— Тревожно все это. Согласен.
— Еще как тревожно. С каждым годом соотношение морских сил на Дальнем Востоке для России меняется не в нашу пользу.
— Согласен, Степан Осипович. Японцы новые базы для флота строят, а наши фортификаторы все до ума порт-артурскую крепость довести не могут.
— А про Владивосток совсем забыли. Флот Тихого океана не может обойтись одной обустроенной гаванью.
— Конечно, не может. Взять Балтику — Кронштадт, Ревель, Свеаборг, столица. А сколько мест временного базирования для кораблей.
— Японцы обустроили в базовом отношении свое внутреннее море. Майзуру становится противником Владивостока. Сасебо — Порт-Артура, от него до Кореи рукой подать. А Оминато — против Сахалина, на котором русскому миноносцу второго класса негде стать у пирса.
— Вы, Степан Осипович, опять были на приеме у морского министра?
— Был, да что толку. Одни успокаивающие фразы высказывались и им, и его чиновниками. Хотя все люди не без флотского опыта. По биографиям — знающие.
— Но ведь им-то сам бог велел вперед заглядывать. В будущее российское на Востоке.
— Они туда еще посмотрят. Когда война вокруг Порт-Артура в одну ночь пыхнет...
Тем временем с Японских островов из российского посольства в Санкт-Петербург приходили все более тревожные донесения. Теперь к ним все чаще и чаще прикладывались вырезки из газет с переводом на русский. Так, в одной из крупнейших и популярнейших газет «Ниппон Симбун» анонимный автор писал:
«Я как военный стою за войну. Экономические соображения не должны играть роли, раз затронута честь государства...
Нынешние отношения с Россией должны окончиться войной. Театром войны будет пространство от корейской границы до Ляодунского полуострова. Наша армия знает эти поля...
Напрасно думают, что война будет продолжаться 3-5 лет. Русская армия уйдет из Маньчжурии, как только флот русский будет разбит...»
Действительно, все было так, как предрекал анонимный автор на страницах «Ниппон Симбун». Фактически точку в Русско-японской войне поставило Цусимское морское сражение, ставшее небывалой трагедией для российского военного флота.
На страницах японских газет были и более воинственные публикации. Так, в одном из номеров газеты «Ници-Ници» появился откровенно провокационный лозунг, звучавший как самурайский клич:
«Бейте и гоните дикую орду! Пусть наше знамя водрузится на вершинах Урала!»
Как готовились в Японии к нападению на порт-артурскую крепость, лучше всего свидетельствуют дневниковые записи одного из офицеров императорского флота:
«2 февраля
Я только что вернулся с нашего прощального праздника. Было очень пасмурно. Но... теперь не время заполнять дневник подобными вздорными замечаниями: скоро можно будет занести в него кое-что получше, как только гром грянет! Он действительно грянет и, судя по словам командира, — при посредстве нашей флотилии...
Мы идем-к Порт-Артуру или его окрестностям. Ну, а эти места знаем мы прекрасно. В одну зиму мы были там по крайней мере раз двадцать. Каждая бухта, каждый маяк знакомы мне, как будто они уже японские...»
«Сасебо, 4 февраля
Сасебо, город и бухту, совершенно нельзя узнать. Все переполнено войсками, а в бухте еле умещаются пароходы, перевозящие наших солдат. Ежедневно ходят транспорты к Фузану и Мазампо. Но главные силы высадятся выше, в Корее, для того чтобы избежать отвратительных дорог».
«5 февраля
Гроза разрозилась. Правительство прервало всякие дипломатические отношения с Россией...
Завтра утром эскадра выходит в море. Куда она пойдет, неизвестно. Но мы думаем, что в Порт-Артур или в его окрестности...
Жизнь в старом Сасебо стала совсем неузнаваемой. Но это ненадолго: в скором времени он совершенно опустеет. Сегодня мы сдадим на верфь свои старые торпеды и получим совсем новые. Из старых мы уже слишком много стреляли, и на последних учениях многие давали осечку. Осечка в серьезном деле лицом к лицу с русскими! Если бы со мной случилось что-нибудь подобное, я пустил бы себе пулю в лоб. Сегодня вечером, я надеюсь, мы получим бронзовые сигары и завтра рано поутру выйдем на пробную стрельбу».
«Желтое море, 6 февраля
Сегодня утром весь флот покинул Сасебо. Куда мы идем, никому не известно, так как сигналов еще не было и все следуют за флагманским кораблем. Но, судя по курсу, мы идем к Порт-Артуру...
На линейных судах делаются приготовления к бою. Перила снимаются, что очень благоразумно со стороны адмирала. Он боится, что в суете забудут что-нибудь. Нам на наших лодках нечего особенно готовиться, надо только зарядить торпеды да запастись снарядами для орудий».
«Острова Митаоу, 9 февраля, вечером
Наконец-то я выбрал минуту, чтобы записать все мною пережитое, о чем я не помышлял три дня тому назад. Хотя я устал как собака, но постараюсь изложить все произошедшее толково и последовательно. Вчера вечером флот встал на якорь недалеко от Хайянтау. Торпедные суда получили приказ остановиться около флагманского судна. Контрминоносец взял на буксир остальные торпедные суда, что удалось, несмотря на волнение. Вслед за тем раздался сигнал; командир всей флотилии и командиры торпедных судов были немедленно вызваны на флагманский корабль. Было ясно, что мы первыми подымем оружие, которым мы так гордимся. Я думаю, что русские и в мыслях не имеют, что мы уже начинаем.
Я слышал в Сасебо, что мы не будем заранее объявлять войну, так как это совершенно непонятный, глупый европейский обычай».
Далее дневниковые записи японского флотского офицера сообщают следующее:
«Перед адмиралом лежала карта Желтого моря и специальная карта Порт-Артура. Мы все сели вокруг стола, и штабной офицер дал каждому из нас план рейда и гавани Порт-Артура, на котором было подробно указано все положение русской эскадры и место каждого корабля. Офицеры второй флотилии получили планы Талненванской бухты и Дальнего. Адмирал сказал нам... приблизительно следующее:
— Господа! Вы должны сегодня вечером или сейчас же после полуночи, — точное время я предоставлю — напасть на русскую эскадру в Порт-Артуре и в Дальнем. По всей видимости, все корабли, даже линейные, будут стоять на' порт-артурском рейде, но некоторые могут находиться в Дальнем, почему я и посылаю туда вторую флотилию. — На плане порт-артурского рейда, который каждый из вас только что получил, — продолжал адмирал, — точно отмечено место стоянки (каждого. — А. Ш.) русского судна. План этот снят нашим штабным офицером, ездившим переодетым в Порт-Артур. По его мнению, враг не подготовлен встретить наши нападения, так как ждет объявления войны с нашей стороны».
Адмирал Хейхатиро Того был прав: в порт-артурской крепости ожидали не внезапного нападения, а официального объявления войны, которая должна была вестись по европейским правилам с известным джентльменским набором государственных заявлений.
Империя на Японских островах прервала свои дипломатические отношения с Россией 24 января 1904 года. В тот день полномочному российскому посланнику в Токио барону Розену было предложено вместе с миссией незамедлительно покинуть столицу Страны восходящего солнца. По сути дела, это было неофициальным объявлением войны.
В тот же день японский посол в Санкт-Петербурге Кури-но, отзывавшийся из России, получил от своего шефа барона Комуры телеграмму следующего содержания:
«Японское правительство решило окончить ведущиеся переговоры, принять такое независимое действие, какое признает необходимым для защиты своего угрожаемого положения и для охраны своих прав и интересов».
Официальное же объявление войны из Токио поступило только 27 января. Манифест императора-микадо Страны восходящего солнца по поводу начала войны с Россией был обнародован 29 января. Спустя некоторое время с ним могли ознакомиться и в Санкт-Петербурге. Указ японского императора гласил:
«Мы, милостью небес, Император Японии, с незапамятныхвремен сидящий на троне, занимаемом тою же династиею, объявляем этим манифестом всем нашим верным и храбрым подданным следующее.
