Но Заточный смотрел отстраненно, словно они и не куролесили вместе в общаге Омской академии МВД. А единственная среди собравшихся женщина-полковник МЧС спросила у Грущо:

– И это действительно были вы? Вы сами или все-таки артист, под вас загримированный? Вы во сне как это чувствовали?

– Мне кажется, это был я…

– Нет! – жестко сказала женщина-полковник. – Как вам сейчас кажется, нас не интересует! Нам нужно знать, как вы ощущали во сне – это были вы сами или кто-то на вас похожий?

Грущо обвел глазами собравшихся. Теперь они смотрели на него с таким напряженным вниманием, словно от его ответа зависела разгадка всего этого дикого происшествия. И потому он усилием воли вернул себя в свой сон, мысленно проследил, как он ехал в «форде» по Тверской параллельно движению процессии и Утесова, и только после этого честно и твердо, как на допросе, сказал:

– Во сне я знал, что это я.

– И вы не принимали участия ни в каких голливудских съемках, не так ли? – сказала женщина-полковник.

– Никак нет, не принимал.

– И вообще не выезжали за рубеж?

– Так точно, не выезжал, – снова подтвердил Грущо. – Только в Турции был, но три года назад, до кризиса…

Собравшиеся почему-то рассмеялись, а полковник повернулась к желчному генералу:

– Вот видите, Кирилл Степанович! Если майор сам был в этом сне, то никакой это не клип!

Но генерал только презрительно пожал плечами:

– Тоже мне аргумент! А мне все говорят, что я вылитый Евстигнеев. И что? Они же нашли другого Евстигнеева для этой съемки. Могли и такого же майора найти!

Однако и полковник не сдавалась:

– Конечно, могли! Я же с этим не спорю! Но майор говорит, что это был он! Понимаете? Он сам был в этом сне!

– Ну, с майором мы еще разберемся, – заметил генерал под облегченный хохот всех собравшихся – кроме, конечно, самого Грущо. – Ладно, – сказал желчный генерал, – шутки в сторону! Был в этом сне майор или не был, уже не важно. И даже не важно, клип это или не клип и кто его создал. Главное – мы обязаны выяснить, каким образом он в одну ночь проник в головы миллионов наших людей. Понимаете? Это главное! Потому что вчера они для пробы устроили нам похороны кино, а завтра или даже сегодня могут подбросить похороны всего нашего государства и убийство – ну, не знаю кого! Вы понимаете?

Собравшиеся понимали и потому молчали, опустив глаза.

– Значит, так, – подвел черту генерал. – Кто здесь из Управления по борьбе с преступностью в компьютерных сетях?

– Я, – отозвался совершенно лысый, с огромной головой пожилой мужчина в светлом летнем костюме.

– Как фамилия? Представьтесь, – потребовал «Евстигнеев».

– Генерал-майор полиции Круглый Сергей Натанович.

– Хорошо, генерал. Вы берете под жесткий контроль всех русскоязычных интернет-провайдеров.

– Если они на нашей территории, – уточнил Круглый, курирующий всю преступность в русском кибер-пространстве. – А если за границей…

– А на тех, кто за границей, мы тоже найдем управу, – твердо пообещал «Евстигнеев». – Вы только дайте нам их адреса. Дальше. По поводу убийства Шубина. Ни для кого не секрет, что у него немало врагов. Не зря два года назад произошел раскол Союза кинематографистов и сотня, если не больше, известных киношников – Рустам Ибрагимбеков, Александр Гельман, Андрей Смирнов, Павел Финн и другие – демонстративно вышли из этого Союза. Кроме того, Ростислав Сеевич строит свой телецентр, и по этому поводу тоже возник конфликт, там соседи протестуют, а какая-то актриса вообще чуть ли не под экскаватор ложится! Поэтому МУРу и вам, майор Грущо, следует проработать эту версию. Я, конечно, никого из названных ни в чем не подозреваю, но, с другой стороны, как писал Достоевский, у хорошего человека не может не быть врагов. Вам ясно?

– Так точно, – разом отозвались Грущо и генерал Сущевский, начальник МУРа.

– И последнее, – сказал генерал. – Ростислав Сеевич, как известно, ездит с мигалкой, выданной ему как сенатору и почетному адмиралу Министерства военно-морского флота. Но кой-кому это не нравится, и они по этому поводу устраивают черт-те что, автомобильные демонстрации. Следовательно, ФСБ нужно и с ними разобраться. – И генерал обратился к одному из полковников: – У вас есть на них ориентировки?

