Никто, кроме меня, не знает, как и где перекрыта вода. Так что если я не пожелаю возвращать ее тебе, то больше этого никто сделать не сможет. А поэтому слушай, что я скажу. Теперь у меня самого на пастбище будет достаточно воды, но вот этот водопой останется открытым для всех. Никаких заборов.

Сегодня утром, когда я отправился перекрывать твою воду, мне на глаза попались коровьи следы. Последнее время я недосчитывался огромного числа коров. Вот по этим-то следам я и выехал в одно весьма уединенное и скрытое от посторонних глаз ущелье, где и обнаружил три сотни своих коров и еще примерно сотню голов из твоего стада. Все они уже стояли в загонах, так что оставалось только перегнать их через границу.

Выбрав себе местечко поукромнее, я наблюдал за этой идиллией и увидел Рикера. Попозже туда прибыл и Джон Соли, пригнавший около трех десятков твоих коров, которых они тут же поместили в загоны вместе с остальными.

— Врешь! — гневно выкрикнул Рикер, меняясь в лице. Он стоял, широко расставив ноги и держа руки с растопыренными пальцами в опасной близости от револьверных рукояток.

— Нет, это чистейшая правда, — спокойно ответил Марси. — Лучше расскажи всем, где ты шлялся сегодня утром, часов около девяти. Втянуть меня в перестрелку тебе не удастся, не надейся. Сам я стреляться с тобой не собираюсь, а пристрелить меня безоружного при свидетелях тебе слабо. Но вот если ты снимешь пояс с револьверами, то я…

На лице Рикера застыло свирепое выражение.

— Сниму! Можешь не волноваться! Уж сейчас-то я твою рожу разукрашу.

Одним движением расстегнув ремень, он бросил его Соли. И тут же кинулся с кулаками на противника.

Мощный удар правой обрушился на голову Марси, повергая его на песок прежде, чем он успел положить на землю свои револьверы и освободить руки, чтобы отразить атаку/

Рикер остервенело подскочил к нему, стараясь во что бы то ни стало посильнее пнуть ногой, но Марси успел откатиться, встать и наотмашь ударить противника правой в висок, а затем провести мощнейший левой в живот. Потом они сцепились и принялись отчаянно колотить друг друга.

Будучи людьми простыми, они не обучались ни боксированию, ни борьбе и, сойдясь в ближнем бою, озлобленные и окровавленные, отчаянно размахивали кулаками. Самоуверенный громила Рикер пер на Марси. Один из его ударов пришелся противнику в глаз; другим был разбит нос. Собравшись с силами, Рикер попытался нанести последний сокрушительный правой в челюсть, но промахнулся, так как соперник успел опередить его, влепив ему точно по корпусу, отчего Рикер пошатнулся.

Они снова сошлись в схватке, и огромный кулачище Марси разбил в кровь губы бандита, вынуждая того отступать. Ранчеро продолжал атаковать, отчаянно молотя обеими руками. Дыхание его сделалось прерывистым, но глаза светились дьявольским блеском. Он наступал, не давая Рикеру ни секунды передышки, и наконец внезапным ударом справа сбил почти выдохнувшегося ганфайтера с ног, повергая его на колени. Дав бандиту подняться, Мак-Марси снова уложил его, и тот упал, зарываясь лицом в песок. Рикер еще пытался встать на ноги, но не смог и беспомощно опустился на землю, окровавленный и побитый.

В то же мгновение, прежде чем медлительный Соли успел сообразить, что произошло, Марси стремительно развернулся и, подхватив с земли один из своих револьверов, наставил дуло на вора.

— Бросай оружие! — приказал он. — Расстегивай ремень и отойди назад!

Джингл Боб Кенион сидел в седле, облокотившись на луку и задумчиво покусывая черенок трубки.

— Ну а что, — протянул он, — что бы ты делал, если бы он все же выхватил револьвер?

Марси недоумевающе взглянул в его сторону.

— Тогда бы мне пришлось его пристрелить. — Посмотрев на Салли, он перевел взгляд на Кениона. — Однако мы отклонились от темы нашего разговора. Давай закончим с нашей сделкой. Я верну воду в этот источник — мне известно место в горе, где ее можно перекрыть, — но, как я уже сказал, этот водопой останется открытым и доступным для всех. И еще, — Марси немного покраснел, — я женюсь на Салли.

