– Посмотри на кухне, в ванной… – Звонарев с омерзением сбил с руки усача.
Юрков ушел; капитан осторожно приблизился к серванту и заглянул внутрь. Пусто. Вторую дверцу, наученный горьким опытом, он потянул мизинцем: та же картина – гора тараканов и пустота. Следовало бы, конечно, отодвинуть шкаф – вдруг там спрятано? – но хотелось быстрее вырваться на воздух.
– Сань?
– Да?
– Пусто там. Грязь везде, живность непуганая, вот только… – Юрков протянул два оранжевых пузырька с таблетками, – на полочке в ванной стояли. От чего это?
Звонарев встал под лампочкой, чтобы лучше видеть этикетки.
– Рукой подписаны… Сейчас… «Демакин», а это… «Руфасол». Никогда не слышал.
– Я тоже. Оставим?
– Н-нет. Да! – у капитана пробежал легкий холодок по позвоночнику: так всегда бывало, когда на что-то стоило обратить внимание. – В Интернете посмотрю, вдруг пригодится.
– Ладно, поехали из этого гадючника, – Николай опасливо косился на стайку тараканов, вроде решивших перейти в наступление. – Пришлем бойцов на тщательный обыск.
– Да, поехали.
Дверь закрывать не стали.
Почти стемнело, но над подъездом горел чудом уцелевший фонарь – следователи уселись на грубо сколоченную деревянную лавку.
– Хорошо! – Звонарев втянул носом воздух. – Жара надоела, хоть свежестью подышать.
– Погоди, сделаем момент лучше! – Юрков сбегал к машине, на которую никто не позарился, и принес две бутылки пива. – Холодненькое!
– Что скажешь? – сделав глоток, капитан посмотрел на коллегу. – Есть мысли?
– Ни одной. Даже не пойму, с какой стороны подступиться.
– Та же беда: вроде бы все сделали… Можно, конечно, соседей опросить – скажи, кстати, операм, – но, думается мне, интересного не скажут. А больше и податься некуда.
– Во втором деле фигурирует детдом…
– И какой смысл, если мать нашли? Хотя… Пожалуй, ты прав – навестить стоит, откуда-то же он взялся. Там ведь и имя директора было?
– М-м… – Юрков пил большими глотками; когда оторвался, пива осталось на донышке. – Завтра съездим.
– Силен ты пить! – капитан ткнул пальцем в бутылку друга. – Сейчас догоню, и поедем.
Звонарев откинул голову и поднес горлышко к губам, когда что-то произошло – бутылка со звоном разлетелась в руках. Осколки больно покарябали лицо – капитан удивленно провел по нему ладонью и почувствовал теплую и липкую, совсем непохожую на пиво жидкость.
– В подъезд! – заорал Юрков и, не теряя времени, сгреб друга мощными руками. Секунда – и они стояли в воняющем кошками парадном, а Коля закрывал скрипучую деревянную дверь.
Звонарев понял, что именно случилось, когда две пули порвали дверное полотно и с искрами отлетели от бетонных ступенек. Запахло горелым деревом.
Быстро выхватив пистолет, капитан собрался бежать на улицу, но Юрков – опытный военный – жестом остановил:
– Стой! Как зайца подстрелят. Твоя «мухобойка» все равно не дотянется, да еще надо понять, где «лежка» стрелка… Займем оборону.
Они поднялись на следующий пролет, капитан быстро присел на корточки и направил ствол между перилами – теперь, если убийцы надумают закончить дело, он успеет выстрелить первым.
Николай тем временем звонил в полицию:
– Алло! Да, говорит старший лейтенант Юрков. Срочно наряд, улица Ленина, 69. Предположительно снайпер, местоположение неизвестно… Чего? Ты баран, дежурный? Какой, на хрен, участковый? Спецам звони, срочно! И наряд предупреди, пусть с оружием на изготовку во двор входят, да по открытым участкам не шастают! – Он отключился. – Наберут по объявлению, учи потом…
– Прорвемся, Коля, – Звонарев глянул на друга. – Твою мать! Попал?!
– Ерунда, – Юрков зажимал плечо, где во все стороны быстро росло кровавое пятно. – Жить буду. Не отвлекайся, мало ли…
Но ничего не происходило – с улицы никто не заходил; в какой-то из квартир пьяный голос материл Клавдию – прошмандовку и изменщицу; где-то пронзительно скулил щенок…
Вой сирен разорвал тишину через десять минут – спецназовцы оцепили близлежащие дома; эксперты по отверстиям на двери установили положение снайпера – получалось, стреляли примерно на одном уровне со Звонаревым: пули рвали дерево без наклона… Юркова – хоть он и сопротивлялся – уложили на каталку и запихнули в «Скорую помощь».
