— Велите подать карету, как только будете готовы. — Он замолчал. — Насколько я понимаю, вы не хотите, чтобы я сопровождал вас в этой поездке?

— Не хочу.

У его губ пролегли скорбные складки. Что ж, она понимала, что обидела его своей грубостью. Но при мысли о том, что он будет смотреть, как она выбирает себе платья и иные, куда более интимные предметы туалета, живот свело от страха. Этот совместный поход к модистке был слишком в духе отношений между богатым джентльменом и его любовницей, он не укладывался в ее представления об отношениях между мужем и женой.

Вейн, кажется, хотел что-то возразить, но передумал. Еще раз тряхнув головой, он развернулся и пошел в свою уборную.

— Миледи, простите, но я не смог ее найти. — Красивый молодой лакей стоял перед Сарой. Вид у него был расстроенный.

— Возможно, она отошла куда-нибудь на час или два. Надо было подождать.

Он бросил взгляд на часы, и Сара поняла, что с тех пор, как она распорядилась найти Мэгги и Тома, прошло больше двух часов.

— Простите, мэм, но я ждал. Затем я стал наводить справки. Мне сказали, что она съехала. Собрала вещи и съехала.

Сара, нахмурившись, вскочила со стула.

— Куда? Куда она уехала?

— Я не знаю, миледи. Я опросил соседей и управляющего, но в таких местах не принято спрашивать у соседей, кто куда переехал. Она уехала, никому ничего не сообщив и не заплатив ренту за последний месяц.

— О Боже. — Сара схватилась за голову и опустилась на диван. Голова болела нещадно.

Уилл деликатно кашлянул. Сара испуганно вздрогнула. Она забыла, что он по-прежнему здесь.

Сара попыталась взять себя в руки. Такое поведение неизбежно вызовет сплетни среди слуг, а уж этого ей совсем не хотелось.

Она поблагодарила Уилла и отпустила его, после чего вновь стала нервно мерить комнату шагами. Она не решалась еще раз поехать в столь неблагополучный район, чтобы самостоятельно разобраться в ситуации. Сара догадывалась, что она еще легко отделалась в тот первый раз, лишившись кошелька. Если Уиллу ничего не удалось выяснить, то она тем более вернется ни с чем.

Отец… Поймет ли он? Нет, он скажет, что ребенок не ее забота, и посоветует Саре успокоиться и забыть о мальчике. Она все равно ничего не добьется, пытаясь привлечь своего отца к поискам Тома. Граф Строи не станет ей помогать и, узнав, что у Бринсли есть внебрачный сын десяти лет от роду, еще раз утвердится в мысли о том, что его дочь — жалкая неудачница, от которой муж стал ходить на сторону уже в первый год брака. Нет, Сара не хотела предъявлять отцу очередное свидетельство своего прежнего жалкого существования. Отцу будет больно за нее, а ей будет стыдно за себя, и поиски Тома так и не сдвинутся с мертвой точки.

— Вейн, — прошептала она. Хватит ли у нее дерзости прибегнуть к его помощи? В конце концов, у него тоже есть гордость. Как ему понравится мысль об оказании финансовой и прочей помощи мальчику, сыну ее покойного мужа, которого Вейн презирал, имея на то все основания.

Сара судорожно сглотнула. Она бы предпочла никогда не знать ответа на этот вопрос. Едва ли ей делало честь то, что ее покойный муж завел роман с другой женщиной уже через несколько месяцев после свадьбы.

Возможно, ей следует обратиться за помощью к Питеру Коулу. Она не думала, что Питеру свойственны такие качества, как доброта и участие, но все же Бринсли был его братом, и он скорее всего хотя бы из чувства долга примет участие в судьбе незаконнорожденного племянника.

Сара подняла глаза на вошедшего дворецкого.

— Ваша карета у двери, миледи.

— О нет. — Она закрыла глаза. Ей сейчас меньше всего хотелось ехать за покупками. Но если она не поедет сегодня, то что она наденет завтра? Вейн слов на ветер не бросал. Однако ее наряды, как выяснилось чуть позже, не были отправлены в печь. Вейн передумал и велел раздать их бедным. Баркер не пожелала взять ничего из туалетов своей новой хозяйки. Сара никогда не задумывалась о том, как убого выглядит со стороны. Должно быть, дела ее были действительно совсем плохи, если даже горничная отказывалась носить ее наряды.

Сара надеялась, что ее новый статус заставит модисток поторопиться с выполнением заказов. Она не сомневалась, что маркиза Вейн способна добиться того, чего благородная, но обнищавшая леди Сара Коул не могла бы добиться ни при каких обстоятельствах.

Тяжело вздохнув, Сара взяла ридикюль и шляпку и вышла к поджидавшей ее карете.

Сара вдела в уши серьги с изумрудами и позволила горничной накинуть ей на плечи шелковую шаль. Вейн приказал не скупиться в тратах. Счет за покупки едва ли мог разорить Вейна, но денег на наряды Сара не считала. Она не потратила ни пенни из своих карманных денег, все счета направлялись непосредственно Вейну.

Этот темно-зеленый шелк сладострастно облегал ее формы и открывал грудь куда откровеннее, чем те платья, что она привыкла носить. Она бы не обратила внимания на этот наряд, посчитав его покрой слишком откровенным, если бы модистка не настояла на том, чтобы Сара его примерила.

Сара с пристрастием осмотрела себя в зеркале. Она была бледна и потеряла в весе, но все еще обладала достаточно внушительным бюстом. Да и бедренные кости у нее не торчали — это уже кое-что. Горничная с особым тщанием уложила ее волосы. Неудивительно, что она так старалась, — Сара подозревала, что Баркер целиком и полностью поддерживала Вейна в вопросе о гардеробе. Предательница.

Сколько бы Сара ни говорила себе, что это платье и эта шаль, эта прическа и серьги тоже служат единственной цели — создать образ, приличествующий маркизе, сколько бы ни повторяла, что, наряжаясь, она ни в коем случае не ставит перед собой задачу поразить Вейна, а тем более соблазнить его, сколько бы ни уговаривала себя, что делает хорошую мину при плохой игре, она не могла не признаться в том, что Вейн был прав, заставив ее отправиться за покупками. Поразительно, как новый наряд может поднять настроение.

Но Сару все же мучила совесть из-за того, что она швыряет деньги на ветер, тогда как бедный Том, возможно, голодает. Она должна найти его, позаботиться о нем. Днем она навестила Дженни и Питера Коула, но Питер отказался обсуждать с ней эту тему.

Он покраснел как рак, когда она сказала о Томе, и в довольно резких выражениях сообщил ей о том, что побочные дети Бринсли не ее забота, да и не его тоже. Сару возмутило его бессердечие, но, честно говоря, она не особенно рассчитывала на то, что Питер Коул поймет ее и возьмется ей помогать. Придется просить помощи у Вейна — иного выхода нет.

Сара задумчиво поправила золотой браслет и направилась в гостиную. Она могла бы воспользоваться собственными карманными деньгами, чтобы оплатить поиски мальчика, и вообще ничего не говорить об этом Вейну, но сочла, что не имеет права поступать так.

Он вправе рассчитывать на то, что жена не станет красть у него деньги.

Что, если он ей откажет? От его решения зависит благополучие мальчика и, возможно, его жизнь. А человеческая жизнь важнее, чем любые условности. Важнее, чем гордость. Вейн — хороший человек. Он поможет. Должен помочь.

Существует лишь один способ это выяснить.

Услышав, что Вейн вошел в комнату, Сара стремительно обернулась. Заметив ее, он остановился как вкопанный. Резкий вдох, сжатые кулаки. Она успела отметить его удивленное выражение до того, как он надел на лицо бесстрастную маску.

— Добрый вечер, Сара, — сказал он, шагнув к ней. В его голосе улавливалось напряжение.

— Добрый вечер. Вы не присядете? — Сара собиралась с духом, чтобы изложить свою необычную просьбу.

Он приподнял брови, но ничего не сказал, сев в кресло по правую сторону от нее.

— Вейн, я должна поговорить с вами об одном очень серьезном деле. — Сара облизнула губы. Он наблюдал за ней с интересом. — Возможно, вы помните наш разговор в доме Питера Коула, — она глубоко вдохнула, — о том, что у меня не может быть детей. — Она не смотрела на него, но боковым зрением уловила кивок. — Ну что же, у Бринсли есть сын. Уже довольно взрослый.