Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Девятьсот девяносто девять, если быть точным, — поправил тот, кто выглядел как европейская красавица. — Но для тебя, бессмертной, год или даже век туда-сюда не имеют особого значения.

— Для меня все имеет значение, — возразила та, что наполовину была Джиной Луневой, — каждое мгновение, каждая искорка жизни. Ты нарушил собственный закон, заарин-боо, который выработал для себя после твоей неосмотрительной помощи Великому Завоевателю: НЕ УБИЙ! Любая жизнь священна, даже жизнь букашки или таракана, и никто не вправе отнимать ее!

— Я был ослеплен жаждой мести. — Девушка склонила голову. — Прости, Мать-Птица, мне нет оправдания, я виновен и заслужил повторную казнь, самую позорную и мучительную из всех вообразимых.

— Да, твое послесмертие в Срединном мире ужасающе, но твоя долгая праведная жизнь заслуживает награды, которой ты сам себя едва не лишил. Как никто, ты был близок к просветлению и освобождению из порочного круга и достиг бы их в ослепительное и счастливое мгновение смерти.

— Я безропотно приму любое наказание, — становясь на колени и сложив на груди руки, сказал заарин-боо, — и смиренно — любую награду. Делай, что должно, повелительница, Мать Хищная Птица, но, последнее… боохолдои… я их сдерживал, но в мое отсутствие они с цепи сорвутся…

— Я понимаю, о чем ты, Баташулуун, — сказала Джина. — Все будет ок, не переживай…

Глава 51

ДЖИНА РАСТРОиЛАСЬ

18.18. Остров Ольхон

Не такой человек Стас Кузнечихин, чтобы пассивно ждать у моря погоды. Он бы и в шторм, и в бурю уверенно вел утлое суденышко своего существования к заветной цели. Какой? Он и сам покуда не представлял, да и многие ли индивиды в неполные семнадцать лет знают цель? Вряд ли. Стас не знал, но жил в предвкушении каких-то грандиозных событий, ожидающих его впереди. Но хуже нет, чем ждать и догонять. Стас желал немедленно оказаться в самой гуще этих самых судьбоносных событий, но по воле жребия подброшенной Иваном монетки…

О эта чертова выпавшая «решка»! Короче, Стас поставил на «орла» и проиграл, после чего Артем повез на своем внедорожнике Ивана к белой юрте, а Стас остался сторожить спящее тело Джины. Нет, он первый и сказал, что оставить беззащитное тело без присмотра никак нельзя, но почему он, а не Артемка? Не повезло, обидно…

Отыскав на обширном дворе усадьбы Шарменева кресло-качалку, Стас подтащил его к кострищу и установил так, чтобы одновременно видеть спящую девушку и входные ворота. На случай непрошеных гостей положил на землю под руку пару крепких поленьев из поленницы у бани и устроился в кресле, нацепив наушники и врубив на плеере русский рок — совместил тем самым полезное с приятным…

Стас глазам своим не поверил, когда, отбивая такт «Последней осени» Шевчука по подлокотнику кресла, он увидел входящую в калитку Джину. Как он мог, охранничек, называется, не заметить, что она встала и ушла?! Но, скосив глаза, он обнаружил на земле в двух шагах от себя все ту же Джину. Тогда кто входит во двор, нагло ухмыляясь?

Стас подскочил с кресла, пытаясь поднять с земли полено. Это действие стоило ему утраты равновесия, а когда он, чертыхаясь, все-таки встал на ноги, то увидел одну Джину рядом в вертикальном положении, причем другая, точь-в-точь такая же, сохраняла горизонтальное абсолютное спокойствие, продолжая дрыхнуть у его ног… Что за черт? Демоны? Замуровали?

Стас замахнулся поленом на вертикальную, размышляя попутно, при чем здесь, собственно, «замуровали»?

— Не надо! — воскликнула Джина. — Не делай этого, Стас, дай объяснить!

— На, — сказал Стас, но полено не опустил.

— Что значит твое «на»?

— Ответ на твое «дай»!

Девушка расхохоталась:

— Неужто не узнал? Я — Джина!

— А она кто? — Стас кивнул на спящую.

— Тоже я.

— Щас вдарю! — Парень нервно завел полено еще дальше за спину, рискуя упасть.

— Правда, Стас, это я, честное слово! Я умею теперь быть одновременно сразу в нескольких местах!

— Ну тогда ты точно не Джина Лунева, та ничего такого не умела!

— Я научилась! Чем же тебе доказать, Фома неверующий? — Девушка чуть не плакала. — Да опусти ты наконец это свое дурацкое полено!

— Вспомни что-нибудь такое, что может знать только настоящая Джина, — потребовал Стас, но руку с импровизированным оружием все-таки опустил.

— Легко! — объявила девушка. — Только тебе это не слишком понравится.

— Не надо меня стращать!

— Ты трижды… — она подсчитала, загибая пальцы на руке, — нет, четырежды назначал мне свидания и всякий раз пытался поцеловать в губы, но после того, как получал в лоб, удостаивался утешительного, братского поцелуя в щеку!

— Тогда уж сестринского, — уточнил покрасневший Стас. — Ладно, сдаюсь, ты — это ты. И что теперь? Может, хоть одна из вас захочет со мной целоваться?

Джина расхохоталась.

— Вряд ли, тем более, когда я проснусь, — кивок в сторону спящей, — остальные Джины исчезнут.

— Остальные? — удивился Стас. — Что, есть и еще?

— В этот самый момент я одновременно говорю с тобой во дворе дома дяди Васи, с Гомбо Хандагуровым в его сновидении и со всеми остальными у костра возле белой юрты, — пояснила девушка и вдруг заговорила серьезным и даже безапелляционным тоном: — Прямо сейчас, Стас, ты садишься в машину Юрия Беликова, едешь к заброшенной ферме и присматриваешь за похищенными, точнее, их защищаешь. Там моя мать, не забывай об этом!

— А как я тебя оставлю? — снова кивок в сторону спящей.

— За меня не волнуйся, не пропаду, — улыбнулась девушка, после чего обе Джины растворились в воздухе.

— Пропала все-таки, — пробормотал Стас, направляясь к «японке» следователя. — От нее никогда не знаешь, чего ждать, совершенно непредсказуема…

Дверца, к счастью, оказалась открытой. Едва только парень сел за руль, двигатель запустился самопроизвольно, да еще и без ключа зажигания. Вдобавок к этим чудесам Стас услышал голос Джины:

— Чуть не забыла, на-ка вот, возьми!

Стас повертел головой, но девушки рядом не увидел, зато на пассажирском сиденье лежал пистолет для пейнтбола, стреляющий шариками с краской.

— Что за черт? И на кой он мне? — задал он как бы риторический вопрос, но в ответ услышал тот же голос:

— На боохолдоев шарики с краской подействуют не хуже каменной соли или осиновой стрелы. Стишок Артема помнишь? Так это гвоздодер!

— Да где же ты наконец, Джина?! — воскликнул раздраженный Стас и в ответ после короткого смешка услышал:

— Удачи, ухажер!

Сторонний наблюдатель, глядя на идиллическую картину у костра, разведенного около белой юрты, вполне мог решить, что мужская половина четырех поколений некой дружной семьи выбралась на пикник. Степан Юрьевич выглядел как мудрый, но строгий дедушка, Василий Шарменев — папа Юрия Беликова (пусть шаман женат на русской, а его сын пошел в маму, несмотря на неоспоримую доминанту азиатской крови), ну а Иван с Артемом — сыновья Юрия. По возрасту чуть не сходилось, но пусть Юрий просто хорошо сохранился, спортсмен и все такое…

Седовласый бурят травил байки, как это принято на пикнике у костра.

— Ты спросил, Ваня, знаю ли я хоть кого-то, способного посоперничать с духом заарина?

— И равного ему по мистической силе, — уточнил ученик.

— Равный или нет, судить не берусь, но хужирский шаман Николай Хамаганов, тоже, как и я, без посвящения, рассказывал, что знал такого человека, по всем признакам, Великого шамана, и имя ему было Ассистент.

— Чей, интересно, он ассистент? — усмехнулся следователь. — Хирурга, а может, оператора?

— Художника-постановщика на съемках французского фильма в Иркутске и на Ольхоне несколько лет назад.

— У нас тут давным-давно никто кино не снимал, — заметил Есько.

— Хамаганов говорил, что были съемки, он сам в них участвовал, но очень скоро реальность по воле тэнгри-небожителей изменилась, и помнит теперь о них едва ли не он единственный.

83
{"b":"166510","o":1}