— Черви в ящике, у тебя под ногами, — он усмехнулся, увидев, как Кейт наморщилась.

— Хочешь, насажу червя на крючок?

— Не надо. Я ничего не боюсь, — она нагнулась, осторожно взяла червяка и, закусив от напряжения язык, попыталась надеть его на крючок. Червь извивался, но Кейт не отступала. Ее волосы влажными кольцами упали на лоб, и это лишь подтвердило отсутствие у нее опыта.

Бен изумленно наблюдал за нею. Он изучал этот упрямый подбородок, сосредоточенно нахмуренные брови, уловил аромат ее персиковой кожи. Ему нравилось все, что он видел в Кейт: воля, настойчивость, независимость.

— Может, помочь?

— Нет, сейчас я его нацеплю.

Он наживил приманку на свой крючок и забросил его в воду.

— Если передумаешь, скажи.

— Я не передумаю. Более того, когда я насажу червя на крючок, то постараюсь поймать твою рыбину.

— Это вызов?

— Это обещание. — Наконец, решительным рывком она насадила наживку и забросила ее в воду.

— Превосходный бросок. Если бы только ты не пошатнулась.

Кейт хотела было разозлиться на это замечание, но потом решила, что не стоит. Она чувствовала себя неловко из-за того, что долго не могла насадить червяка, ведь ее внимание было приковано к Бену, а не к крючку.

— Как можно поймать рыбу, если мы не думаем о рыбалке? — сказала она.

— Можно ненадолго забыть о рыбалке и поговорить.

— Нет. Если я не удержу удочку в руках, не может быть и речи о том, что мне придется заниматься еще чем-нибудь. Уже однажды поспешила, с меня хватит.

— Твой бывший муж?

— Да.

— Может, объяснишь?

— Мы с Джо встретились, когда я работала у сенатора Уэксхольта. Состоялся большой политический митинг. Мы оба были молоды и эгоистичны. Я только что закончила университет и получила степень бакалавра политических наук, а Джо только что сдал экзамен по адвокатуре. Нас постоянно тянуло друг к другу, чаще всего, физически, а кампания привносила в наши отношения романтический оттенок. Вместе мы могли бы перевернуть мир, но Джо хотел, чтобы я была лишь сторонним наблюдателем.

Когда Кейт замолчала, Бен внимательно посмотрел на нее. В ее лице не было ни следа злобы, ни горечи. Это был честный рассказ о браке, который не сложился. Он подумал, что честность — одна из самых привлекательных ее черт.

— Тактическая ошибка, — сказал он. — Ты не относишься к типу сторонних наблюдателей.

— Нет. Также не отношусь и к тем, кто благодарно принимает поражение. Сначала, да. Я была женой, матерью и не знала усталости. Когда я заговорила о работе в администрации городского управления, Джо ни в какую не принимал это. Он говорил, что вечерами хочет приходить домой к жене, а не к деловой женщине. Другими словами, ему надо было гладить носки.

Бен рассмеялся.

— Ты определенно не из таких. Я понял это в ту минуту, когда увидел тебя под бульдозером.

Он достал удочку и перекинул ее.

— Я думаю, что подавляющее большинство мужчин хотят одного и того же: любящую жену, которая постоянно находится дома, где всегда полный порядок, в то время как он сам исполняет роль защитника и обеспечивает. Вот такая идиллия: Ева хлопочет у огня, Адам приносит добычу. К счастью, мы живем не в пещерное время, но некоторые люди плохо понимают это.

— А как тебе удалось стать таким?

— Родители со свободными взглядами и бабушка, которая усмирит кого угодно.

— Они живут здесь?

— Да. На Уолнат-стрит. Однажды ты познакомишься с ними.

— Откуда ты знаешь?

— Я так хочу.

— Нет, Бен. Если я с ними встречусь, то это будет случайно, а не заранее подготовлено. Ты слышал мой рассказ?

— Да.

— Тогда я не очень хорошо все обрисовала. Давай объясню. Я никогда не повторяю свои ошибки. Я никогда не буду иметь ничего с мужчиной только потому, что нахожу его привлекательным и желанным. Не стоит рисковать.

— Я так не думаю.

— Я упрямая, неверующая и…

— …честная и восхитительная.

