- Это он юродивого к нам привез!

Братья, крепкие на кулачный бой мужики, не ожидали, что Васька, не разговаривая, так врежет обоим, что они, опомнившись, долго будут харкать кровью, глядя вслед неторопливо удаляющемуся от них Скурыдину.

Слухи дошли и до воеводы. На третий день, после того как княжич опять слег в постель, вечером, к дому Лыковых подъехал в сопровождении двух слуг и сотского Дружины Ерофеева сам воевода Вельяминов. Лыков и Арина Евдокимовна, выбежав во двор, склонились в поклоне перед высоким гостем.

- Показывайте хозяева своего князя! Где он у вас? - громко потребовал голова.

- В комнате, я покажу! Только не надо шуметь! - тихо ответила Арина Евдокимовна и повела гостей за собой.

Воевода долго стоял у кровати лежащего в беспамятстве больного, вглядываясь в черты отмеченного умом и благородством юного лица незнакомца.

- Есть тут у вас место, где бы мы могли переговорить с глазу на глаз? - тихо спросил он через некоторое время у хозяев.

- В горнице, господин воевода! - ответил Лыков. Арина Евдокимовна осталась у постели больного, а мужчины прошли в горницу.

- Ну, что он тебе рассказывал? - спросил Вельяминов у Лыкова, оглядев комнату и убедившись, что они одни. Лыков пересказал воеводе, то, что он слышал от юноши.

- Что я тебе скажу Лыков! - произнес Вельяминов, бросив на него красноречивый взгляд. - Деда я его знал, а вот отца ни разу не видел. Честно скажу, может он княжич, а может, и нет. Как мой холоп Ивашка, оказавшийся Кудеяровым разбойником Кистенем!

- Не может быть, господин воевода, Васька Скурыдин сам видел, как его подстрелили разбойники Кудеяра! - уверенно возразил Дружина Ерофеев.

- Так-то оно так! Только дело это темное. Я поясню, о чем речь. Государь Иоанн Васильевич, осерчав на окольничего князя Михаила Семеновича Бежецкого, наложил на него опалу и выслал из Москвы в свою вотчину под Коширой. Государь наш грозен, но отходчив. На следующий день он сменил гнев на милость и приказал вернуть князя обратно в Москву. Но возвращать уже было некого. Сердце князя не выдержало царской немилости, и он скончался, даже не доехав до своего имения. Тогда, Иоанн Васильевич потребовал доставить к нему для царской милости и утешения сына князя, Андрея. Тот только, что вернулся из-за границы, где обучался разным наукам. Не застав батюшку в Москве и еще не зная, что его уже нет в живых, княжич немедленно поскакал в родовое имение, надеясь успеть увидеть его живым. И исчез. Разгневанный государь приказал найти княжича живым или мертвым. Слава Богу, в Разбойном приказе людишки не зря свой хлеб едят. Нашли душегуба, который нашего княжича топором зарубил! Вот какие новости с гонцом из Москвы пришли, еще три дня назад! Теперь думайте стрельцы! Кто у тебя дома Лыков, в постели лежит?

Воевода уставился на обоих стрельцов. Те смотрели под ноги, не зная чем возразить.

- Лыков! - Вельяминов остановил взгляд на Тимофее Мартынове. - О нашем разговоре никому ни слова, а ему и жене особенно. Баба сам знаешь, разболтает! С больного глаз не спускай, пока грамотка о нем до Москвы не дойдет! Там получат и разберутся!

Развернувшись, воевода вышел из комнаты. За ним выскочил Дружина Ерофеев. Мрачный Лыков остался один. Вскоре раздался топот копыт аргамаков выезжающих со двора всадников.

- Ну, что сказал воевода? - вывел из оцепенения Тимофея Мартынова голос вошедшей в комнату Арины Евдокимовны.

- Да так! Спасибо за княжича сказал! - зло ответил муж.

Женщина не обиделась, но сердцем почувствовала, что тот что-то скрывает. Переспрашивать она не стала. За долгую жизнь с мужем, Арина Евдокимовна, знала, что когда-нибудь у него появится желание выговориться. Ждать пришлось недолго. Однажды, после гостей, хорошо захмелевший от сваренного женой пива, Тимофей не вынес давящего на него гнета тайны и рассказал все ей. Арина Евдокимовна содрогнулась от услышанного. Уж больно откровенны были обвинения в самозванстве. Сначала она решила спрятать юношу у родственников, но потом поняла бесполезность затеи. Скрытно от всех ей не вывезти больного, а к тому же, что она скажет Тимофею? От судьбы не уйти. Пообещав мужу, сохранить тайну между ними, Арина Евдокимовна решила все же предупредить юношу, так чтобы надвигающиеся события не были для него неожиданностью. В душе она оплакивала его.

Дождавшись, когда Андрей, почувствовав себя здоровым, вновь решил собираться в дорогу, Арина Евдокимовна рассказала ему о смерти князя. Андрей выслушал ее спокойно. Видно, что он уже давно был готов к такому известию. Узнав, что в Москве его считают погибшим, и воевода отправил сообщение в Москву о том, что он здесь, Андрей помрачнел.

- Значит, не буду вам обузой, за казенный счет отвезут! - понуро сказал он.

Встав с постели, он уже не порывался ехать в Москву. Целыми днями юноша сидел на краю обрывистого берега Дона, с тоской глядя на уходящие вдаль степные просторы ногайской стороны. “Теперь я никто! - грустно думал Андрей, - И вступиться за меня некому!”. Действительно, ни с кем из своих московских родственников, за год пребывания в России он не успел познакомиться. Все чаще их видели там же вдвоем с Ксюшкой Скурыдиной, но на веселые посиделки молодежи он больше не ходил.

В один из дней зашел к Лыковым попрощаться Васька Скурыдин. Пришел черед его и товарищей сменить донковских сторожей на Воргле реке. Днем, старший, тридцатипятилетний боярский сын Савин, опытный ратник, с пятнадцати лет бывший в сторожах, проверил готовность своих подчиненных к выезду на службу. Поворчав на казаков за плохонькую одежду и малые припасы, он остался доволен вооружением сторожей и состоянием основных и запасных коней. Заметил, что едут все назначенные, не придется платить по полуполтине в день на человека в пользу заменившего его товарища, как это было прошлый раз. Не забыл Савин предупредить о том, что за самовольный уход до смены, повлекший проникновение противника, нарушителям грозит смертная казнь, а за плохое исполнение своих обязанностей, наказание кнутом. Объявив всем собраться для похода возле его дома сразу после заутрени, Савин распустил сторожей.

Прощаясь, Васька по очереди обнял Евдокимовну, которая его расцеловала, Лыкова и Андрея.

- Может со мной? - лукаво посмотрев на Евдокимовну, предложил он княжичу.

- Я хоть сейчас! - согласился Андрей.

- Куда ты его! - не поняв шутки, набросилась на Ваську Евдокимовна. - Посмотри на него, человек еще от болезни как следует, не отошел, а ты на коня хочешь посадить!

- Я пошутил Арина Евдокимовна! - ответил, улыбаясь, Васька. - Но в следующий раз обязательно!

У ворот, Скурыдин еще раз обнял Андрея:

- Выздоравливай! Что-то ты грустный! Что-нибудь с Ксюшкой?

Андрей уклонился от прямого ответа.

- Нет! Возвращайся целым и невредимым! - изобразив подобие улыбки, ответил он.

Евдокимовна на прощание перекрестила его, произнеся напутствие в дорогу:

- Пусть Бог хранит тебя!

А Мартыныч молча пожал руку.

Сторожа выехали после третьих петухов(28), когда первые лучи новой зари еще прятались за посветлевшей линией горизонта в степи за Доном. Отъезд сопровождался звуками нетерпеливого коровьего мычания раздававшегося из дворов стрелецкой слободы. Животные, торопили заспавшихся хозяек на дойку. Половину пути, дорога шла по правому берегу Дона, заросшего лесом, прерываясь открытыми пространствами. Людей, сел и

деревень не было видно, но следы человеческой деятельности присутствовали. То внезапно появившееся ржаное поле, то почти незаметная землянка с тропинкой ведущей от нее к пруду. Земля эта, когда-то была вотчиной рязанских князей. Стояли здесь укрепленные города Романцев и Тешев с княжеской администрацией собиравшей оброки в окружавших их селениях. В 1483 году вассальное от Рязани Елецкое княжество, а в 1517 году и само княжество вошли в состав Московского государства. Отдавая приоритет бесконечным войнам с Литвой и Швецией на западе, Москва незаметно теряла эти земли на юге и юго-востоке. Маленькие городки-крепости, когда-то защищавшие не только Рязань, но и Москву от набегов кочевников были покинуты гарнизонами удельных князей, ставших воеводами, стольниками, стряпчими и дьяками(29) Великого князя Всея Руси. Городки как будто перестали существовать. Их названия исчезли из официальных летописей, а память о событиях, отражаемая в городских писцовых книгах, сгорала в огне пожаров вместе с этими городками. Почти ежегодные нападения татар на русские окраины делали жизнь в таких населенных пунктах невыносимой. Татары внезапно появлялись, опустошали городки и быстро уходили. С 1507 года, когда крымские татары совершили первое нападение на Московское государство по 1583 год, то есть за 76 лет было совершено 29 набегов на эти земли.