– Если нам опять понадобятся ваши показания, я дам вам знать.

Подозрительно покосившись на Пендергаста, портье кивнул:

– Это Колин Феринг его убил. Вот его и ищите.

Они вышли на улицу. После гнетущей духоты квартиры бодрящий октябрьский воздух показался им особенно свежим. Пендергаст махнул рукой в сторону «Роллс-ройса-59» «Серебряный призрак», припаркованного у дома. Сквозь стекло был виден бесстрастный профиль Проктора, личного шофера Пендергаста.

– Не хотите проехаться в центр?

– Почему бы и нет. Уже половина четвертого. Поспать все равно не удастся.

Д’Агоста влез в обитый кожей салон. Пендергаст сел рядом.

– Давайте-ка посмотрим пленку из камеры слежения.

Спецагент нажал на кнопку в подлокотнике, и с потолка спустился экран. Д’Агоста вынул из портфеля диск.

– Это копия. Оригинал уже в управлении.

Пендергаст отправил диск в плеер. Через мгновение на экране появился вестибюль дома № 666 по Уэст-Энд-авеню. Камера перекрывала все пространство от лифта до входной двери. Указатель времени в углу экрана бесстрастно отсчитывал секунды. Уже, наверное, в десятый раз д’Агоста наблюдал, как портье вышел с одним из жильцов на улицу, где их ждало такси. В это время в вестибюле появился человек. В его тяжелой походке было что-то зловещее – он медленно и как бы бессознательно продвигался вперед, еле волоча ноги. Потом он взглянул на камеру остекленевшими и какими-то незрячими глазами. Одет человек был тоже странно: поверх рубашки наброшено ярко-красное одеяние с блестками, на котором изображены разноцветные круги сердца и кости. Лицо опухшее и бесформенное.

Пендергаст перемотал запись, пока на экране не появилась новая фигура. Это была Нора Келли с коробкой в руках. Она вошла в лифт и исчезла с экрана. Еще одна перемотка, и на экране вновь появился Феринг, выходящий из лифта. Вид у него был совсем дикий. Одежда разорвана и залита кровью, в правой руке тяжелый нож, которым обычно пользуются аквалангисты. Портье попытался его задержать, но Феринг замахнулся на него ножом и, пройдя через двойную дверь, исчез в темноте.

– Вот тварь! – рявкнул д’Агоста. – Яйца бы ему оторвать и скормить с гренками!

Он посмотрел на Пендергаста. Агент был погружен в раздумья.

– Согласитесь, все детали видны очень четко. А вы уверены, что в реке нашли труп именно Феринга?

– Его сестра опознала труп. У него были родинки и татуировки, которые помогли это сделать. Медэксперт, который его осматривал, вполне надежный парень, хотя несколько трудноват в общении.

– А как он умер?

– Самоубийство.

Д’Агоста хмыкнул:

– Другие родственники у него есть?

– Мать находится в доме для престарелых. Она не в своем уме. Больше никого нет.

– А сестра?

– После опознания она вернулась в Англию. – Немного помолчав, Пендергаст пробормотал: – Любопытно, весьма любопытно.

– Что именно?

– Мой дорогой Винсент, в этом и без того загадочном деле есть один момент, который сбивает меня с толку. Вы заметили, что сделал преступник, когда зашел в вестибюль?

– Что?

– Он посмотрел в камеру.

– Он знал, где она находится. Ведь он жил в этом доме.

– То-то и оно.

И агент ФБР вновь погрузился в размышления.

Кейтлин Кидд сидела в своем «RAV-4», держа в одной руке утренний сэндвич, а в другой – большой стакан с черным кофе. На руле лежал номер «Венити фейр», который она внимательно изучала. За окном шумел нескончаемый транспортный поток, медленно продвигавшийся по Семьдесят девятой улице.

На приборной панели хрипло подала голос полицейская рация, и Кейтлин переключила свое внимание на нее.

«…Управление вызывает двадцать пять – двадцать семь, ответьте десять – пятьдесят на углу Сто восемнадцатой и Третьей улиц…»

Быстро потеряв интерес к рации, Кейтлин продолжила листать страницы, одновременно поглощая бутерброд.

