— Дай мне фонарь, я пойду вперед! — обратился он к Карлу, стоявшему возле лейтенанта.
— Как переменчива судьба,— тихо сказал фон Рейц.— Прежде я желанным гостем въезжал в этот замок через главные ворота, а теперь прихожу сюда непрошеным через задние.
— Всему свое время,— рассмеялся Кастелян и вывернул фитиль в фонаре, отчего вся комната внезапно осветилась мерцающим светом.
Они оказались в прихожей замка. Лейтенант поочередно садился в каждое кресло, забавляясь треском рассохшегося дерева.
— Перестаньте, лейтенант,— обратился к нему Кастелян.— Мне кажется, маленькой Минны здесь нет.
— Уж эти женщины! — возразил лейтенант.— Мебель здесь несколько поистерлась… Обломки…
В эту минуту Кастелян, обладавший весьма тонким слухом, различил шум шагов. Они приближались из коридора, соединявшего башню с главной частью замка. Не зная, кто идет, он быстро подал знак к молчанию и повернул винт у фонаря, так что свет внезапно потух.
— Зажгите фонарь, все в порядке! — раздался сдержанный женский голос.
— Минна…— прошептал Кастелян и направил свет на вошедшую девушку. В своем белом передничке, кокетливо приподнятом платье и нарядной прическе она походила на субретку.
— Да, это я. Торопитесь. Часовые только сменились. На лестнице, что ведет в комнату с драгоценностями, стоит часовой. Точно ночной колпак,— шутя добавила она.
— Ну, эти опаснее всех,— заметил лейтенант.— Я знаю это по опыту.
— Думаете, он поднимет шум? Мы сумеем заткнуть ему глотку! — Кастелян пожал Минне ручку.
— Я останусь здесь, чтобы прикрыть отступление,— сказала она смеясь.— Ведь ты сам хорошо знаешь дорогу.
— Да, конечно. Мы пойдем втроем. Ведь второго часового на этой стороне нет?
— Только один, там, где всю ночь горит лампа,— отозвалась миловидная девушка.
Кастелян вертел ею, как хотел. Верно, любовь слепа — этот безбородый толстый человек чем-то привлекал женщин. Ведь и старая Роберта любила его. Она не только нежно заботилась о нем, но и доверяла ему свои дела, что, впрочем, послужило ей вовсе не на благо: негодяй за ее любовь убил и ограбил ее. Правда, старая Роберта едва ли заслуживала лучшей участи — сколько невинных существ пали жертвой ее корыстолюбия и жадности.
Маленькая Минна осталась в башне, а мужчины осторожно направились по коридору, от которого в обе стороны вели проходы в комнаты прислуги.
Покои короля и королевы были расположены совсем в другой, отдельной части замка, выходившей на площадь и к увеселительному саду.
Воры подошли к широкой лестнице, что вела в ту часть замка, где помещались кладовые. Сначала это были комнаты с бельем и постелями, потом с посудой и разного рода запасами и, наконец, на полпролета выше, за железными дверями и решетками — с драгоценными вещами. Кастелян шел впереди, неся фонарь, слабо освещавший лестницу и живопись на стенах. Карл и лейтенант следовали за ним, озираясь по сторонам.
Обогнув выступ стены, они миновали широкие, богато украшенные коридоры и подошли к последней лестнице. Наверху горел огонь, и часовой мерно шагал взад и вперед по площадке.
— Спрячьте фонарь,— шепнул лейтенант,— а то этот мошенник заметит нас.
— И окликнет,— закончил Карл.
— Тогда мы его свяжем.— Кастелян спрятал фонарь.
— Пустите меня вперед: клянусь честью, мы попадем в комнату, хотя бы её охранял цербер о ста головах,— тихо проговорил лейтенант. Им овладела какая-то слепая ярость, еще более усилившаяся при мысли, что добыча этой ночи может спасти его, будто для этого потерянного человека могло быть другое спасение, кроме смерти.
Кастелян был достаточно хитер, чтобы не противиться желанию фон Рейца.
Часовой, которого двое оставшихся позади мошенников не могли видеть, казалось, услышал шум приближающихся шагов. По его тени можно было догадаться, что он остановился и смотрит вниз.
И тут лейтенант ступил на освещенную лестницу.
— Кто там? — послышался испуганный голос.
— Друг! — словно в шутку ответил фон Рейц, и в ту же минуту на верху лестницы послышался шум от падения тяжелого тела и громкий стон,
— Он убил его,— озабоченно сказал Карл.
