имперских Войск.

Войне было посвящено целое крыло дворца. Что, в общем-то, и неудивительно, если учесть, что сама империя родилась именно из завоевательских войн. Эту часть дворца Ашам знала неплохо, потому как прежний император, бывал здесь подолгу и с удовольствием, особенно в юношеские годы. Они проходили целые анфилады залов, увешанные трофейным оружием и знамёнами. Демон нередко придерживала шаг, что бы рассмотреть тот или иной экспонат. Нет, восторга она не испытывала. Слишком хорошо представляла она себе, во что могут превратить человеческую плоть эти игрушки настоящих мужчин. Слишком часто приходилось ей появляться на поле боя в виде бесплотного духа за плечом воина, которому надо было непременно выжить, или хотя бы не выжить, но справиться с заданием. Слишком хорошо она знала войну, чтобы не питать перед ней пиетета. Нет, не любила она оружие, ни холодное, ни огнестрельное. Умела с ним обращаться, пользовалась в случае необходимости, но не любила.

Они проходили учебно-тренировочные арены, на которых в любое время дня и ночи можно было застать поединщиков, мастерские и, конечно, помещения, предназначенные для стратегического планирования. В одно из таких они и явились. Большая светлая комната, сплошь увешанная картами империи и сопредельных государств, на столе в центре — макет какой-то крепости, а всё свободное пространство было заполнено военными в высоких чинах. Их ждали. К их появлению подготовились. Но первый же вопрос, прозвучавший из уст заместителя императора, сбил весь деловой настрой.

— Господа, скажите, а почему вы все лысые? — действительно, головы всех военных блестели идеальным глянцем.

— Простите, повелительница, — здоровенный генерал замялся в некотором смущении. — Традиция такая. Поначалу у всех солдат волосы удаляли магическим путём из… ээ… гигиенических соображений.

— Понятно, — Ашам благосклонно кивнула. — Ну что ж, расскажите мне, как обстоят дела на границах и в провинциях.

Слово взял Мирон Юнт, уже дававший объяснения по поводу особенностей внешности военнослужащих.

— На границах спокойно. Обычные мелкие стычки с северными варварами можно не считать. В провинциях наблюдаются волнения. Особенно в восточных, но стоит вам отдать приказ, мы поднимем бунтовщиков на пики.

— Ну, в этом то я не сомневаюсь. Бунтуют-то крестьяне. Много ли труда с ними справиться?! Вот только кто нас с вами кормить будет?