— Сюда, господа.
Двери распахнулись, гостеприимный приглашающий жест и снова переглядывание между гостями. Едва они вошли, как кабина пришла в движение. Роммель открыл было рот, но осёкся, заметив предостерегающий взгляд напарника. Русский генерал импонировал немцу своей молодостью и умом. Эрвин немало наслышался от коллег, имевших дело с тем на Восточном фронте. Берёг солдат, что разительно отличало его от расточительного на людские жертвы, хвалёного Жукова. Умел использовать сильные стороны каждого рода войск, попадающего ему в подчинение. Нестандартно мыслит, но умеет использовать опыт и собственный, и товарищей по ремеслу. Так что уважать Черняховского стоило. И было за что… Лифт замер, двери бесшумно разъехались в стороны…
Небольшая комнатка с ярко пылающим камином в углу. Несмотря на летнюю жару. Впрочем, присмотревшись, стало ясно, что это искусная голограмма. Возле неё стояли три глубоких кресла, одно из которых было занято.
— Роммель и Черняховский?
— Да, Ваше Величество.
— Присаживайтесь.
К удивлению обоих землян, правитель жестом пригласил их занять места у камина. Пожав плечами, те сели, ощущая на себе острый взгляд.
— Итак. Господа, я пригласил вас сюда по особому и секретному вопросу. Надеюсь, что вы умеете хранить тайну, ибо от этого зависит не только ваша жизнь, но и всех остальных репликантов.
Офицеры напряглись — что же желает им сказать хозяин половины обитаемой Вселенной? А тот, сделав глоток из неведомо как очутившегося в руке бокала, впрочем, также таинственно исчезнувшего, видимо отбросив колебания, мучившие его до последнего мгновения, решился:
— Господа, вы здесь потому, что являетесь лидерами среди своих людей. Не по званию. По уважению. По авторитету. И я хочу дать вам обоим возможность кое-что решить, но предупреждаю, что от принятого вами решения зависит не только ваша судьба, но и дальнейшее существование ваших товарищей. Готовы ли вы выслушать меня?
— Ваше Величество…
— Запуская в действие проект «Репликант», мы решили подстраховаться, вставив каждому из оживлённых специальный блок. При его включении данный индивидуум умирает. Вы видели действие прибора на казни.
Молчаливые кивки головой.
— Так вот, господа… Не стану скрывать, что ваши, прямо скажу, невероятные успехи вызвали острую зависть и глубокую ненависть к вам со стороны имперских армии и флота. Больше того — существует заговор с целью вынудить меня ликвидировать всех оживлённых и ограничить мою власть. Поэтому я и вызвал вас. Предлагаю вам вот что…
Из раскрывшегося подлокотника своего кресла Грем вытащил два памятных кристалла и подал их лейтенантам. Каждому по одному.
— Вот. Это — карты. Задолго до меня мой дед, Иолис Великий, послал в туманность Бегущей Свиньи экспедицию. Официально та пропала без вести. Но три года назад на один из кораблей экспедиции случайно наткнулся поисковый корвет и ему удалось выяснить судьбу исчезнувших и снять данные с памятных машин. Это — оригинал. Копий не существует. Итак — я не хочу уничтожать вас ни после окончания войны, ни тем паче как требуют высшие сановники империи. Выберите двух человек, которым вы всецело можете довериться. Я дам им корабли. Вы вручите им полётные карты, и пусть они найдут подходящую планету для вас, куда вы и ваши люди смогут отправиться после войны.
Эрвин бросил острый взгляд на Грема. Тот сразу понял сомнение:
— Есть проблема?
— Да, Ваше Величество. Одна, но очень большая. Женщины. Как вы знаете — большинство репликантов, точнее, подавляющее большинство — мужчины. А никто из нас не согласится умирать, не оставив после себя потомков.
Неожиданно для обоих император улыбнулся:
— Женщины, говорите… Не думаю, что это что-то нерешаемое. Против вас дерётся Республика. А их солдаты в большинстве своём как раз женщины. Биологически вы совместимы. Это уже проверено. Так что… Все пленные ваши. Устраивает такой вариант?
Оба офицера переглянулись.
— Вполне, Ваше Величество. Но вам-то зачем всё это? Вы уж извините, но данная забота настораживает.
