Разгоряченные и мокрые, они отправились приводить себя в порядок, чтобы потом встретиться за ленчем.

— Ника! — неожиданно окликнул Рей Викторию, уже взбегавшую по лестнице.

Она обернулась.

— Пожалуйста, не надевайте больше синее платье!

— У меня нет другого, — сухо ответила Вика и, не дожидаясь ответа, почти побежала к себе.

«Ему нужна не я, а красивая кукла», — грустно думала она, упрямо переодеваясь в свое платье. Завершив обратное превращение из бабочки в гусеницу, Вика, не глядя в зеркало, спустилась к столу.

Рей сразу же раскаялся в своих словах. Он заметил, как мгновенно закаменело ее веселое лицо. «Болван я, болван, — ругал он себя. — Бедная девочка обезображена — Бог знает, что скрывают ее очки и парик!» Он давно догадался, что это не настоящие волосы, они были слишком тусклыми и всегда одинаково уложенными. Да и то, что девушка постоянно подвязывала их косынкой, подтверждало его догадку. Она говорила, что пострадала во время пожара. Что там, под париком, — безволосая голова? А под очками — обожженные веки без ресниц? А он, дурак, дал ей понять, что ему хочется «красивенького».

Когда Вика спустилась в маленькую гостиную, где они обычно завтракали, Рей поспешно встал ей навстречу и покаянно поцеловал руку.

— Простите меня, Ника, — попросил он. — Вы мне милы в любом наряде. Просто я боялся, что вам будет жарко. Разрешите мне загладить мою оплошность?

Ему приятно было видеть, как ее лицо просияло в ответ на его слова.

— Попробуйте! — весело разрешила девушка.

— Я приглашаю вас прогуляться в Голливуд!

Вика радостно засмеялась и кивнула. Сказка продолжалась, и сказочный принц приглашал ее на прогулку по волшебной стране.

Они доехали до маленького аэропорта и пересели на уже знакомый Вике четырехместный самолет. Приземлившись вскоре в Лос-Анджелесе и взяв напрокат машину, отправились в Голливуд. Выбрать машину Рей предложил Вике, и она, смеясь, указала на самую яркую — оранжевый открытый «форд».

Девушка радовалась, как ребенок, глазея на яркий город, веселых, пестро и порой забавно одетых людей. Апельсиновая машина обращала на себя внимание, а их обоих, кажется, принимали за артистов: Рей безусловно тянул на героя-любовника, а Вика — на исполнительницу комических ролей. Их приветствовали, махали руками, передавали приветы Ричарду Гиру, Шарон Стоун, Джиму Керри… Недалеко от Голливуда их обогнала веселая компания в битком набитом «ягуаре».

— Эй, ребята, в каком фильме снимаетесь? — закричала тощая девчонка с большим бюстом, рвущимся из короткой маечки, и бритой, с ежиком едва отросших волос, головой.

— Красавец и чудовище! — задорно откликнулась Вика, и «ягуар» подпрыгнул от мощного взрыва смеха.

Рей смущенно покачал головой. Интересно, у них там в России все такие? Эта девочка порой удивляла его не меньше, чем Вики.

Воспользовавшись ее бесшабашным настроением, Рей остановил машину у первого же магазинчика со всякой всячиной и рискнул купить ей легкие белые туфельки.

— Это чтобы ваши ноги тоже получали удовольствие.

Вика благосклонно приняла туфли, с удовольствием сунув в них свои узкие ступни, уставшие от тяжелых башмаков. Башмаки же оставили прямо на обочине.

Это был один из самых веселых дней в Викиной жизни. Когда его праздничная кутерьма оказалась позади и они с Реем, пересев в «шевроле», ехали домой, в Замок, Вика, откинувшись на спинку сиденья и прикрыв отяжелевшие от усталости веки, продолжала вспоминать поездку в забавном экскурсионном автобусе, пестрые голливудские студии, дворцы и салуны, реки и водопады, гигантскую акулу из «Челюстей», множество веселых, беспечных лиц, дружеские приветствия и подначки… Рей все время был заботливым, веселым и нежным. Вика подумала, что он вел себя совсем как любящий отец, который вывез дитя поразвлечься: он старался доставить ей удовольствие, покупал лакомства и сувениры, радовался ее радости… Мысль, что он видит в ней только ребенка — несчастного, некрасивого, — почему-то вдруг опечалила Вику. Конечно, он так мил с ней только потому, что жалеет…

А Рей, поглядывая на усталое лицо спутницы, думал, что никогда в жизни не испытывал к женщине подобного чувства. Такой нежности, желания защитить, доставить радость. Как к ребенку… К ребенку? Не обманывай себя, приятель, усмехнулся Рей. Не раз сегодня, во время их бурного мини-путешествия, ему приходилось поддерживать ее. И, ощущая под рукой нежные плечи, гибкую талию, нечаянно касаясь упругой груди, он чувствовал отнюдь не отцовское волнение. Он чувствовал, что это прекрасное девичье тело не разбужено — девушка принимала его прикосновения с доверчивостью ребенка. И Рей честно признался себе, что хотел бы стать тем человеком, который разбудит в ней женщину.

Он снова всмотрелся в успокоенное лицо: нежная гладкая кожа, прелестно очерченные губы, точеный носик. Она могла бы быть красавицей, если бы не несчастье.

Вика заснула. Ей снилось, что она плывет в лодке по прозрачно-голубой реке. Лодка скользила сама по себе, а она сидела, склонившись на грудь Рея. Он обнимал ее своими сильными руками, и ей было хорошо, так хорошо… А кругом ныряли зубастые акулы, но ей не было страшно, она знала, что Рей защитит ее. Лодка приближалась к берегу, откуда им махали руками мама и папа. «Мама! Папа!» — радостно закричала Вика, выпрыгнула из лодки и повисла на шее у отца. Она почувствовала прикосновение его губ к своей щеке и вдруг проснулась.

Она обнимала за шею… Рея.

— Ой! — испуганно вскрикнула Вика, и Рей поспешно спустил ее с рук. Вика увидела, что находится в своей комнате в Замке.

— Вы заснули в машине, и я принес вас сюда — не хотел будить, — мягко объяснил Рей.

Вика испуганно схватилась за парик — он был на месте, надежно прихваченный белой косынкой.

— Мне приснилось, что я встречаю родителей. И обнимаю папу. Я вас, случайно, не поцеловала? — смущенно спросила она.

— К сожалению, нет, — улыбнулся Рей.

— Фу-у! — облегченно вздохнула девушка и непроизвольно зевнула. — Простите. Ужасно устала.

— Отдыхайте, девочка моя, — нежно сказал Рей. — Спокойной ночи.

— Ой! — спохватилась Вика. — Рей, спасибо за чудесный день. Я никогда его не забуду. Спокойной ночи и вам!

Вторая бессонная ночь Рея

Но эта ночь не была спокойной для Рея. Простившись с Викой, он спустился в кабинет и налил себе виски. Спать не хотелось, он был взбудоражен и хотел разобраться, что с ним происходит.

На столе стояла фотография Виктории — та самая, на пляже. Рей взял ее в руки и долго рассматривал. Потом прикрыл рукой верхнюю часть лица. Удивительно похожи! Но эти шелковистые волосы, эти чудные глаза с длинными ресницами…

Рей залпом выпил виски и прикрыл веки. Перед его мысленным взором возникли сразу несколько Викторий. Вики — уверенная и надменная, идет к нему через зал, придерживая на плече жакет. Вики — холодная и загадочная, серебристо-голубая, равнодушно скользит по Замку. Вики — наяда, оседлавшая дельфина, дерзкая и хохочущая, мчится над волнами. Вики — нежная и тихая, в белом платье и отсветах земляничного света, улыбается ему. Вики — шаловливая и ласковая, в ярком абрикосовом платье, с аппетитом ест творог по-креольски. Вики — прекрасная и желанная, в соблазнительно облегающем серебряном платье, спускается по лестнице. Вики — блистающая, в золотом платье, отвечает на его поцелуи и затем — отвергает его. Красива, ах, как красива! Но только та, в белом, и та, в абрикосовом, вызвали сожаление. Рей открыл глаза, решительно вынул фотографию из рамки и присоединил ее к остальным. Размашисто написал на конверте: «Вернуть Виктории».

Зазвонил телефон. Это был служащий, которому он поручил держать связь с яхтой «Фиби Джойс». Он только что принял радиограмму: аборигены одного из островов сообщили капитану, что видели «железную птицу», низко летевшую над океаном, и до них как будто бы дошли слухи, что она приземлилась на одном из островов неподалеку и из ее брюха вышли трое белых людей. «Фиби Джойс» направлялась к этому острову. Уже завтра они будут там.