Каи смотрел на него со страхом, не в силах понять: этот ребенок, уверенно говорящий на корявом немецком, так страшно шутит, или же он – настоящее чудовище. Когда Каи снова взглянул сквозь стекло, двое полицейских отвязывали Хайди от лестницы. Следов поблизости не было. По крайней мере, тех, что можно увидеть невооруженным глазом. Ночная буря тщательно прибралась вокруг.

Инспектор Кравец внимательно выслушал мои показания: до четырех утра возле бассейна ничего не происходило, иначе я бы услышала. Да, это я обнаружила тело. Точнее – мой сын. Нет, меня не разбудил шум. Разве что собственный сдавленный крик. Знаю, в это трудно поверить, но мне снилось, будто я нашла в бассейне труп. Да, тот самый. Случалось со мной такое прежде? Что именно – находила ли я трупы? Да, тысячу раз, но только во сне. Откуда мне знать, почему мой сын смотрит на все это с таким спокойствием? Сама не перестаю удивляться. Вы рехнулись? С какими еще преступлениями он мог иметь дело раньше? Я похожа на серийного убийцу, который путешествует с маленьким мальчиком и по дороге перерезает глотки своим жертвам? Разумеется, он много читает. Да, детективные романы, для взрослых. А что ему читать? «Bravo Girl»? «Popcorn»? Со сказками Андерсена он разделался в двухлетнем возрасте, выходит, период страшилок проскочил довольно рано, верно? Теперь начался период детективов и психологических триллеров. Да, я могла бы ему запретить. И вы тоже. Запретить ему может каждый, но это не означает, что он послушается. Я уже давно сдалась. Он сам занимается своим образованием. Иногда получается лучше, иногда хуже, но в целом неплохо для двенадцатилетнего мальчика. Он – исключительно умный ребенок. Иногда мне даже кажется, что это он меня воспитывает. Конечно, вас это не касается. Я только объясняю, почему вам не следует пренебрегать его показаниями.

– Мама, я забыл раньше спросить: что здесь делал тот тип из «Сан Бич»?

– Понятия не имею. Я слегка испугалась. Ты же знаешь, не в моих привычках завязывать знакомства на отдыхе. Странный он. В нем есть что-то такое… такое…

– Подозрительное? Это мог быть он. Психопат. Сумасшедший администратор, выбирающий жертв из списка желающих поиграть в теннис. Всем, кто играет ниже среднего, перерезает горло скальпелем, – проворчал Бука.

– В таком случае, твоей маме пора попрощаться с жизнью. Ты к этому клонишь? Надо было учить меня играть в теннис, а не разбивать в пух и прах, дрянной мальчишка. Все это не смешно. Я напишу отцу, что мы возвращаемся. Один реальный труп и еще один предполагаемый для двух суток отпуска – перебор.

– Не выйдет: следующий самолет будет только в воскресенье. Напиши ему обычную эсэмэску: солнце печет, Бука – сама воспитанность, чмоки. Зачем его волновать? У него ведь полно работы. Ты же знаешь, что он предпочел бы поехать с нами, а не торчать в пыльной Варшаве и играть в «кроликов».

– Сходи в магазин за водой. Хорошо, возьми колу и донатсы.

Я быстро включила Интернет. Мне вовсе не хотелось мешать сочинению мужских детективов, но ведь мы сами оказались в гуще криминальных событий, и я считала, что муж должен об этом знать, пусть даже наша история стилистически не сочетается с его романом. Кроме того, я боялась, что денег на обратные билеты не хватит. Поменять свои без доплаты, скорее всего, не удастся. Опять такое чувство, что здесь кто-то есть. Похоже, я начинаю сходить с ума. Повсюду мне мерещатся чьи-то взгляды. Злые глаза, следящие за каждым моим движением. Я закрылась в ванной. С ноутбуком на коленях.

