Вскоре Гиро и его гостья оказались рядом с главным аттракционом Дакбурга: Бункером дядюшки Скруджа. Площадь заполняли туристы. Теперь Гиро мог наблюдать работу конструктивного тумана во всей красе. Туман располагал шары ровно над головами, но в то же время старался не накладывать изображения одного на другое. Поэтому, если люди собирались группами, как сейчас, шары располагались слоями, как множественные окна на экране старинных компьютеров.

Кроме того, сильные шумы вызывали более крупные изображения, заслонявшие собой мелкие. Быстро смекнув это, дети начали визжать, чтобы закрыть своими шарами шары родителей. Шум стоял такой, что в ушах звенело.

Гиро бросил взгляд на часы, висевшие на здании муниципалитета.

— Сейчас начнется ежедневное представление Братьев Биглз.

— Разве такое забудешь? — вздохнула Джинджер. — А интересно, какими бы мы стали, если бы выросли в обычном городе?

— Ты и так само совершенство, — ответил Гиро, поразившись собственной смелости.

Девушка улыбнулась и промолвила:

— Спасибо.

Слова Гиро смущенно повисли в воздухе между ними.

Точно в назначенное время раздался выстрел, сопровождаемый ранее невиданным свинцовым БАХ! и троица небритых злодеев в масках вылетела из дверей Бункера, волоча за собой мешки с награбленным. Как всегда, воры убегали от дакбургской полиции, по на сей раз случилось нечто непредвиденное.

Продвижение братьев Биглз сопровождалось движущимися линиями.

Бегущие оставляли за собой в воздухе яркие реактивные струи. Ноги преступников скрывали воздушные завихрения — со стороны казалось, что они передвигаются на стремительно несущихся вперед инвалидных креслах.

Сбитые с толку братья остановились как вкопанные и начали отмахиваться, словно пытаясь разогнать назойливых прохожих. Движения их порождали новые призрачные копии — нечеткие следы оставались в воздухе там, где мелькали руки.

Гиро повернулся к Джинджер. Журналистка, в которую Гиро был неизлечимо влюблен, смотрела на него так, словно он, Гиро, вдруг оказался Бомбоголовой Птицей в клетке — созданием, с которым Дональд повстречался в «Приключениях на острове Бомбоголовых».

— Не пугайся, это совершенно безвредно. Вот увидишь, они остановятся, успокоятся, и эффекты сгинут сами собой…

Между тем братья Биглз заспорили. Один начал чертыхаться, и ругательства повисли над его головой в виде облачка со звездочками, вихрями и прочими типографскими ухищрениями. Второй решил, что шоу должно продолжаться, и снова побежал вперед. К сожалению, при этом он продолжал спорить с братом, оглядываясь через плечо, а потому тут же влетел в дерево. Несмотря на прорезиненный костюм, бедняга без сознания свалился на землю, а над его головой закружилась стайка щебечущих синих птичек.

— Я должна сфотографировать это! — воскликнула Джинджер. — Ой, а камера-то в машине!

— Я с тобой, — поспешно сказал Гиро, гадая, как в столь неловких обстоятельствах начать романтический штурм.

Они дошли до главных ворот Дакбурга и, выйдя из города, направились к одной из парковок. На полпути Гиро кое-что заметил.

Зловонные ленты все еще висели вокруг Джинджер.

Он остановился.

— Гиро, что случилось?

— Утилитарный туман не должен покидать пределов Дакбурга.

Гиро оглянулся. Маленькая механическая фигурка спешила к ним со стороны города. Через несколько секунд Ли’л предстал перед хозяином и протянул карманный компьютер, забытый Гиро, который совсем потерял голову от присутствия Джинджер.

Гиро взял многофункциональный прибор. Помощник уже настроил его на нужную волну.

«…солнечные вспышки невиданной интенсивности. Все радионавигационные спутники выведены из строя. Система начнет функционировать только через неделю. Более подробные…»

— Неделя!.. — простонал Гиро. — Да за неделю туман заполнит собой всю атмосферу Земли! Это ужасно! Сколько же будет продолжаться такое невезение?

Ответ на сей риторический вопрос не заставил себя долго ждать. Над головой Джинджер появился шар особенной формы. В отличие от резких очертаний шаров, содержащих слова, этот отличался утолщениями по краям и указывал на свой источник не хвостиком, а пузырьками.

Это был шар, содержащий мысли. Если быть точнее, шар нес в себе следующее наблюдение: «Ну и хренотень!»

Голова Гиро устало покоилась на скрещенных руках, которые лежали на молчаливом письменном столе. Над головой изобретателя навис многоцветный мыслительный шар с множеством рисунков: вот Гиро болтается в петле, вот он на гильотине, а вот несчастный задыхается под градом камней, окруженный толпой разгневанных сограждан.

Казалось, подобная судьба в любой миг может постучаться в дверь незадачливого изобретателя. Гиро был не в состоянии остановить туман. Если он не придумает, как это сделать, томиться ему в федеральной темнице до скончания века, ожидая суда, где его публично вымажут дегтем и вываляют в перьях. Полное крушение надежд, не говоря уже о чувствительном ударе по гордости изобретателя! А ведь у него почти получилось…

Разумеется, осторожный Гиро под воздействием шляпы, усиливавшей интеллектуальный потенциал, предусмотрел возможность выхода тумана из-под контроля. Команда на определенной частоте должна была блокировать наноустройства. И когда изобретатель обнаружил, что туман просочился за пределы Дакбурга, он с некоторой неохотой отправил сообщение-убийцу.

Сначала все развивалось по плану. Однако Гиро не предусмотрел возможность мутаций. Те же вспышки, которые привели к выходу из строя спутников системы навигации, воздействовали и на чувствительные наноустройства. Всего лишь один процент незримых негодников проигнорировал посланную Гиро команду.

Этого оказалось достаточно.

По приблизительным подсчетам Гиро, взбунтовавшиеся реплицирующие наномашины должны были в течение недели подчинить себе каждый кубический сантиметр земной атмосферы на несколько миль вверх. Несмотря на некоторый спад активности после команды Гиро, плодовитый туман вскоре заполнит собой каждую щелочку.

Пройдет шесть дней, и весь земной шар превратится в подобие рисованной вселенной Баркса!

Немного найдется людей, которые будут рады этому. Вернее сказать, ни одного.

Количество всплывающих в воздухе мигающих окон действительно раздражало, хотя с ними пока справлялись. Конечно, никого особенно не восхищали зловонные ленты, появляющиеся, например, когда нанесенный под мышками дезодорант оказывался неэффективным, но смирились и с ними, коль скоро все окружающие были подвержены воздействию тумана ровно в той же степени. (Действительно, по сообщениям частично функционирующего Центра контроля над заболеваниями в Атланте, позитивным аспектом молчаливого вторжения тумана стала забота граждан о личной гигиене.) Возможно, со временем люди научились бы не замечать довольно любопытные движущиеся линии, которыми сопровождались теперь занятия любовью. (И о чем только Гиро думал?) Однако по-настоящему несносным последствием вторжения стали шары, содержащие мысли.

Все наноустройства работали по схеме, считывающей мысли, — схеме, примененной Гиро при изобретении шляпы. Все цензурные барьеры были сметены. Любая мысль становилась достоянием общественности в виде слов или картинок. Мужья и жены, начальники и подчиненные, дипломаты и мировые лидеры — никто не избежал участи выставить свои едва оформившиеся чувства на всеобщее обозрение. Международные и местные конфликты, которые тлели в течение десятилетий, расцвели пышным цветом.

Все это напоминало взрыв бомбы, избирательно поразившей людей, но оставившей нетронутой инфраструктуру планеты. Улицы и учреждения опустели — люди боялись высунуть на улицу нос (каждый член семьи прятался в отдельной комнате), запертые наедине со своими ничем не прикрытыми мыслями. И хотя основные службы жизнеобеспечения еще функционировали, так как управлялись машинами (кузены Ли’ла, совсем не обязательно антропоморфные, не привыкли стыдиться своих мыслей), до полного краха человеческого сообщества, который должен был последовать за массовым отказом от работы, было рукой подать.