— А нам какое дело! Дальше! — скомандовал Кастелян.
Преступники последовали за лейтенантом и увидели, как он старается прислонить солдата к стене в углу коридора. Наконец ему это удалось: Он облокотил часового на ручку двери и так ловко, что издали можно было подумать, будто солдат уснул на часах.
— Что с ним? — спросил Кастелян.
— Я прикончил его,— мерзко усмехнулся лейтенант.— Теперь нам никто не помешает.
— Ну, скорей за работу. Дверь повыше… Карл заменит нам мертвого часового.— Кастелян вынул из кармана два мощных винта, и один из них, снабженный кольцом, завернул в дверь рядом с замком. К этому кольцу Кастелян прикрепил второй винт, ввернув его в косяк напротив замка. Он действовал как рычаг, и через некоторое время обитая железом дверь поддалась и без шума отскочила.
— Клянусь честью, за это великое изобретение вы заслуживаете ордена, Кастелян.— Глаза лейтенанта жадно блестели.
— Не рано ли радуетесь? Внутри, кажется, есть еще железный прут. Сторож, видно, вышел через другую дверь, чтобы покрепче запереть эту.
— Нет ли кого там, в комнате? — шепотом спросил лейтенант.
— Он не стоял бы так тихо. Через щель я вижу толстый железный прут. Постойте, у меня есть пила…
В то время, как третий мошенник, стоявший на часах, едва пересиливал волнение, усугублявшееся при взгляде на мертвого часового, раздался скрежет пилы. Вскоре задвижка поддалась их усилиям.
В ту же минуту нетерпеливый лейтенант с силой надавил на дверь, и обе части прута с шумом упали на пол. Воры сдержанно засмеялись. Тот, что оставался на страже, внимательно прислушался: ему почудились вдали голоса. Может быть, кто-то услышал шум, а может, наступило время для смены часовых. Последнее было маловероятно — до новой смены оставалось еще около часа.
Лейтенант и Кастелян, наполнив мешки серебряной посудой, намеревались уже пилить крышку стола, под которой были спрятаны бесценные алмазы, как вдруг в комнату вбежал Карл.
— Сюда идут! — крикнул он.— Послушайте…
Снизу действительно слышались голоса, но очень отдаленные…
— Бери,— приказал Кастелян Карлу, подавая наполовину наполненный мешок.
Лейтенант подал другой, а Кастелян все продолжал хватать одну вещь за другой, в то время как люди были уже так близко, что можно было различить женский голос.
Карл бросился вон, за ним последовал лейтенант.
— Уж не изменила ли нам маленькая Минна? — проговорил он, прислушиваясь к голосам.
— Нет, бьюсь об заклад, нам подгадила Маргарита, змея из общественного дома.
Прежде чем продолжить рассказ о трех мошенниках, следует объяснить последние слова Кастеляна.
Мы оставили Маргариту после того, как принц, преклонив перед ней колени и получив прощение, отправился к королю, а она, пораженная кинжалом Леоны после его ухода, лежала на полу.
Девушка истекала кровью. Ее слабый голос напрасно звал на помощь. Однако гнусному плану бесчеловечной матери не суждено было исполниться. Карающая десница Господня, так тяжело обрушившаяся на Маргариту, простерлась теперь для ее защиты. Но не принц явился спасти ее.
Принц получил от короля приказ в тот же день оставить столицу, выбрав своим местопребыванием на этот год какой-нибудь отдаленный город. Этим изгнанием он был обязан своему камергеру. Изгнание! Барон фон Шлеве пересилил принца: этот негодяй имел теперь бОльшую силу при дворе, чем принц.
И нельзя было ни противоречить, ни даже спросить о причине наказания — оно должно было быть исполнено без замедления и возражений.
Между тем столичные газеты сообщили, что принц Вольдемар ввиду расстроенного здоровья уезжает на юг.
Вальтер и на этот раз был ниспослан небом, чтобы спасти Маргариту. Подобно ангелу-хранителю защищавший всегда несчастную, чуждый всяких эгоистических побуждений, он любил ее с детства, как любят цветок или звезду, не имея ни малейшей надежды обладать ею когда-либо, зная одно лишь наслаждение — защищать любимое существо и радоваться, глядя на ее счастье. Признавая его достоинства, принц позволил ему жить в той части замка, где располагалась комната Маргариты, и вот случилось так, что он нашел ее лежащей без чувств на ковре.
