Кейт поставила бутылки с шампунем и посмотрела на Мирту.

— Ты — моя самая любимая кузина. И я не знаю, с чего это ты сегодня такая скрытная. Обычно ты говоришь независимо от того, хотят ли тебя слышать или нет.

Некоторые вещи слишком важны, чтобы о них болтать.

Мирта сняла очки и принялась протирать стекла.

— С другой стороны, некоторые вещи тоже слишком важны, чтобы о них молчать.

— Я слушаю.

— Это о тебе и Бене Адамсе.

— Давай.

— Я наблюдаю за вами обоими все лето. Мне кажется, что вы любите друг друга, но что-то тебя сдерживает. Подозреваю, что именно тебя. Я права?

Ничего не могу сказать насчет распределения ролей в любви, но, да это я все сдерживаю.

— Почему?

— Из-за Джо.

— Это самое глупое, что мне когда-либо доводилось слышать.

— Не совсем. Брак с Джо был ошибкой. И частично моей. Я сделала неправильный выбор, а потом я не нашла приемлемого компромисса.

— И ты собираешься за это расплачиваться всю оставшуюся жизнь?

— Нет. Я не считаю это расплатой за ошибку. Я думаю, что все нормально.

— Нет. Отвергать Бена Адамса — ненормально. Он — замечательный человек.

— Я это знаю. — Кейт села на вращающийся стул и закружилась на нем. — Сегодня ночью я смотрела на этот дурацкий велосипед и думала, не пора ли забыть прошлое.

Она перестала вращаться и посмотрела на кузину.

— Я просто не знаю, Мирта. Иногда Билокси кажется лишь вчерашним днем, а иногда — что прошли миллионы лет. Я просто не знаю, что делать.

— Пусть все пройдет. Забудется Джо и неудачный брак, и Билокси.

— Когда ты избавишься от прошлого, станешь свободной, тогда будешь знать, что думать и что делать.

Кейт криво усмехнулась.

— Ты мне это обещаешь, Мирта?

— Я это могу написать воском на бровях Коры Ли Брэдли, если только хочешь.

— Ты — чемпион, Мирта.

— А ты — победитель, Кейт. Победишь их. Победишь Бена. Выиграешь выборы.

Кейт подняла указательный палец вверх и пошла встречать первого посетителя.

Так вышло, что у Кейт больше не было времени думать ни о прошлом, ни о любви к Бену. Она была очень занята предвыборной борьбой.

Иногда ей казалось, что она катается на американских горках, уносясь со свистом в космос без определенного направления, без защиты.

В такие моменты она чувствовала себя хрупкой и ранимой.

Ей больше ничего не хотелось, только найти покой в вечной долине сердца Бена, опираясь на его бесконечное постоянство, быть под его охраной, быть любимой, а Бен является символом всего прочного, стабильного, надежного. Его улыбка в толпе, мимолетное касание рукой, звучный и мелодичный голос — все это подводило ее ближе и ближе к нему.

Временами она чувствовала себя сильной и независимой, с головой втянулась в выборы, вела борьбу воодушевленно и храбро, нацеленно продвигаясь вперед.

У нее были честолюбие и сильное стремление к поставленной цели.

Она видела в Бене силу, яркость и стремительность. Она разглядела в нем стойкость и сильный дух, которые ей очень подходили. Бен всегда был с ней.

Лето держало город в обжигающих тисках, Кейт смотрела на Бена с уважением и восхищением. Его присутствие неуловимо завоевывало, наполняя светлыми чувствами до тех пор, пока она не осознала, что любит его не «почти», а «конечно, да». Она безболезненно пережила прошлое, не скучая по нему и не заметив, что оно прошло.

На это место пришла новая реальность в лице Бена Адамса.

Бен провел лето как настоящий боец. Он решал проблемы, накопившиеся на работе, руководил своей компанией, вел дела по своему недвижимому имуществу и оставлял время на душевный покой — рыбалку.

И с ним всегда была Кейт, находящаяся в центре его существования.

Торжественно войдя в его жизнь, она стала причиной учащенного биения сердца.

Все знойное лето он наблюдал за ней. Его глаза искали Кейт в предвыборной толпе. Его руки тянулись к ней, когда она проходила мимо, касались ее, давая и получая поддержку. Она все глубже проникала в его сознание, и он знал, что их время еще придет. Может, не сейчас, не в разгар борьбы, но придет. Бен Адамс, мог быть доволен своей жизнью: пост мэра, любимая рыбалка. Бен Адамс, не искавший любви, все равно ее нашел.