Будучи криминальным репортером, Кейтлин часто и помногу разъезжала. Преступления нередко совершались в отдаленных уголках Манхэттена, и собственная машина давала сто очков вперед метро или такси. Если, конечно, хорошо ориентироваться в городе. В ее работе, где главное – раньше всех опубликовать сенсационный материал, счет шел на минуты. Полицейская рация позволяла быть в курсе событий. Настоящая большая сенсация – вот что ей было нужно сейчас.

Зазвонил сотовый, лежащий на пассажирском сиденье.

Взяв трубку, она прижала ее подбородком к плечу, управляясь, как искусный жонглер, сразу с тремя предметами: сэндвичем, кофе и телефоном.

– Кидд слушает.

– Кейтлин, ты где?

Она сразу узнала голос. Это был Ларри Бэссингтон, составитель некрологов из «Уэстсайдера», дешевого таблоида, где они оба работали. Он вечно ее преследовал. Она позволила ему пригласить себя на обед, поскольку была на мели, а получка ожидалась только в конце недели.

– В поле.

– Так рано?

– На рассвете самые интересные звонки. Именно тогда они находят покойников.

– Чего ради так напрягаться? «Уэстсайдер» ведь не «Дейли ньюс». Эй, не забудь, что…

– Подожди минутку.

Кейтлин опять прислушалась к рации.

«…Управление вызывает тридцать один – тридцать три, сообщение от десять – пятьдесят три на Бродвее, пятнадцать – семьдесят девять. Прошу ответить… Тридцать один – тридцать три вызывает управление, десять – четыре…»

Она выключила рацию и возвратилась к разговору.

– Извини, что ты сказал?

– Не забудь о нашем свидании.

– Это не свидание. Просто обед.

– Дай хоть помечтать. Куда ты хочешь пойти?

– Ты приглашаешь, ты и решай.

Последовало молчание.

– Как насчет вьетнамского ресторанчика на Тридцать второй?

– Нет уж, спасибо. Я там вчера обедала и потом весь день жалела об этом.

– Ну ладно. Тогда пойдем к Альфредо?

Кейтлин опять переключилась на рацию.

«…Диспетчер, диспетчер, это семьдесят четыре – семьдесят семь по поводу убийства десять – двадцать девять, жертва – Уильям Смитбек – находится в машине судмедэкспертизы. Инспектор покидает место преступления. Десять – четыре, семьдесят четыре – семьдесят семь…»

Кейтлин чуть не уронила стакан.

– Вот блин! Ты слышал?

– Ты это о чем?

– Только что сообщили по рации. Убийство. И я знаю убитого – это Билл Смитбек. Тот парень, что пишет для «Таймс». Я познакомилась с ним на конференции журналистов в Колумбии где-то с месяц назад.

– Почему ты думаешь, что это тот самый парень?

– Ты много знаешь людей по фамилии Смитбек? Послушай, Ларри, мне надо ехать.

– Бедняга. Так как насчет обеда…

– К черту обед.

Кейтлин включила зажигание и отпустила трубку, которая упала к ней на колени. Выжав сцепление, она так резко взяла с места, что куски салата, помидоров, зеленого перца и яичницы разноцветным веером разлетелись по машине.

Добраться до Уэст-Энд-авеню было делом пяти минут. Кейтлин здорово наловчилась ездить по городу, а на ее «тойоте» было ровно столько вмятин и царапин, сколько требуется, чтобы держать на расстоянии всякого, кто мог посчитать, что еще одна погоды не сделает. Она втиснула машину на пятачок перед пожарным гидрантом. Если повезет, она успеет все записать и смыться, прежде чем ее застукает дорожная полиция. А нет – так и черт с ним: ей на машину налепили уже столько квитанций, что сумма штрафов давно превысила ее стоимость.

Кейтлин быстро пошла мимо домов, на ходу вынимая цифровой диктофон. У дома № 666 стояло несколько машин: две патрульные, «форд-краун-виктория» и «скорая помощь». От подъезда отъезжала труповозка. На верхней ступеньке лестницы, ведущей к подъезду, стояли двое полицейских в форме, преграждая вход в дом всем, кроме жильцов. Внизу на тротуаре толпились люди, переговаривающиеся вполголоса. Лица у них были напряженные и испуганные, словно они увидели привидение.

Кейтлин привычно внедрилась в толпу и стала прислушиваться к разговорам, умело отсеивая пустую болтовню и выуживая тех, кто, похоже, что-то знал. Она повернулась к лысому толстяку с лицом цвета спелого граната. Несмотря на то что на улице было прохладно, он обильно потел.