— Что? — воскликнул Кенион и порывисто обернулся, чтобы взглянуть на дочь.

Глаза Салли сияли от счастья.

— Ты слышал, что он сказал, отец, — холодно ответила она. — Я забираю с собой те шесть коров, которые он как бы подарил тебе, чтобы хоть таким способом напоить их.

Все еще продолжая в упор разглядывать Кениона, Марси вдруг усмехнулся:

— Полагаю, этот урок тебе запомнится надолго. А нам с Салли еще надо поговорить очень о многом.

Он вскочил на своего вороного, и вместе с Салли они отправились прочь.

Джингл Боб Кенион проводил их долгим печальным взглядом.

— И все же интересно, — задумчиво повторил он, — что бы он делал, если бы Рикер схватился за пушку?

Старина Джо Линджер хитро взглянул на Кениона из-под своих кустистых бровей.

— Что и сказал. Пристрелил бы его, и вся недолга. Это же квакер Джон Мак-Марси, тот парень, что в одиночку расправился с шайкой Маллена. Просто он терпеть не может кровопролития, вот и все.

— Да уж, причина, конечно, уважительная, — глубокомысленно проговорил Кенион. — Можно считать, что мне еще повезло. В наши-то дни обзавестись хорошим зятем ох как трудно!

В основу очень многих моих рассказов легли реальные исторические события, такие, как, например, описанный в нескольких источниках конный переезд из Найтс-Лэндинг в Портленд. Эта быль пришлась мне по душе, я подумал, что упоминание об этом поступке стоит сохранить для истории, и использовал некоторые факты в своем романе «Ситка». На самом деле человека, совершившего переезд, звали Луис Ремме, а обстоятельства, подвигнувшие его на это, сходны с теми, что описаны в данном рассказе.

В те времена лошади Запада не были такими неженками, в которых мы превратили их в наши дни. Хорошие и даже замечательные лошади сейчас не редкость, на Западе же обходились обычно мустангами, и в жилах почти каждого коня текла кровь диких скакунов. Те лошади не боялись дальних и тяжелых переездов. А проезжать семьдесят пять миль за один день считалось тогда делом вполне обычным, и зачастую ковбои проделывали этот путь, отправляясь на танцы и возвращаясь обратно на следующее утро.

Участвуя в гонках на выживание, проведенных в 1903 году из Чедрона, штат Небраска, до Чикаго, каждый всадник ехал на одном коне, и еще одного разрешалось вести в поводу. Для того чтобы вовремя добраться до финиша, приходилось ежедневно в течение тринадцати дней преодолевать расстояние в семьдесят пять миль. Отличная работа, если, конечно, у вас есть достаточно сил, чтобы справиться с нею, и подходящие лошади!

Стив Мейен положил сложенную газету рядом с тарелкой и глядел, как официант наливает ему кофе. Он чувствовал удовлетворение, испытывая приятную усталость, как это обычно бывает после хорошо выполненной работы.

Джейк Хитсон, ранчеро-ростовщик, чьи угодья находились в самом конце Пайуте-Вэлли, лишь посмеялся, прослышав о его дерзком замысле, а приятели-скотоводы с сомнением закачали головами, когда Стив рассказал им о своем плане. Согласились они на предложенную авантюру только потому, что другого выбора у них все равно не осталось. Ведь он задумал перегнать стадо коров из Невады в Калифорнию в самый разгар зимы!

К северу все ущелья давно завалило снегом, а к югу на многие мили раскинулись нехоженые и почти безводные просторы пустыни. Но если до первого марта скотоводы не расплатятся с Хитсоном, вернув ему деньги, взятые в свое время взаймы, им всем придется лишиться своих ранчо, которые перешли бы к ростовщику в счет возмещения долгов. Сумма долга была ничтожно мала, но у Хитсона оставались их долговые расписки, и он, похоже, всерьез вознамерился прибрать к рукам их хозяйства.

Стиву Мейену уже доводилось проезжать по тому пути, когда несколько месяцев назад он сам возвращался в Неваду. «Золотая лихорадка» достигла своего пика, толпы людей съезжались в Калифорнию, где держался высокий спрос на говядину. Еще в пору своего детства он изъездил большинство местных троп и дорог с караванами, груженными товарами, и хорошо знал этот край, так что в конце концов ранчеро сдались.