Лето шло на убыль, и кампания — тоже. Впервые за несколько недель Бен и Кейт были одни, вместе. Почти одни. Они сидели в плетеных креслах-качалках на веранде, ожидая, когда телевизионщики закончат подготовку к съемке.

— Ты прошла хорошую предвыборную гонку, Кейт, — одобрительно сказал Бен. Он сидел, расслабившись, рядом с Кейт, и это было почти единственное место, где ему хотелось находиться.

— Ты тоже, Бен. Я восхищаюсь тобой. Она оттолкнулась ногой от пола, покачиваясь в кресле.

— Это значит, что я не завоевал твоего восхищения до кампании?

— Когда мы познакомились, я думала, что ты самонадеянный. Сексуальный и самонадеянный.

— А я считал, что ты колючка.

— А сейчас?

— До сих пор считаю.

Она взяла со стула игольницу и бросила в него. Бен поймал ее одной рукой. Они по-дружески улыбнулись друг другу, довольные своими остроумными ответами. Затем что-то изменилось в их лицах.

— Но эта «колючка» не причиняет боли, Кейт. Она глубоко проникает под кожу и навсегда там остается.

Кейт посмотрела в его глаза, ей показалось, что они как-то необычайно светятся. Она хотела что-нибудь такое ответить, но не смогла и облизала губы. По комнате разносился аромат цветов.

Ее глаза вопрошали: «Что произошло с Джо, когда ты покорил меня? Как смогла я так незаметно пережить прошлое? Не делаю ли я еще одну ошибку, позволив сердцу управлять собой?»

И Бен, видя и понимая все эти ответы, заверил: «Все в порядке, Кейт, так было всегда».

Кейт сидела в качалке, и было так тихо, что трель пересмешника звучала, как звон музыкальных тарелок. И тогда она улыбнулась.

Это была улыбка облегчения и наслаждения, уверенности и безмятежности. Кейт поняла, что он прав, и от этого ей стало легко на сердце.

— Сегодня, Бен.

— Да. И завтра. Мы проведем уик-энд вместе.

Они улыбнулись друг другу, и тут вышел телеоператор и объявил, что все готово к съемке. Если он и заметил, что оба кандидата на пост мэра выглядят, как два голубка, то ничего не сказал.

Комната раскалилась от света прожекторов. Кейт почувствовала слабость. Репортер, агрессивный мужчина с надрывным голосом и седыми редеющими волосами, приколол микрофон к лацканам одежды и начал интервью.

Повернувшись к Бену, он спросил:

— Мэр Адамс, нынешняя кампания — одна из самых неправомерных. Что вы чувствовали, когда ваша соперница въехала в зал на козле?

Кейт про себя вздохнула. Понятно, какое это интервью. Не обсуждение проблем, а расследование неправомерных действий.

— Я был восхищен ее мужеством. Это был тот самый козел, который гнался за мной по полю фермера Мэрти, когда мне было пятнадцать лет.

«Умница», — подумала Кейт. — Бен ответил с юмором, напомнив тем самым, что он коренной житель.

Репортер повернулся к Кейт:

— Мисс Мидленд, так вы нарочно выбрали этого козла?

— Конечно. Если он мог гонять по полю Бена Адамса тогда, то сейчас, я думаю, он сможет выгнать его из кабинета.

— И ваше намерение — выгнать его из кабинета?

Кейт решила, что в вопросе содержится ответ, который может показать ее в негативном свете.

— Нет. У меня нет такого намерения. Она улыбнулась при виде удивленного лица репортера. — Бен Адамс — достойный соперник. Таких не выгоняют. Таких побеждают либо равные, либо более сильные. Мое намерение — победить Бена Адамса в день выборов.

— А каковы ваши намерения, мэр?

— Продолжать служить в качестве мэра жителям Салтильо.

— Продолжать…

Бену так и не удалось договорить о своих планах. Джек — ловкий пес, ворвался в комнату, преследуя Бутса — кота из салона. С пронзительным лаем и мяуканьем они пронеслись между ног оператора и, чуть не разбив камеру, понеслись прямо на мэра. Бутс прыгнул на колени Бену, выгнул спину, шипя на своего преследователя.