Человек поднял руку и поманил к себе Крейга, но Крейг стоял как вкопанный, пытаясь разобраться в происходящем, успокоить сумятицу в мозгу. Это не отражение, на человеке нет космического костюма, в какой одет Крейг. И это не настоящий человек, иначе он не стоял бы так под яростными лучами Солнца. Смерть последовала бы мгновенно. Всего сорок футов — но за ними бушует завихрение, оно поглотит любого, кто перейдет через запретную невидимую границу. Завихрение передвигается со скоростью несколько футов в час, и то место, где теперь стоит Крейг и где у ног его лежит тело

Кнута, несколько часов назад находилось в сфере действия завихрения.

Человек шагнул вперед, и в тот же момент Крейг отступил назад и рука его взялась за револьвер. Но он успел только наполовину вытащить оружие: человек исчез. Исчез — и все. Ни дымки, ни дрожания разрушающейся материи. Человека не было. На его месте раскачивался большой синий Шар.

Холодный пот выступил у Крейга на лбу и заструился по лицу. Он знал, что был сейчас на волосок от смерти, а может быть, чего-нибудь и похуже. Он повернулся и как безумный бросился к машине, рванул дверцу, схватился за рычаги.

Крейг гнал машину как одержимый. Страх схватил его холодными щупальцами. Дважды едва не произошла катастрофа: один раз вездеход нырнул в облако пыли, в другой раз пронесся по озеру расплавленного олова. Крейг твердо сжимал руль, упорно направляя машину вверх по скользкому от пыли холму.

Проклятие, этот субъект, который вернулся вместо Кнута, был точь-в-точь Кнут. Ему было известно то, что знал Кнут, он вел себя как Кнут. Те же повадки, тот же голос, даже ход мыслей такой же. Что могут сделать люди — человечество — против этого? Смогут ли они отличать подлинных людей от двойников? Как они распознают самих себя? Существо, которое пробралось в Центр, с легкостью выиграло у Крипи в шахматы. Крипи приучил Кнута к мысли, что он, Кнут, играет не хуже Крипи. Но Крипи то знал, что может выиграть у Кнута в любое время. Кнут же этого не знал, а значит, и тварь, изображавшая Кнута, тоже не знала. Поддельный Кнут сел за стол и выиграл у Крипи шесть партий подряд, к огорчению и недоумению старика. Есть тут какой-нибудь смысл или нет?

Синий Шар прикинулся Крейгом. Он пытался заманить Крейга в пространственное завихрение. Очевидно, Шары способны менять свою структуру и, таким образом, находиться в завихрении без всякого для себя ущерба. Они заманили туда Кнута, приняв вид человеческих существ и возбудив в нем любопытство. Он вступил в завихрение, и тут-то Цветные Шары и напали на него. Они ведь не могут добраться до человека, одетого в космический костюм, потому что Шары — сгустки энергии. В борьбе энергии с фотоэлементом всегда побеждает фотоэлемент.

Они не дураки, подумал Крейг. Метод Троянского коня. Сперва они добрались до Кнута, потом попытались проделать такую же штуку со мной. Окажись в Центре двое Шаров — им было бы нетрудно заполучить и Крипи.

Крейг бешено крутанул руль, давая выход злости. Потом затормозил перед ущельем и свернул на равнину. Прежде всего нужно отыскать Шар, который играл Кнута. Сначала надо его найти, а потом уже решать, что с ним делать.

Найти его оказалось не так-то просто. Крейг и Крипи, одетые в космические костюмы, стояли посреди кухни.

— Он должен быть где-то здесь, будь я проклят, — сказал Крипи, — Просто он так запрятался, что мы его проглядели.

Крейг покачал головой:

— Нет, Крипи, мы не проглядели. Мы с вами все обыскали, ни одной щели не оставили.

— А может быть, — предположил Крипи, — он сообразил, что игра проиграна, и дал тягу. Может, он удрал, когда я сторожил отсек управления?

— Может быть, — согласился Крейг, — Я тоже об этом думал. По крайней мере мы знаем, что он разбил рацию. Наверное, боялся, что мы вызовем помощь. А это означает, что у него был свой план. И возможно, в этот момент он приводит его в исполнение.

Станция молчала, но тишину подчеркивали и усиливали еле слышимые звуки: слабое пощелкивание приборов в нижнем этаже, шипение и сдержанное клокотание в воздушном генераторе, бульканье синтезируемой воды.

— Чтоб ему, — выругался Крипи, — я знал, что этого не может быть. Кнут просто не мог честным путем обыграть меня.

Из холодильной камеры раздалось отчаянное мяуканье.

Крипи двинулся к двери холодильника, захватив по дороге щетку.

— Опять эта чертова кошка, — пробурчал он, — никогда не упустит случая забраться туда.

Крейг стремительно шагнул вперед и отбросил руку Крипи от двери.

— Стойте! — приказал он.

Матильда жадно мяукала.

— Но ведь Матильда…

— А что, если это не Матильда? — резко сказал Крейг.

Со стороны двери, ведущей в коридор, послышалось тихое мурлыканье. Оба обернулись. Матильда стояла на пороге и, выгнув спину и задрав кверху пушистый хвост, терлась боком о косяк. В этот момент из холодильной комнаты донесся дикий, злобный кошачий вой.

Глаза Крипи сузились. Метла со стуком упала на пол.

— Но у нас же одна кошка!

— Вот именно, — отрезал Крейг, — Одна из них Матильда, а другая — Кнут, или, вернее, тварь, которая изображала Кнута.

Пронзительно затрещал сигнальный звонок. Крейг поспешно шагнул к иллюминатору и поднял штору.

— Это Пейдж! — воскликнул он, — Пейдж вернулся!

Крейг оглянулся на Крипи. Лицо его выражало недоверие:

Пейдж уехал часов пять назад, без кислорода, и тем не менее он здесь, вернулся. Но человек не смог бы прожить без кислорода больше четырех часов. Взгляд Крейга стал жестким, между бровей пролегли морщины.

— Крипи, — сказал он внезапно, — отоприте дверь в холодильник, возьмите кошку на руки и держите, чтоб не убежала.

Крипи сделал кислое лицо, но опустился по сходням, открыл дверь и поднял с пола Матильду. Она громко замурлыкала, цепляясь за его руки в перчатках изящными лапками.

Пейдж вышел из машины и направился через ангар прямо к Крейгу, стуча каблуками. Крейг неприязненно смотрел на него сквозь маску космического костюма.

— Вы нарушили мой приказ, — отрывисто сказал он, — Отправились ловить Шары и даже кого-то поймали.

— Ничего страшного, капитан Крейг, — отозвался Пейдж, — Послушные, как котята. Ничего не стоит их приручить.

Он громко свистнул, и из машины выкатились два Шара — красный и зеленый. Они остановились и принялись раскачиваться.

Крейг посмотрел на них оценивающим взглядом.

— Сообразительные ребята, — добродушно заметил Пейдж.

— И как раз нужное число, — сказал Крейг.

Пейдж вздрогнул, но быстро овладел собой.

— Да, я тоже так думаю. Я, конечно, научу их обращению с приборами, но боюсь, что все рации полетят к черту, стоит им только приблизиться к приборам.

Крейг подошел к стойке с кислородными баллонами и откинул крышку.

— Одного я не могу понять, — сказал он. — Я предупреждал, что стойку вам не открыть. И предупреждал еще, что без кислорода вы погибнете. И тем не менее вы живы.

Пейдж рассмеялся.

— У меня было спрятано немного кислорода, капитан. Я как будто предчувствовал, что вы мне откажете.

Крейг вытащил один баллон из стойки.

— Вы лжете, Пейдж, — спокойно сказал он, — У вас не было другого кислорода. Да вам он и не нужен. Любой человек умер бы ужасной смертью, выйди он отсюда без кислорода. Но вы не умерли — потому что вы не человек!

Пейдж быстро отступил, но замер на месте, устремив взгляд на баллон с кислородом, когда Крейг предостерегающе его окликнул. Крейг сжал пальцами предохранительный клапан.

— Одно движение — и я выпушу кислород, — мрачно сказал он, — Вы, конечно, знаете, что это такое — жидкий кислород. Холодней самого пространства.

Он злорадно усмехнулся:

— Небольшая доза перетряхнет весь ваш организм, правда? Вы, Шары, привыкли жить на поверхности, в чудовищной жаре, и не выносите холода. Вы нуждаетесь в колоссальном количестве энергии, а у нас здесь, на Станции, энергии немного. Мы вынуждены беречь ее как зеницу ока, а не то погибнем. Но в жидком кислороде энергии еще несравненно меньше… Вы сами создаете себе защитное поле и даже распространяете его вокруг, и все же оно не безгранично.