— Понимаю. И открою вам карты. Власть императора, точнее — моя власть, слаба. Просто эфемерна. И я хочу иметь у себя за спиной плацдарм. Место для отступления, где я бы мог отсидеться, получить помощь и вернуться, чтобы восстановить свою власть. Аристократы империи практически вышли из-под контроля, а у меня — только лейб-гвардия, на которую я могу положиться. Да и то — не уверен, что они не предадут. А вы — другое дело. Как я смог убедиться за время, которое вы находитесь здесь, вашему слову можно доверять. Итак, господа, ваше решение: свои миры и полная техническая поддержка взамен возможной, я подчёркиваю — возможной, помощи мне в восстановлении власти императора в неопределённом будущем.
Черняховский не колебался ни секунды:
— Я лично согласен дать своё слово. Эрвин?
Тот несколько секунд раздумывал, потом кивнул головой в знак согласия:
— Как сказал мой коллега — даю слово.
Грем облегчённо улыбнулся, всё-таки напряжение было слишком велико, и разговор дался ему нелегко.
— Что же, господа, благодарю вас за доверие и честность. Кого вы готовы направить на поиски?
— От нас — сержант, прошу прощения, Иванов Михаил. Мы с ним в одной роте были.
Император кивнул и быстро пробежался пальцами по сенсорной клавиатуре, удивлённо моргнул:
— Он уже лейтенант. По биометрическим данным его пригодность к космическим полётам зашкаливает за сто процентов. Уникум! Тяжёлый фрегат «Суровый». Правда, он сейчас в пути на боевую позицию, но это не проблема. А кто от вас, господин Роммель?
Тот задумался — кого? Наконец махнул рукой:
— Не знаю, где он сейчас… Макс Отто фон Шрамм. Бывший лётчик. Встречались как-то в Берлине. Свой парень, правда, излишне сентиментальный, но доверять ему можно.
Пальцы императора вновь запорхали по клавиатуре. Он разочарованно вздохнул:
— Увы. В списках восстановленных не значится.
— Тогда — Марсейль. Звезда Африки.
Увидев удивление на лице правителя, поспешил пояснить:
— Наш бывший ас. Восемь сбитых в одном бою. А за весь день — семнадцать британских самолётов. Все победы подтверждены.
— Ого! — в унисон воскликнули оба его собеседника.
— Ладно.
Зашуршали кнопки, и через мгновение Грем откинулся на спинку кресла:
— Есть такой. Лейтенант. Под командованием — корвет-перехватчик «Клык». Значит, решено, господа. Я отзываю оба корабля немедленно. И это…
Император окинул взглядом напрягшихся землян:
— Как-то неприлично получается, да и повод объяснить нашу встречу будет… Я присваиваю вам звания майоров. Пока. Если всё пройдёт успешно — станете полковниками. А там — посмотрим. Отсылаю вызов обоим кораблям в моё личное распоряжение…
— Командир! Получена срочная шифрограмма под литерой «А+»!
Михаил выругался — он только что собирался повернуть главный ключ, давая разрешение на последний прыжок перед выходом на позиции. Но по уставу при получении сигнала с подобным кодом командир обязан отложить все, без исключения дела и распоряжения, уединиться в шифровальном отсеке, предварительно удалив оттуда всех, активировать код своим личным ДНК, а затем исполнить распоряжения, полученные в послании, безотлагательно…
— Отложить прыжок до особого распоряжения!
Все недоумённо повернули головы в сторону командира, а тот молча поднялся и размашистым шагом проследовал в сторону личного лифта…
Проклятье! Только что всё было так хорошо, и вдруг — на тебе! «…Немедленно по получении данного приказа проследовать к указанным координатам, встретиться с корветом „Клык“. Затем совершить прыжок к базе номер двадцать семь, взять специальное снаряжение и выполнить указания, которые дадут непосредственно на той базе». Что бы это значило?!
Вернувшись в рубку, Иванов включил трансляцию:
— Внимание экипажу — получен новый приказ. Ввожу координаты прыжка…
Корвет-перехватчик был огромен. Раза в два больше их фрегата. Михаил оторвался от экрана внешнего обзора и в очередной раз выругался. Что за миссия? Неужели из тех — «пойдёшь, не вернёшься»? По слухам, в имперском флоте такими вещами баловались… Пискнул приёмник опознавателя. Всё в порядке. Свои. Зашуршал компьютер, проводя синхронизацию работы с соседом, висящим в километре. На экране вспыхнуло изображение командира «Клыка», и Иванов закусил губу — Иоахим фон Марсейль! Тот самый немец! Бывший лётчик тоже выглядел недовольным, но сдерживал себя. Подчёркнуто вежливо обратился на имперском:
