А потом был бесконечный миг обжигающей пустоты…
А потом — Саммаэль не сразу сообразил, что с ним происходит, — корежило и гнуло десантный скафандр, сгоревшие «мозги» врубали все привода вместе и вразнобой, и оставалось только расслабиться и получать удовольствие — и надеяться, что эта свихнувшаяся «жестянка» не переломает ему все кости. А потом — ну наконец-то! — скафандр сделал последнее осмысленное действие, и Саммаэль охнул, выпуская из лёгких остатки воздуха. Потому что «осмысленным действием» было выключить все привода — и открыть спинной люк!..
И хорошо ещё, что скафандр при этом лежал на животе.
А потом, выколупавшись из скафандра, дополз по песку до куртки и до кислородной маски, ткнулся в маску лицом, нащупал вентиль негнущимися руками… и тут же снова пришлось его выключать, потому что — ну холодно же! — надо было ещё надеть куртку. А куртка оказалась мала. А потом натянул-таки маску, бросил баллон через плечо… и обнаружил, что маска до сих пор пахнет Рейчел!..
И реветь в кислородной маске оказалось тоже… совсем неудобно.
Рейчел! Рейчел!
Ни до какой воды она, разумеется, не добежала. Её следы, — вдавленные, вбитыев красный песок, как будто слон тут бежал, а не «кавайная няка»! И от одного следа до другого — по добрых четыре метра! — так вот: её следы оборвались в ста метрах от берега. Там, где Саммаэль нашёл куртку и маску.
И вода в озере оказалась не прозрачная — и совсем даже не синяя. Вода была мутно-красная; наверное, эта волна,эта «вспышка серебряного звука» взбаламутила воду и подняла со дна мелкий песок.
А туман — тот и вовсе исчез.
Серебряный.
Точнее, пепельно-русый.
Рейчел.
Рейчел.
— А?
Рейчел,встрепенулся колдун. Рейчел, ты здесь?!
— А… Саммаэль… это ты?
Рейчел, где ты?
— Тут… красиво!
Рейчел, что ты видишь?!
— Я… вижу…
Пауза.
— Я… вижу… это не описа?ть… нет слов… я не знаю… это очень… очень красиво…
Рейчел.
Пауза.
Рейчел.
Рейчел.
— А?
Рейчел…
Чтобы вытереть глаза, пришлось опять снимать маску. И, конечно же, оборвал при этом ремень. Теперь сиди, как дурак, прижимай маску двумями руками…
Рейчел, — покачал головой Саммаэль. — Она очень медленноотвечала. От чего-то я её отвлекал… от чего-то очень красивого.И очень важного.От чего-то, для чего в человеческомязыке не придумано слов.
По крайней мере, её голос казался довольным. Это последнее, что остаётся… чему можно ещё улыбнуться.
Потому что — Рейчел! Рейчел-Рейчел-Рейчел! — Саммаэль содрогнулся в беззвучных рыданиях, и чуть не выронил маску, — тому, что Рейчел исчезла, улыбаться нельзя!Потому что — ну какая блядь всё это придумала? И почему тело Рейчел (именно тело!Душа, очевидно, ещё где-то здесь… и чем-то ещё занята!) сыграло роль «спускового крючка»… инициировала эту «вспышку серебряного звука»?! И чембыла эта «вспышка», что это была за «волна холода ниже абсолютного нуля», которая — Саммаэль это каждой клеточкой своею прочувствовал, — разобрала тут всё по атому и по кварку, а потом собрала всё назад?
Проще говоря, что здесь произошло.И — кто это всё придумал.
Ну и ещё один вопрос… факультативный [142]: кем теперь стала Рейчел.
Что, «Владычицей озера [143]»?!
Не смешите мои носки!
«О?зера»? Лужи мутной водички!
Потому как — откудаздесь вообще это озеро? Откуда здесь озеру быть?!В горах, на песке, посреди хамады?! Откуда оно питается?!Да тут атмосферная влажность — меньше нуля [144]…
Да и вода заметно уже отступает. Впитывается в песок.
И этому — тоже — улыбаться совсем не хотелось.
А четырнадцати километрам?! Четырнадцати километрам поулыбаться не хочешь?! Четырнадцати километрам назад, на равнину, к месту посадки глайдера? В одних носках, по острым камням, и по этому колотуну?!
Саммаэль бросил взгляд на безжизненную тушу скафандра, на сизый дым над аппаратным отсеком, не оставлявший надежд на «ремонт в полевых условиях»…
И похолодел.
Потому что он самотдал приказ: «глайдеру — выходить на орбиту»!!!
И потом, нет никакой гарантии, что корабли всё ещё здесь!Потому что их мог расстрелять не вовремя прибывший Верс, против его эскадры фрегат и глайдер не играют ни разу…
И их могла смытьотсюда — за полной ненадобностью! — та «вспышка серебряного звука»! Разобрать их на атомы и на кварки — а потом не собрать обратно!
«Так что не факт, что меня отсюда будут эвакуировать».
А на переход— даже на Териоки! — колдун сейчас не был способен.
…Рейчел…
…Рейчел…
…Рейчел…
И тишина.
Эпилог: «Спасители мира»
Не было ничего особенного.
Не было духового оркестра на космодроме; не было ковровой дорожки на трапе; не было приёма в Малом Императорском дворце, не было телевидения, променада по главной набережной в белом правительственном фаэтоне [145], листовок из окон верхних этажей, радостных лиц за оцеплением, экзальтированных гимназисток в юбках чуть выше пояса. Не было вишней в цвету… или нет, вишни всё-таки были?
Была — с улыбкой, но «не возражайте!» — постановка фрегата на капитальный ремонт за счёт Императорской канцелярии. Было заселение — за тот же императорский счёт — в не самую плохую гостиницу Астона. И вишни — да, на набережной вишни цвели.
И ликёр в уличном кафе был тоже неплох. Вишнёвый. А миловидная официантка, сверившись с какой-то бумагой, вместо чека принесла бланк со штампом «Счёт оплачен. Е.И.В. [146]Шаграт I»; после чего Мэллони крякнул — и заказал по второй.
Выбитый зуб ему тоже вставили. За императорский счёт. Стальной, полированный.
В общем… мир спасли?! Премию на карточку получили?! Ну и валите отсюда… «спасители мира»!
Да и «валить»-то, кстати, не получалось! Потому что Мэллони, глотнув ликёру, всё ныл, всё стонал, всё плакал раненым волком, мол, «что это за сплав?! Из какого сплава делают эти движки?!» Фрегат-то был на ремонте…
— Про какой сплав ты говоришь? — не понял его Саммаэль.
— Про сплав картона с фольгой! — всхлипнул бортинженер.
— Не, Грэг, ну так уж не надо, — мягко сказал Валь Вессон. — Последний перелёт, дался, конечно, нелегко… ну так и «Виверна» уже больше года в работе! И гоняли её в хвост и в гриву, сперва Империя на войсковых испытаниях, потом я, потом Батя Гейл… а потом мы с тобой, под командованием, — кивнул колдуну. — Саммаэля. Заявленный моторесурс машинка по-честному отработала. По всем счётчикам, пора её… капиталить.
Грэг всхлипнул и утёр сопли розовой тиснёной салфеткой.
Фрегат, кстати, пришлось перерегистрировать. Был — по бумагам — он просто «рейдер», а стал «КДР». И название ему, — точнее, ей, — тоже дали.
Нет, не «Рейчел». И даже не «Владычица Озера». Назвали попросту: «Линн».
Силуэт тонкой девичьей фигурки в профиль — чёрным на перламутре левой скуловой бронеплиты.
«Рейчел».
Колдун зажмурил глаза. Больно! Да, больно. До сих пор больно. Но не в первый же раз…
Не первый год небо копчу. Мог бы уже и привыкнуть. К подобным… ощущениям.
Рейчел.
Саммаэль вспомнил ещё, как выбирался из этой долины, где погибла (исчезла! Потеряла человеческое тело! Перестала быть человеком! Но не-у-мер-ла!) Рейчел Линн. Фрегат появился практически сразу, колдун не успел даже изорвать о камни носки. Машина наплевала на приказания (Верс, конечно, снял маскировку, обозначился и отступил… но тогда ещё об этом не знали!), камнем свалилась с орбиты, хищной чёрной тенью скользнула по-над горой, потом зависла в конце ущелья, растопырив скорострельные пушки, разинув ракетные порты и бешено вращая радаром; а потом — как раньше, в разгромленном гарнизоне, — встала поперёк и на левый борт, реактивной струёй выбивая камни со склонов, — и заскрежетала шасси по песчанику. Выпустив пассажирский трап и открыв люк.