– Так точно… – отозвался тот.

– Кто этот крутой генерал? – спросил Грущо у Заточного, стоя в приемной министра на седьмом этаже МВД и глядя из окна на разъезд машин участников только что закончившегося совещания.

– А ты не знаешь? – переспросил Заточный, тоже проследив за черным «ауди» с мигалкой на крыше. – Кирилл Боков, первый зам Председателя Совета безопасности.

– А баба?

– Интересуешься? – усмехнулся Заточный, провожая взглядом желтый «пежо», в который села полковник МЧС. – С Омска не успокоился?

– Я не к тому. Просто она единственная ему возражала. Остальные молчали в тряпочку.

– Еще бы! Это Ирина Рогова, наша Кондолиза Райс! И даже Мюллер в юбке! Руководитель управления антитеррора в МЧС! Ну, сейчас закрутится машина! Пойдем пообедаем?

Обедать, оказалось, Заточный ходил не в столовую МВД, а в соседний, на Большой Якиманке, японский ресторан, где, по его словам, нет прослушки.

Мысленно попрощавшись с наличностью в кармане (до получки еще неделя, а платить за обед помощника министра придется, конечно, ему), Грущо от японского ресторана все-таки не отказался. А Заточный, как заправский гурман и знаток японской кухни, заказал, конечно, по полной программе: из холодных закусок – суши из лосося и угря и тунец в кунжутной корочке, а на горячее – суп с креветками, розовый дорадо на пару с имбирем и маринованные свиные ребрышки, жаренные на гриле. При этом полковник ел, конечно, палочками, а Грущо, помучавшись с этой дурью, перешел на вилку и ложку.

– Извини, братан, но я не думаю, что ты что-то надыбаешь, – сказал Заточный в конце трапезы, аппетитно хрустя мягкими свиными косточками. – Нет, не потому что я в тебя не верю. Что ты! Мы с тобой в Омске пуд соли съели, а водки выпили вообще немерено! Но какие на хрен киношники способны такую фигню через Интернет задвинуть? Это же абсолютное оружие, понимаешь? И как задвинули! Untraceable! Как это по-русски? Бесследно! Генерал Круглый и все его управление еще до всякого совещания и этого Бокова-«Евстигнеева» с пяти утра полным составом сидели на всех провайдерах – и что? Ноль! Хрен с изюмом! Ни малейшего бага или червя, который можно развернуть хоть в одну картинку из этого сна! Ты вообще хоть что-то сечешь в компьютерах?

– Ну, так… – пожал плечами Грущо. – Как пользователь…

– Я тоже, – признался Заточный. – Но я был, когда Круглый министру докладывал. А Круглый, чтоб ты знал, компьютерный гений, его у нас уже два года сам Чубайс сманивает! Так вот, как считает Круглый, ситуация совершенно мертвая. Во-первых, по самым скромным подсчетам, емкость такого сна или, как сказал этот Боков, клипа, снятого пусть даже в Голливуде, – почти гигабайт! А теперь прикинь: такой объем эти гребаные америкосы упаковали в какой-то новый червь или вирус, который бесследно – понимаешь, бесследно! – проходит через все системы защиты «Яндекса», «Яху», «Мейл» и всех остальных русских провайдеров! А потом на манер знаменитого 25-го кадра в кино этот червь на долю секунды мелькает на твоем мониторе и – что самое поразительное! – буквально троянским конем впечатывается в твой мозг, чтобы ночью, когда ты спишь и не контролируешь работу своего левого полушария, где находится наша память, – чтобы там развернуться в этот сон! Это, блин, сразу три гениальных прорыва – в компьютерной технике, в Интернете и в психологии! При чем тут какие-то киношники?! У нас, я тебе скажу, восемь институтов и три секретные лаборатории уже шесть лет бьются над такой задачей. Там десятки «лимонов» зарыты, а результат – ноль! А америкосы, как видишь, и тут нас сделали. Потому президент всех на уши поставил, а Совбез демонстрирует бурную деятельность! Ты представляешь, что будет, если сегодня ночью вся страна снова какую-нибудь хренотень во сне увидит? Например, про настоящую коррупцию в наших верхах. Или еще чего похлеще…