Письмо от Пикселя уже пришло. Я читала его, как зашифрованное послание с другой планеты, и не только потому, что в Варшаве было пятнадцать градусов и лил дождь. Половина откровений моего мужа сводилась к уже почти, почти решенным проблемам с недостаточно эффектной первой фразой романа. Хм… Человек, читавший Камю, должен бы знать, что всерьез гнать такую пургу – пошло. Вторая половина письма состояла из злопыхательств на тему «потребительского рая для среднего класса», в который попали мы с Максом. И еще какой-то ироничный вздор о новом телешоу, снимающемся на одном из этих теплых островов. Якобы сюда привозят пары «мужчина – женщина» и велят им делать странные вещи, и всё это снимают. На рекламу этого идиотического шоу тратят огромные деньги, потому что от его успеха зависит судьба какого-то канала.

Блин, мне-то что до этого?! Хорош рай – с бассейном, полным кровищи. Еще один долбаный революционер нашелся. Гонял бы лучше своих кроликов.

Если у меня и было желание скрыть, что тут у нас происходит, то теперь оно улетучилось. Разумеется, он станет волноваться, но ведь и мое состояние спокойным не назовешь. Я с остервенением стучала по клавишам и, едва успела нажать «Send», как раздался стук в дверь.

– Мама, какие мы все-таки идиоты. До вечера отсюда, естественно, никого не выпустят. Внизу полный бардак: на вертолете прилетели двое из Барселоны. Спецы по перерезанным глоткам. Но Веронику пока не нашли. Как думаешь, крышу уже проверили? Там есть такие устройства для нагревания воды, верно? Что ты делаешь в сортире с ноутбуком? Я же сказал, чтобы ты ему ничего не писала. Все о’кей. Ситуация под контролем. Завтра все закончится, и мы выбросим из головы эти трупы. Вот увидишь. Только как я выдержу без колы? Даже бар не открывают.

– Да я и залогиниться не успела, – соврала я. – Само собой, я не стану его тревожить.

– Там что-то происходит. Они приковали Каи наручниками к бильярдному столу. Спустись и попробуй что-нибудь разузнать. Ведь он не виновен. Скажи им об этом. Самое большее, на что он способен – по пьянке столкнуть ее в бассейн, но распять… Нет. Это точно не Каи. А, и спроси, посмотрели ли они записи, сделанные камерами наблюдения.

– Позволь им поработать. Может, они и не семи пядей во лбу, но ведь ты о них ничего не знаешь. Дай им шанс. Я сейчас вернусь. Никому не открывай.

На каждом этаже сновали полицейские. Они заталкивали возмущенных постояльцев обратно в комнаты. Ничего не объясняли. Просто закрывали двери. Я проскользнула на боковую лестницу, ведущую прямо к площадке над бассейном. На ступеньках сидели молодожены и о чем-то шептались. У нее были красные глаза. Подходящее время для выяснения отношений, ничего не скажешь. Ребята смотрели на лесенку, от которой час назад отвязали Хайди. Теперь она лежала там в черном мешке.

Я спросила, известно ли им, что случилось. Кивок. Внимательно оглядев их взлохмаченные головы, я в очередной раз дала себе слово, что больше ни за что с ними не заговорю. Проклятая «Любовь с первого взгляда». Наверняка они выиграли эту неделю на Балеарских островах в подобном говенном телешоу.

Что там Макс говорил о камерах? Кажется, тут не ведется наблюдение. Но над моей головой в небольшом углублении в стене мигал красный огонек. Точно такой же я заметила над дверью мужского туалета. Неужели они были тут и раньше? Бука оказался наблюдательнее меня?

Полицейские принялись укладывать мешок на носилки, а Каи – заталкивать в фургон. Маргерита стояла возле бассейна. Силы ее иссякли. Она прислонилась к стене. От нее больше не требовалось быть энергичным и деловитым администратором. Она расплакалась.

– Знаешь, где была Вероника? На крыше, прикованная к…

– …системе нагревания воды? Да?

– Откуда ты знаешь? Ведь там не было никого, кроме полицейских. Боже, ее тело страшно изуродовано. Да еще на такой жаре! Она почти целиком сварилась. – Маргерита не успела добежать до туалета.

– Что вы здесь делаете? Пожалуйста, немедленно вернитесь в свой номер! – Инспектор Кравец меня по-настоящему напугал. Настолько, что я опрометью кинулась наверх.

В кранах не было горячей воды. А Бука еще раньше услышал крик соседей, доносившийся из ванной. Он деловито поинтересовался, возможно ли технически, чтобы из крана текла кровь Вероники. «Возможно?» – упорствовал мальчишка.