— Разрешите мне, — попросила Салли, — я умею стряпать.

— Она правда умеет! — воскликнул заметно приободрившийся мальчик. — Она всегда нам готовила.

Вдруг лошадиное копыто лязгнуло о камень, и Трент мгновенно потушил свет.

— Ложись! — резко приказал он. — На пол!

Было слышно, как лошади подъехали ближе. По звуку Трент определил, что их было не меньше двух. Из предосторожности всадники ехали поодаль друг от друга.

— Эй, есть кто в доме? Выходи.

— Кто вы такие? Вам что, не хватило дня для ваших дел?

— Не важно, кто мы такие! Мы говорим от имени Короля Билла Хейла! К завтрашнему полудню вы должны убраться отсюда! Вы находитесь во владениях Хейла! — После непродолжительной паузы мужской голос добавил: — Мы выдворяем отсюда всех!

— Кроме тех, кого вы убиваете, не так ли? — заметил Трент. — Езжайте назад и передайте Хейлу: мы здесь остаемся. Права на эту землю законно оформлены, Хейл нарушает постановление правительства Соединенных Штатов, и тот, кто помогает ему, считается его соучастником.

Трент заметил, как блеснуло дуло винтовки.

— Не вздумай стрелять, Данн! Если бы ты не был законченным идиотом, то понял бы, как здорово ты смотришься на фоне неба. Даже слепой может проделать в тебе дырку.

Данн злобно огрызнулся.

— Ну, смотри, Трент! Мы еще вернемся.

— Скажи Хейлу, пусть пришлет столько людей, чтобы хватило заложить кладбище. И сам обязательно приходи, слышишь, Данн?

Когда они уехали, Трент повернулся к Салли и Джеку:

— Пора спать, ребята. Ты, Салли, занимай мою комнату, а мы с Джеком завалимся прямо здесь.

— Я не хочу отбирать у вас комнату, — запротестовала девушка.

— Ничего, ничего. Тебе нужно хорошо выспаться. Наши беды только начинаются, и неизвестно, когда кончатся. А теперь — спать.

— С вами я ничего не боюсь. — Салли взглянула на него большими серьезными глазами. — Я уверена, вы нас не бросите.

Трент долго смотрел на нее. Эта безоглядная, по-детски искренняя доверчивость тронула его до глубины души. И он понял, что всю свою жизнь жаждал защищать кого-нибудь и заботиться о ком-нибудь, кроме себя. Именно поэтому он так часто ввязывался в чужие битвы. Кроме того, разве не обязан каждый человек бороться за человеческие права и свободу?

Подсознательно он ощущал и еще одно: если у женщины самым сильным является инстинкт материнства, то у мужчины — инстинкт защиты.

Джек разложил постель на полу так ловко, будто занимался этим всю жизнь. Ему очень хотелось показать, что и он может быть полезен.

Как всегда, Трент проверил на ночь свое оружие и, немного подумав, снова повесил пояс с револьверами на крючок.

Еще не пришло время спать с оружием в руках.

Утреннее солнце только-только превратило росу в алмазные бусинки на траве, а Трент, поднявшись со своего соломенного тюфяка, уже отправился запрягать лошадей. Было еще очень рано, но, когда он вернулся в дом, в печи горел огонь и Салли готовила завтрак. Она приветливо улыбнулась Тренту, но он заметил, что она недавно плакала.

Джек, похоже, только теперь начал осознавать всю трагедию происшедшего. Судя по его лицу, горе победило в нем гнев, но он все так же деловито и спокойно сложил тюфяки и убрал их. Больше всего Трент переживал за Салли, потому что хорошо знал ее историю.

Дик Моффит рассказывал ему, что он нашел Салли Крейн лет шесть назад, наткнувшись по дороге на остатки нескольких сгоревших фургонов. На семью Салли напала шайка разбойников, выдававших себя за индейцев, все погибли, за исключением девочки, которая во время внезапной атаки собирала в придорожных кустах полевые цветы.

Дик Моффит с женой приютили у себя девочку, а когда год назад умерла жена Дика, Салли без лишних слов взяла на себя все заботы по дому, поскольку и раньше помогала жене Дика. Салли была очень выдержанной здравомыслящей девушкой, однако пережить две такие трагедии мог бы не каждый.

