— После той памятной встречи на моем корабле, — продолжал капитан, — мы только и мечтали, как добудем сокровища, но ждали подходящего момента, чтобы проскользнуть на берег и осмотреться. А доставалось нам здорово. Река здесь была мелководной, и образовывала много песчаных отмелей, менявших положение после каждого сильного ветра. Дважды мы садились на мель, несколько раз подвергались обстрелу. Словом, подойти поближе к сокровищам мы никак не могли. Потом война кончилась. Зная о том, что на побережье спрятаны ценности, местные власти взяли его под охрану и подозревали каждого, кто пытался проникнуть в лабиринт островов. Твой отец, человек необычайно энергичный, с огромным самообладанием, решил отправиться на разведку в одиночку и действительно нашел место крушения. Забрав часть золота с собой, он ушел. И он пытался найти нас.

Тинкер усмехнулся.

— Что касается меня, то вряд ли я стал бы кого-нибудь искать, но это был Фэлкон Сэкетт, у него свои принципы и представления о чести и достоинстве.

Когда исчез мой отец, Тинкер и Джонас долго пытались напасть на его след, но никому из них это не удавалось, пока наконец Вилли Кэфри не начал тратить золото моего отца. Тогда Тинкер проследил путь испанских монет из Чарльстона в горы.

Курбишоу тоже охотились за золотом и решили убить меня как потенциального претендента на него.

Этим же вечером мы разработали план наших дальнейших действий. Джонас Локлир отправлялся на побережье Галф, где владел ранчо. Мы выезжали вместе с ним, а затем следовали в Мексику, чтобы купить скот и переправить его в Канзас на ранчо. В таком случае мы могли незаметно для посторонних сделать несколько поездок туда и обратно.

Джонасу и Тинкеру появляться в Мексике не стоило. Узнай их кто — все пропало. Поэтому покупать скот должен был я. Мне предстояло получить письменное разрешение властей на то, чтобы собрать стадо. Покончив с формальностями, я приобретал скот и гнал его на север, вдоль побережья. Джонас и Тинкер присоединялись ко мне в качестве ковбоев. Пригнав скот туда, где по нашим предположениям находятся сокровища, разбиваем лагерь и отыскиваем их.

План был предельно прост, и нам казалось, в нем нет недостатков. Перегон скота — отличное прикрытие! Мы надеялись, что никому не придет В голову подозревать скотовода в том, что он ищет золото. Маршрут тоже не мог вызвать возражений — на побережье росло много сочной травы, попадались и солоноватые озера.

— Ты уверен, — еще раз спросил меня Тинкер, — что твой отец не оставил тебе ничего, что помогло бы тебе найти корабль? Ни карты? Ни координат?

— Нет, ничего. Но даже, если карта и была, то он наверняка взял ее с собой.

Джонас поднялся.

— Мой шурин, возможно, спросит тебя… Ты нанялся работать ко мне на ранчо, и все.

— Итак, решено? — спросил Тинкер. — В Мексику?

— Ну как, Сэкетт?

— Согласен, — сказал я. — Мне никогда не приходилось видеть золота, но я представлял, как это выглядит. Думаю, счастливый случай свел нас. — Я пожал им руки. И добавил: — Хочется надеяться, что я хоть наполовину такой, каким был мой отец.

На закате дня мы добрались до ранчо. Мне никогда до этого не приходилось так долго ездить верхом и выполнять к тому же настоящую деревенскую работу, и я совсем вымотался.

На ранчо практически не было построек, если не считать пещеры в холме, которую Локлир сам выдолбил и укрепил толстыми бревнами, да рядом с ней землянки с узкими нарами.

Как только мы спешились возле землянки, дверь ее внезапно отворилась и оттуда вышел какой-то человек с ружьем через плечо.

Он был не выше меня, но выглядел мрачным и угрюмым. Весь его вид свидетельствовал о том, что перед нами настоящий бандит. Мне приходилось видеть нескольких ганфайтеров, и каждый из них носил ружье по-своему.

— Я Локлир. Владелец участка, — представился Джонас. — Кто вы?

Мужчина окинул его тяжелым взглядом, и тут появился второй. Первый повернулся к нему и сказал:

— Говорит, что он владелец этих мест. Давай быстренько объясним ему все?