— Я не иду на компромиссы. Несу на себе полную ответственность за развод. Если бы я была вместе с Джо, а не шла против него…

— …вы бы вероятнее всего разошлись даже в этом случае.

— Откуда ты знаешь?

— Судьба.

— О-о… Я в судьбу не верю.

— Тогда спроси старших, — он хмыкнул. — Я думаю, тебе суждено поймать самую большую рыбу в этом озере.

— Почему ты так думаешь?

— Я только что видел, как она клюнула.

Пока Бен говорил это, Кейт почувствовала, что леска натянулась, и увидела, как поплавок ушел под воду.

— Бен! Я ее поймала!

— Отпусти немного, Кейт, поводи ее.

— Я знаю.

Она встала, одной ногой уперлась в край лодки и стала «водить». Смотав леску, Кейт резко подсекла, а Бен нагнулся и подхватил рыбину сачком. Последовал протяжный свист.

— Фунтов двадцать пять.

— Я победила! — торжествуя, заявила Кейт.

— Конечно, ты получаешь приз.

Она не успела спросить о призе, как Бен обнял ее. Его глаза блеснули, когда он прижался к губам Кейт. Язык раздвинул податливые губы, и она своим загорелым телом прижалась к нему, растворяясь в поцелуе. В нем была сладость, тепло и нежность. В нем были непреодолимое желание и страсть.

Кейт взлохматила его волосы и страстно ответила на поцелуй. Тихие стоны слетали с губ — так ее тронула чувственность Бена. Рыба билась у их ног, но они забыли про нее, настолько были поглощены друг другом.

— Знаешь, как я долго этого хотел, — пробормотал он.

Кейт не могла оторваться от его губ.

— М-м… — единственное, что она смогла произнести.

— С тех пор… когда я… тебя… увидел… с сыром… на лице… потом, когда ты… пыталась… соблазнить… я едва не лишился рассудка…

— М-м… — ее губы скользнули по шее Бена. — Мне бы этого хотелось.

— Что?

— Чтобы ты лишился рассудка. — Она нежно целовала его. Руки Бена пробрались под ее одежду и гладили нежную кожу.

— Никогда не было так хорошо.

— В лодке? — Кейт расстегнула две верхние пуговицы его рубашки и осыпала поцелуями грудь. Ее чувства обострились от прикосновения к крепким мускулам и жестким волосам.

— Да, в лодке.

Они опустились на дно лодки, и Бен крепко прижал ее к себе. Он не подвинулся, чтобы ей было свободнее, а она ни во что не хотела вмешиваться. Она забыла про футбол, а он про городской бюджет. Он думал о странностях судьбы, а она о страсти. Она мечтала о наслаждении, а он о любви. Страсть разгоралась, и они уже оба забыли обо всем.

Они забыли обо всем, но рыба напомнила о себе. Кейт стряхнула оцепенение.

— Ого. Твой «ужин» только что укусил меня. — Бен в первый раз вспомнил об этом несчастном, задыхающемся «ужине».

— Неудачное время, рыба.

Он нагнулся, взял рыбу, привязал ее и выбросил за борт лодки.

— А где мы были? — спросил он, поворачиваясь к Кейт.

Она села, поправила мятую блузку.

— Мы старались узнать друг друга.

— Нет, ты ошибаешься. Мы наслаждались друг другом.

Она поправила спутавшиеся волосы рукой, пытаясь успокоить сильно бьющееся сердце.

— Я сказала, что не хочу ни во что ввязываться из-за…

— Но ты уже сделала это.

— Нет. Это была минутная слабость. В этом виновато солнце.

— А почему бы не обвинить в этом страсть, влечение, восхищение?

— Потому что я к этому не готова.

— Хорошо, Кейт, не буду настаивать. — Он взялся за весла. — Но ты остаешься на ужин, в конце концов, рыбу поймал не я.

— Мне ничего не остается.

Она наблюдала за тем, как он гребет, и, блаженствуя от того, что находится так близко от него, нарушила тишину:

— Но должна тебе сказать, что рыба — не главное.

— Нет? А что же? — его брови метнулись вверх.

— Ты.

— Рад это слышать. Как я и говорил, судьба.

Весла рассекали воду.

— Нет, просто проверка силы воли. Если мы будем жить в одном городе, придется часто видеться, и мне надо научиться не позволять себе бросаться к тебе. Мне нужно научиться управлять своими низменными желаниями.