— Ты очень храбрая девушка, Салли. Тому, кто на тебе женится, очень повезет.

— Надеюсь, что так, — улыбнулась она.

— Легко быть хорошим в спокойные времена, — сказал Трент, — но человек по-настоящему проявляет себя только в трудностях. Ну, коль мы уже позавтракали, можно ехать к Хэтфилдам. Вы их знаете. Я только могу добавить, что считаю таких людей солью земли. Хэтфилды знают, кто они такие, знают, во что надо верить, они всегда выстоят. Люди другого типа приходят и уходят. Бойкие на язык и самоуверенные, нытики и жалобщики, бессовестные и беззастенчивые, они исчезают без следа, а Хэтфилды остаются. Они возделывают и засевают землю, собирают урожай, делают самую трудную работу на свете, и все потому, что ее нужно делать. Считайте, вам повезло, что вы встретили таких людей.

Они направились к оседланным лошадям. Вдруг Трент вернулся в дом и вынес старую винтовку системы «Шарпе». Несколько мгновений он смотрел на нее и затем протянул винтовку Джеку.

— В свои четырнадцать, — сказал Трент, — я уже был настоящим мужчиной. Мне пришлось им стать. Похоже, и тебя смерть отца тоже сделала мужчиной. Я дарю тебе эту винтовку. Она старая, но стреляет отлично. Я отдаю ее не мальчику, но мужчине, который никогда не будет стрелять без надобности. И будет беречь пули — стрелять только тогда, когда видит, во что стреляет. И еще помни: человек, который берет в руки оружие, отвечает за то, что он с ним делает. Используй его на охоте, для тренировки, для защиты своего дома и тех, кого любишь. Всегда держи винтовку заряженной. Не годится мужчине ходить с незаряженным оружием. Пусть люди говорят: «Это винтовка Джека Моффита, и она всегда наготове». Несчастные случаи происходят только тогда, когда люди думают, что оружие не заряжено.

— Ого! Вот это винтовка! — Джек восхищенно разглядывал «шарпс». Когда он взглянул на Трента, в его глазах блестели слезы благодарности. — Мистер Трент! Я обещаю — никогда не буду стрелять без надобности.

Трент сел в седло, и они поехали по узкой лесной тропе. У Трента не было иллюзий по поводу того, что ждет их впереди. В этом заброшенном углу на юго-западе Айдахо закон далеко, а Хейл — известный и уважаемый человек. И любой правительственный чиновник решит: такой добропорядочный человек, законопослушный гражданин конечно же прав в своих притязаниях, так что у тех, кто выступает против него, практически нет шансов на законное и справедливое решение вопроса.

— А знаешь, Джек, — продолжал Трент, — эта статья в нашей Конституции, которая провозглашает право каждого американского гражданина иметь собственное оружие, никогда не будет отменена. Люди, которые внесли в Конституцию эту статью сразу после Войны за независимость, понимали, что победа в ней была одержана благодаря тому, что из десяти американцев семеро имели собственные винтовки и умели ими пользоваться. Они считали, что каждый человек всегда должен иметь оружие, чтобы защитить свой дом и свою страну.

Сейчас здесь есть человек, который пытается отобрать наше право на свободу и независимость, и, если закон не поможет нам, мы должны сами защитить себя. Я убивал людей, Джек, и это очень плохо. Но убивал я только тогда, когда меня загоняли в угол и вопрос стоял так: или я, или они.

В нашей огромной стране хватает места для всех, но некоторые люди, жадные до денег и власти, думают, что поскольку они богаты, то могут делать все, что захотят. Твой отец погиб в собственном доме, а не на поле битвы, но он все равно погиб за свободу. Когда храбрый человек погибает за то, во что верит, то приобретает гораздо больше, чем теряет. Ну, может быть, не он сам, а те люди, которые хотят жить честно и достойно.

Хейла не интересовали эти земли, пока мы не перебрались сюда. Мы выполнили свою часть договора с правительством, освоили эту землю и засеяли ее, построили здесь свои дома, у нас законные права на нее, а вот у Хейла никаких прав нет. Он никогда не пас здесь свой скот и никогда не пользовался местными источниками воды.