Звонарев так устал, что, едва доехав до дома, рухнул на диван и мгновенно уснул.
Глава 8
Пушенков рвал и метал; его круглое лицо пошло красными пятнами, руки сжимались, будто хотел ударить:
– Я сказал, дело закрыто! Развели бардак: не являешься по приказу, не докладываешь… Ты кем себя возомнил, капитан?! Я сорву твои погоны!
– Не ты надел, не тебе срывать, – буркнул Звонарев в пол. Стоять посреди кабинета, когда остальные, специально вызванные коллеги, сидели, унизительно.
– Что бурчишь, мерзавец? – Пушенков покраснел больше, теперь он походил на переспелый томат.
– Вы, говорю, сами приказали архив Ермолаева разрабатывать. Вот мы и…
– Что вы? – начальник грохнул кулаком по столу. – Ты! Потащил коллегу ночью в преступный район, без оружия… Юрков на краю гибели!
Пушок врал – Юрков чувствовал себя отлично и даже хотел уйти домой, но врачи не отпустили.
Звонарев, конечно, чувствовал себя виноватым – как ни крути, Коля действительно попал под удар из-за него. Капитан жалел, что не поехал на адрес один… с другой стороны, если бы не Юрков, Пушенков сейчас притворялся бы скорбящим; велел бы, наверное, фотографию Звонарева ленточкой украсить и на входе выставить…
– Что молчишь? Сказать нечего? – начальник медленно успокаивался. – Сдай оружие, удостоверение, дела… Ты отстранен до окончания расследования.
– Надо найти киллера! – Пришла очередь капитана краснеть от злости. – Архив…
– Без тебя разберемся! – видя состояние подчиненного, Пушенков довольно улыбнулся. – От тебя толку ноль, одни проблемы. Иди, сдавай.
Звонарев молча вынул из кармана удостоверение, бросил на стол.
– Что такое? – Пушок прищурился.
– Сам сдашь. Может, похудеешь, лишний раз сбегав на первый.
Коллеги затаили дыхание: что-то будет. Глаза Пушенкова налились кровью.
– Ты что себе позволяешь, сучонок?! – Он встал из-за стола, пошел на Звонарева. – Вырос, щенок? Я тебе…
– Что? – Лицо капитана окаменело, глаза блеснули сталью, он сделал шаг навстречу. Рослый, широкоплечий капитан в эту минуту был страшен.
Пушенков остановился:
– Ты за это поплатишься! Угроза старшему по званию, прямое нарушение приказа… В Нижний Тагил поедешь! Обещаю тебе – сделаю все, чтоб зачах на зоне, шельмец!
Пушок выпрямился, одернул китель и вернулся за стол. Собравшиеся прятали глаза: такого в прокуратуре не бывало.
Звонарев молча развернулся и вышел из кабинета. Он жалел, что не сдержался – Пушенков действительно может навредить, подвести под трибунал… Если комиссия опросит присутствующих и все подтвердят слова начальника… а они подтвердят – тогда не миновать холодного уральского края.
Пока капитан спускался по давно знакомым, ставшим вдруг неуютными ступеням, в голове лихорадочно крутились мысли:
«Времени в обрез… Две… может быть, три недели, пока работает комиссия, то, се… Найти убийцу Ермолаева, найти вчерашнего стрелка, найти архив… Без поддержки – свои как от чумного будут прятаться, – без зацепок, без прикрытия. Как? А хрен его знает! По обстоятельствам, другого выхода нет. Первым делом обзавестись «стволом», а там…»
Есть человек, который не предаст. Звонарев сел в маршрутку и поехал к изнывающему от скуки Юркову.
Все муниципальные больницы похожи друг на друга, как уродливые сестры, – одинаково зеленые (почему всегда зеленые?) стены; одинаковый запах лекарств и хлорки; гремящий лифт с табличкой «Для персонала» – больные едва ползут по ступенькам, но лифтерша никогда не проникнется: «Нельзя!» – захлопнет перед носом дверь и уедет одна…
Капитан узнал номер палаты, взбежал на третий этаж, но Николая не застал – Юрков сидел в сестринской и развлекал двух девчонок-практиканток анекдотами:
