Кроме того, за спортивной площадкой вдалеке высилась крупнопанельная многоэтажка, но преступника оттуда можно было разглядеть разве что в бинокль, так что на дом этот рассчитывать не стоило. Хотя всякое могло быть…

Удастся найти свидетеля или нет, но в любом случае Михаил должен был пройти по маршруту, которым киллер скрылся с места преступления.

– Здорово, Антоныч! Как дела?

– Как сажа бела. Вернее, как гипс, – отозвался криминалист, немолодой уже мужчина.

Сколько помнил Михаил Антоныча, всегда у него был хронически усталый взгляд и нездоровый цвет лица. И в зубах постоянно дымилась «Прима». Но дело свое человек знал.

– Нашел три свежих следа. Один – от кроссовки, другой – от туфли с ребристой подошвой, и еще резиновые сапоги. Я самые четкие выбрал…

Потапов пошел не по тропинке, а по траве вдоль нее. Сегодня утром прошел дождь, глина сырая, следов немало, и непонятно, какой из них принадлежит киллеру.

– А Тереху вы с каких пор знаете? – уважительным тоном спросил Первушин.

– Да уж больше десяти лет. Они тогда власть свою на районе ставили. Веселые были времена…

– Закончилось его время. Давно пора, – с непонятной злостью сказал Первушин.

Потапов удивленно повел бровью. Парень вроде бы, совсем недавно в Многореченске, только начал работать, с местными бандитами знаком понаслышке, а столько злости на них… Хотя был случай на прошлой неделе, когда Тереха на рынке вызверился на Первушина. Может, отсюда и личная неприязнь к бандиту, наложенная на его профессионально-враждебное отношение к преступному миру…

Стараясь не наступать на тропинку, Потапов спустился в заросший вербой овраг, по дну которого протекал ручей. Здесь он и увидел двух оперативников из Промышленного ОВД. Полноватый Костя Греков сидел на корточках и уныло смотрел на журчащую воду, худосочный Паша Кузьмин стоял рядом и чесал затылок.

– И много воды уже утекло? – в шутку спросил Михаил.

– И вода утекла, и киллер.

Костя показал на выдернутый из земли камень размером с кулак. Тот находился справа от выемки – значит, человек, который ногой вытолкнул его, сместился влево. Именно в эту сторону и кивнул головой Кузьмин.

– По течению ушел. Вот его след.

Но Михаил и сам уже видел четкий отпечаток ноги в шаге от выемки. Похоже на резиновый сапог, причем весьма крупного размера.

– Тут мелко, он, может, даже ног не замочил. Если сапоги высокие.

А опера были в туфлях, и лезть в воду, чтобы повторить путь киллера, никто не хотел. Тем более что вода ледяная. А посуху вдоль ручья не пройдешь, кустарником густо все заросло, верба низко к воде наклонилась.

– Готовился, гад, и сапоги надел, и маршрут просчитал, по этому ручью до старого моста дойти можно. Только вряд ли он туда свернул, где-то раньше вышел. Вопрос, куда. Наверняка к машине. Надо вдоль оврага идти, только непонятно, по какой стороне. И по той стороне дорога, и по другой. Илья, а ты чего здесь? – спросил Греков, заметив Первушина. – У тебя же отгул.

– Отгул. А живу я где? Из дома вышел, смотрю, оперативная у дворца спорта стоит. А что, нельзя?

– Почему нельзя? Можно. Даже нужно.

В кармане у Кости зазвонил мобильный телефон. Вещь в быту необходимая, но дорогая, и не всякий оперативник мог ею похвастать. Впрочем, с каждым годом таких телефонов становилось все больше, и за последнее время они значительно упали в цене. Может, скоро придут времена, когда мобильники станут не роскошью, а привычным средством коммуникации.

– Да… Хорошо, идем.

Костя сложил трубку, вернул ее на место. И, обращаясь к Паше, сказал, что прибыл кинолог с собакой.

– А толку? – скептически хмыкнул тот. – До воды дойдем и застрянем.

Но собака потеряла след еще раньше, на середине пути от здания до ручья. Взяла его в коридоре, бодро перескочила через труп, по тропке побежала к ручью, но споткнулась, унюхав нечто неприемлемое для себя. Щекастый кинолог присел на корточки, провел рукой по глинистой поверхности, посмотрел на ладонь, понюхал.

– Что там? – спросил Греков.

Потапов весь превратился во внимание, Кузьмин тоже насторожился. Первушина с ними не было, он остался у ручья – видимо, там решил дождаться собаку, а заодно осмотреть место, с которого ушел в ручей преступник. Есть в нем задатки настоящего сыскаря, ничего не скажешь, одобрительно подумал Потапов, но без практики их не разовьешь. Пусть практикуется.

– Как обычно – красный перец, табак и соль, – отозвался кинолог.

Он сказал об этом с такой обидой, как будто его самого сбила со следа эта гремучая смесь, и это у него болел сейчас нос, а не у собаки, которая фыркала, пытаясь избавиться от мерзкого запаха.

– А чего мы хотели, – угрюмо буркнул Греков, – если профи работал… И перца себе за хвост насыпал, и водой подстраховался…

– Профи, – многозначительно глянув на Михаила, подтвердил Кузьмин. – Сначала на авторынке отметился, теперь здесь…

– Ствол искать надо. Он его наверняка в воду сбросил, произнес Потапов.

– Ну, найдем, а толку?

– Это ты у меня спрашиваешь? – удивленно и насмешливо глянул на Грекова Михаил.

– А если он из того же ствола стрелял, что и на рынке? Там же обычный «ТТ» был, а не какая-нибудь «Заморана» венесуэльская…

– Если он профи, то второй раз из одного пистолета стрелять не будет.

– А может, все-таки «Заморана»? Или «Файв Севен» какой-нибудь, назидательно произнес Потапов. – Чем уникальнее пистолет, тем легче отследить его путь от производителя до потребителя. Работа очень сложная, но вполне выполнимая. И благодарная, если в результате будет установлена личность киллера. К счастью, так иногда случается…

– Экспертиза покажет, что за ствол. Гильзы у эксперта, надо глянуть…

Потапов пожал плечами. Гильзу от «ТТ» установить нетрудно – бутылочная форма, калибр семь, шестьдесят два… Ну, а если там будет гильза «девять на девятнадцать» от «парабеллума»? Ведь это самый распространенный тип патронов для армейских пистолетов… Но Михаил еще не видел гильз, поэтому не стал ничего говорить.

За окнами уже стемнело, накрапывал дождь, с крыши срывались крупные капли, стучали о подоконник. Труп уже увезли, от него остался только меловой контур на полу в коридоре. Но работа продолжалась.

В кабинете главного тренера было роскошно, как в офисе солидного банка: подвесной потолок, крашеные обои, на полу паркет, кожаное кресло на колесиках, два лакированных стола буквой «Т», мягкий уголок с журнальным столиком, витринный шкаф с кубками. Как выяснил Зорькин, здесь расслаблялся после тренировок Тереха. Сейчас он отдыхал в другом месте, а его кресло занял майор Потапов. Он не был тренером и спортсменом себя не считал, но все-таки ему достался переходящий приз – симпатичная девушка по имени Женя.

В кабинете было тепло, но девушка куталась в дешевую куртку, и даже горячий кофе, казалось, не мог ее согреть. Или правда холодно, или она жертву из себя изображает.

– Сколько можно допрашивать? – вяло возмутилась она. – То одни, то другие, теперь третьи…

Увы, но Потапову пока некогда было заняться гражданкой Корневич – то одно, то другое. Информацию нужно было собрать, обобщить, хотя бы частично проанализировать. Но сейчас хоть какие-то карты уже были на руках, и разговор с ней мог выйти обстоятельным… Карты на руках. Мелкие карты, ни одного козыря. Но, как говорится, лучше что-то, чем ничего.

– Мы не третьи, – покачал он головой. – Мы первые. Мы будем работать по этому делу. Мы, РУБОП. Бандиты и заказные убийства – это наша епархия, и вы должны это понимать.

– Но я ничего не видела… То есть видела труп, но убийцу не видела. Сколько можно об этом говорить?

– И выстрелов не слышали?

– Нет… Вода лилась, шумно было.

– То есть вы принимали душ?

– Да. И об этом я уже говорила…

– А чем вы в душе занимались?

– Как это чем? – удивленно и возмущенно посмотрела на Михаила девушка. – Душ принимала!