— Наверное так лучше.

— Хорошо.

Он перевел взгляд с Локлира на Тинкера и отрезал:

— Вы больше здесь не хозяин, мистер Локлир. Мы нашли эту заброшенную землянку и вселились сюда. Земля — наша. Даем вам время до наступления темноты покинуть ранчо Граница его отсюда в десяти милях, отправляйтесь сейчас.

Странное чувство овладело мной при виде этого человека, я не мог избавиться от него и, не дожидаясь, что предпримет Джонас, решительно произнес:

— Вы слышали, что сказал капитан Локлир? Это ранчо действительно является собственностью и закрыто для незаконного вторжения. Вы даете нам срок до наступления темноты? Ну, а мы не собираемся давать вам столько времени. У вас есть две минуты, чтобы убраться отсюда. — Бродяга вскинул ружье. Должен признаться, сделал он это очень быстро. — Хорошо реагируешь, — ответил я. — Но ты все еще собираешься стрелять. Учти, прежде чем ты убьешь меня, я успею начинить тебя свинцом и продырявить в нескольких местах, поверь мне. Теперь я буду действовать, как Каллен. Когда он учил меня, то говорил…

— Кто? Кто ты сказал?

— Каллен, — я был совершенно спокоен, — Каллен Бейкер. Итак, когда он учил меня стрелять, то говорил…

— Каллен Бейкер учил тебя стрелять? — мой противник осторожно огляделся. — Он что, приехал вместе с вами?

— Он останавливался с нами, — сказал я. — Он, Лонгли и Ли. Они объездили всю страну. Полиция губернатора Дэвиса разыскивает его. Он сказал мне: «Юг — это единственное надежное место. Мы отправляемся на юг».

Угрюмый мужчина посмотрел на меня, потом на Тинкера и забормотал:

— Я не знал, что вы водите дружбу с Калленом Бейкером, и не хочу иметь неприятности ни с ним, ни с кем-либо из его людей.

— У тебя есть шанс, — продолжал я гнуть свое, — Браунсвилл или Корпус-Кристи. Когда остальные прибудут сюда, я намереваюсь выпить с ними кофе. Каллену очень нравится свежесваренный черный кофе.

Когда бродяги убрались, Тинкер посмотрел на Джонаса и, кивнув в мою сторону, спросил:

— Видел ли ты что-нибудь подобное? Смотрит прямо в дуло ружья и велит им убираться!

— А что? — отреагировал я. — Каллен разве не останавливался с нами? И нет никаких сомнений, что ему понравился наш кофе.

До полуночи мы убирались и наводили порядок в землянке, а потом улеглись спать.

Восход солнца встретили, рыская по пастбищу. Казалось, тут была только одна трава и никакого скота. Но потом мы обнаружили нескольких коров и быков, голов двадцать пять или тридцать. Животные лежали, греясь в утренних лучах солнца, их никто не пас, не загонял в стойло. Не важно, возразите вы, все равно они собственность владельца. Но коровы и быки, гулявшие на воле, этого не знали, и их вовсе не заботили такие пустяки.

Рога у скота нечто важное. Если человек разбирается в скотоводстве, то прежде всего обратит внимание на рога. В период роста рогов, скот разбредался по прериям Техаса, становясь диким, и жил там сам по себе, не лучше и не хуже других животных. В найденном стаде было несколько быков, которые весили тысячу шестьсот фунтов, а то и больше, и когда они поднимали головы, становились выше наших лошадей. Они были готовы броситься на любого, кто их потревожит, и растерзать. Пешему возле них не стоило появляться. И поверьте, не ради бахвальства ковбои носили с собой шестизарядные револьверы. Порой только оружие спасало от нападения огромного разъяренного быка.

В прежние времена скот в Техасе стоил очень дешево — два доллара за голову. Но это было до тех пор, пока не начали перегонять стада из Шауни-Трейл в Канзас. Покупая животных по пять или шесть долларов за голову, перегонщик мог получить в Канзасе от восемнадцати до тридцати долларов. Если человек умел организовать дело, то перегон скота становился для него прибыльной денежной операцией.

— Тинкер, — сказал я, — если мы хотим разбогатеть в этих западных землях, то нам нужно собрать скот и отправиться в Канзас.