– Да я-то понимаю… Ты давай, своего начальника жди, а я пойду с охранником поговорю. Кто вас встречал, когда вы сюда подъехали?

– Ну, наряд был, патрульно-постовая служба… Кто-то позвонил с мобильника, сказал, что убийство возле рынка. Номер установили, скоро узнаем, кто звонил…

– А охранники здесь вас не ждали?

– Нет. Они как будто ничего не видели. Как будто… За полчаса столько машин мимо проехало – и к рынку, и обратно. Труп объезжать приходилось, охраннику возле ворот наверняка жаловались или просто говорили… Заливает он все, что знать ничего не знает. Сейчас начальник подъедет, и я к нему вернусь. И с тетки с этой не слезу! – Первушин запальчиво махнул в сторону машин.

– Залез и не слез – это статья, – улыбнулся Потапов. – И если слез – все равно статья. Если залез неправильно…

Нравился ему Первушин. Глаза у парня горят, значит, болеет за свое дело. Да и голова неплохо соображает. Хорошие опера в дефиците, в Многореченском РУБОПе вакансий хватает… Но это первое впечатление, что Первушин перспективный опер, и оно может оказаться обманчивым. Да и не факт, что ему захочется перейти на новое и опасное место службы.

– А если правильно? – той же улыбкой ответил лейтенант.

– Тогда дерзай… Или все-таки надеешься, что мы убийством заниматься будем?

– Ну, может, и вы займетесь. Но по-любому мы в стороне стоять не будем.

Потапов кивнул, соглашаясь. Районный розыск без работы не останется, это ясно, но вся ответственность за раскрытие этого преступления ляжет на сотрудников РУБОПа. Однако говорить об этом не хотелось. Работать надо, пока трупы еще не остыли, а потом уже разбираться, кому, что и почему…

Михаил уже позвонил своему заму и двум операм из отдела, который он возглавлял. Обидно: редкий выходной день сегодня выдался, а их – обратно, на службу. Впрочем, они люди привычные. Люди, у которых на роду написано быть честными операми. Люди, которые не представляют себя вне службы…

Сейчас ребята подъедут и начнется работа. Дорога перекрыта нарядом патрульно-постовой службы, с территории рынка пока никого не выпускают, и тетка из «Нивы» никуда не денется. А если вдруг исчезнет, адрес ее известен… Ну, а с охранником разговор особый. С него Потапов и собирался начать. Прямо сейчас.

Но только он сделал шаг в сторону рынка, как вдруг возле патрульно-постовой машины резко и с визгом затормозил новенький черный «БМВ» представительского класса. Машина шла на столь большой скорости, что Потапов даже не заметил, как она подъезжала к месту происшествия. Потому и затормозила она лихо, можно даже сказать, с особым шиком, который так любят бандиты вроде Терехи.

Михаил не ошибся в своем предположении. Сначала из «БМВ» вышел крепкий парень в кожанке, открыл заднюю дверцу, и только тогда из салона выбрался Тереха, главарь заречной братвы, хозяин всего Промышленного района. Бритая голова правильной формы, высокий с ранними морщинами лоб, пронзительный, с высокомерной иронией взгляд, крупный с горбинкой нос, плотно сомкнутые губы, мощный подбородок. Ворот черной шелковой рубахи расстегнут, под ним виднелся фрагмент золотой цепи в мизинец толщиной. Черный кожаный плащ нараспашку, руки в карманах, голова высоко поднята, грудь колесом. Тереха в своем репертуаре.

В сопровождении двух телохранителей бандитский авторитет подошел к покойнику, над которым склонились судмедэксперт и следователь. Вид у Терехи был столь внушительный, что и у одного, и у другого вдруг отпало желание заниматься трупом.

Следователь разогнулся, неуверенным голосом обратился к бандиту, намереваясь его прогнать, но тот даже ухом не повел, всем своим видом показывая, что с ментами он не разговаривает.

Потапов не стал ничего говорить. Он просто подошел к Терехе, не обращая внимания на его вставших на дыбы телохранителей. Авторитет сам почувствовал его присутствие, тяжело поднял глаза.

– А-а, Михайло Потапыч, – в уродливом подобии приветливой улыбки скривил губы он.

По отчеству Михаил был Яковлевичем, но поправлять его не стал. Михайло Потапыч – это своего рода кличка, которую дал ему преступный мир. Причем кличка весьма уважительная… Тереха мог проигнорировать простого следователя, но Потапов – для него величина, и небрежность в общении с ним могла закончиться неприятными последствиями.

Вряд ли у Терехи есть при себе незаконный ствол, а наркотиками он и вовсе не увлекается. Но его можно задержать просто так, для профилактики: доставить в отделение, продержать там трое суток по надуманному предлогу, и пусть он потом жалуется куда угодно. Прокурорский нагоняй, грозные звонки из мэрии, шумиха в прессе – все это давно уже стало для Потапова таким же обыденным явлением, как собака, лающая на идущий караван. И Тереха прекрасно это знал, потому и не выделывался.

– Твой? – спросил Потапов, кивком головы показав на труп.

– Ну, знакомый.

– А почему знакомый? Вы же все братья? – усмехнулся Михаил.

– Ну, братья бывают разные – родные, троюродные, седьмая вода на киселе…

– Седьмая вода – это, я так понимаю, рядовой «бык»…

– Да как хочешь, командир, так и понимай, – пожал плечами Тереха.

И вдруг резко, зло посмотрел на Первушина, что стоял рядом с Михаилом.

– Твой опер? – хлестко спросил он.

– А что такое? – напрягся Потапов.

– На волчонка похож, – неприязненно глядя на оперативника, сказал Тереха. – Чего как волчонок на меня смотришь? Зачем так люто? Загрызть хочешь?

– Да нет, тебе показалось, – смутился Первушин. – Просто смотрю…

– А чего ты со мной на «ты»? – возмутился бандит. – Ты кто такой, чтобы со мной на «ты»?

– Что-то ты разошелся, Эдуард Валерьевич, – Потапов пристально, внушительно посмотрел на распоясавшегося братка. – Ты ничего не попутал, нет? А то, может, забываться начал? Так мы память освежим…

– Как думаешь, что это такое? – спросил Тереха Потапова.

– Вообще-то я сам хотел у тебя спросить.

– Без понятия.

– Ты сам знаешь, что и при чем. Вернее, при ком.

– Да знаю… И претензий ни у кого нет. По этой части все тихо… Нет, реально все было тихо, командир. Пацаны пошли узнать, что за левые тачки здесь стоят, а их кто-то на раз-два…

– Кто-то видел, как их на раз-два?

– Да, охранник, – Тереха показал в сторону контрольно-пропускного пункта. – Он мне позвонил… А что, не колется? – Потапов промолчал, делая вид, что не понял вопроса. – Так я ему намекну, он все расскажет… Только одно условие.

Авторитет выжидательно посмотрел на Потапова. Он боялся, что в ответ на выставленное условие Михаил пошлет его далеко. Но тот молчал и тем самым давал понять, что готов его выслушать.

– Мокрушника искать будете, меня в курсе держите.

– Я за тобой бегать не буду, – покачал головой Потапов.

Фактически он принимал условие, и Тереха это понял.

– Да я тебя сам найду.

– Как знаешь…

– Да, беда, – посетовал авторитет, глянув на покойника. – Хорошие были ребята.

– А может, не очень? – внимательно посмотрел на него Потапов. – Может, конфликт у них с кем-то был? Ну, помимо рынка…

Но Тереха понял, что Михаил хочет раскрутить его на информацию, а это его не устраивало. Воровских традиций он не придерживался, но сотрудничество с милицией совсем не жаловал, а если соглашался чем-то помочь, то сущей мелочью. Но и отказаться от разговора напрямую он не мог, потому что считался с Потаповым. Поэтому посмотрел на часы и тут же сокрушенно хлопнул себя по лбу:

– Черт! Мне же пора уже… Извини, Потапыч, дела!

Он с угодливой улыбкой глянул на Потапова, но в Первушина свирепо стрельнул глазами.

– Что это с ним такое? – растерянно спросил оперативник, когда бандитский «бумер» набрал ход. – Взъелся на меня почем зря…

– Не любят братья-бандиты, когда на них люто смотрят. Рефлексы у них на волчий взгляд. Они как те бойцовые псы, которым нельзя смотреть в глаза. Ни в глаза смотреть, ни руками махать, ни убегать – если что не так, догонят и порвут…