— Мистер Хаддл[21], — говорю, — сдается мне, вы на что-то напоролись в темноте. Надо быть поосторожнее.

— Моя фамилия — Хадди, — отвечает он раздраженно, — и я действительно буду осторожнее. Но не думаю, чтобы работа, которой я занят, отняла у меня много времени. Она, оказывается, не такая сложная…

— Да, вот именно так человек и должен смотреть на свою работу, — говорю я с этаким жаром душевным. — Приятно видеть молодого человека с высокими устремлениями. Именно это заставляет рваться вперед…

Мег вышла за второй тарелкой мяса, и я жизнерадостно добавил:

— …пока не нарвешься на пулю.

Взгляд у него стал неприятный. Боюсь, он не находил мой юмор особенно забавным.

— А почему не сегодня вечерком? — предложил я. — Можем выехать на дорогу вместе, разойтись на нужное расстояние и стрелять. Если вам нравится — пожалуйста.

— Не такой я дурак! — сердито бросил он.

Потом вошла Мег и улыбнулась нам обоим. Она себе радовалась, и даже если и чувствовала что-то в воздухе, то никак не показывала.

— Истинное удовольствие, — сказал я, — познакомиться с мистером Хаддлом. Я пока знаю не так много народу в бассейне реки Сан-Хуан и просто сгораю от нетерпения расширить круг своих знакомств. — Я окинул его взглядом и улыбнулся. — Я так понял, что вы связаны с семейством Даннов. Душевные соседи, — продолжал я. — Ну как же, как-то ночью, когда мы гнали сюда скот, они целой компанией поджидали нас в темноте много часов, чтобы не прозевать момент и вовремя помочь нам его гнать. А мы даже не были толком знакомы. Вот это я называю соседи, — с чувством обратился я к Мег, — а по-вашему как?

— Я не слышала об этом… — Теперь она смотрела с опаской. Что-то до нее начало доходить, и я знал — она сейчас вспоминает, что я говорил про Верна Хадди. А он, ко всему, еще и не умел скрывать свои чувства. Слепой бы углядел злость у него в лице. — Но я сказала бы, что это было очень мило с их стороны.

— Вот и я так думаю. Особенно, знаете ли, если учесть, что мы их даже и не знали. Их двадцать человек, а то и больше, ждали в темноте, все им не терпелось сделать нам сюрприз этой своей помощью. Правда, мы уже успели нанять несколько индейцев себе в помощь, так что нам оставалось только выразить им глубокую признательность и бежать дальше по своим делам.

Росситер сидел и слушал, не говоря ни слова и не пропуская ни слова.

Он был не дурак и слышал всякие разговоры, которые ходили по округе. Да и факты были вполне очевидные. Мы, Сакетты, пригнали сюда скот, большое стадо и хороших пород, и проявляли явные намерения поселиться здесь.

А Данны срубили пару хижин, но больше ничего не делали, никаких усилий не прилагали, чтобы обустроить свою землю.

— Мы собираемся строиться, — говорил я Мег, — и на «постройку амбара"[22] весь здешний люд соберем. — Мы, Сакетты, здорово поем… я не про себя говорю, я в этом не силен, разве что сам для себя пою, когда еду на спокойной лошади… но остальные — будь здоров! Предки наши были валлийцы и ирландцы, и мы привезли любовь к песням с собой. Мы будем праздновать «постройку амбара», новоселье — и петь. Среди нас и скрипачи есть, мы любим весело провести время. Ну, сам-то я человек скучный, серьезный, я и двоюродный брат мой, Тайлер, я бы сказал, но вот Галлоуэй — он весельчак, настоящий весельчак!

— Я так люблю вечеринки! — сказала Мег. — Но, сколько мы здесь, еще никто ничего не устраивал. Думаю, тут просто слишком мало людей.

— Мэм, на западных вечеринках недостатка в народе не бывает. Я видел, как ковбои приезжали за шестьдесят-семьдесят миль, только чтобы поглядеть на хорошенькую девушку, не говоря уж о том, чтобы потанцевать с ней, а вы, мэм, уж конечно самая хорошенькая!

Ну, я ведь уже признал, что не мастак говорить девчонкам всякое такое. У меня язык не очень-то подвешен, и вообще, но когда я там сидел напротив этого Верна Хадди и успел уже малость проехаться насчет его, я вдруг как-то развязался, и язык у меня заработал, как у Галлоуэя или еще кого. Может, это я от возбуждения. Я, бывало, пускал в ход оружие, но мне никогда не случалось выследить человека и хладнокровно его пристрелить. Я пускал его в ход, чтобы защитить свою жизнь или имущество и когда меня к этому принуждали. А мистер Хадди, как мне кажется, вряд ли способен встретиться с человеком лицом к лицу.

Мег выглядела удивленной и довольной, но, кажется, поверить не могла, что это я тут сижу и такие разговоры разговариваю. Да я и сам не очень-то верил.

— Приятно, что сюда приезжают новые люди, мистер Хаддл, — сказал я. — Очень тут нужны такие люди, которые могли бы помочь обустроить эти места, сделать их поудобнее для жизни. Я предвижу такие времена, когда у нас тут появятся школы, церкви и приюты. Я полагаю, вы горноразведчик, старатель?

— Нет, — Верн Хадди поднял взгляд и посмотрел мне прямо в глаза. — Я собираюсь войти в скотоводческое дело.

— Ну и шутник, — бодро так говорю, — а я-то принял его за старателя! Он сегодня облазил всю Лысую гору, расшибался об скалы, ломился через кусты… Конечно, он что-то искал, и, конечно, не скот.

Ел он что-то безо всякого аппетита, а у меня аппетит просто разыгрался. Мег действительно умела готовить, она прямо молодчина была в этом деле, и я отдавал должное ее стряпне.

После ужина Хадди поднялся.

— Прошу меня извинить, но я должен вас покинуть. Он был малость скованный и здорово сердитый.

— Тогда, думаю, мне тоже лучше уйти. — Я глянул на Мег. — Знаете, мэм, тут, случалось, постреливали в темноте, вот я и думаю, что будет лучше, если мы поедем вместе. Никто не захочет начать стрельбу по двоим сразу.

— О! — Она была разочарована. — Вам необходимо уйти?

— Мистер Хадди может остаться, если желает, — вежливо говорю я. — А мне пора уже отправляться в путь.

Он, конечно, вовсе не хотел оставаться тут после моего ухода и дать мне возможность устроить на него засаду где-то по дороге или выследить, куда он там собирается. Так что мы вышли вместе.

Росситер и Мег пошли нас проводить. Он пожал мне руку.

— Рад был повидать тебя, Сакетт, — сказал он. — Заезжай в любое время.

А на Хадди только глянул.

— Спокойной ночи, мистер Хаддл, — сказал он, и я хихикнул про себя. А потом они с Мег ушли в дом. Верн Хадди развернул лошадь и потянулся к револьверу. Но моя пушка уже глядела прямо на него.

— Умерьте пыл, мистер Хаддл, — сказал я, — существует же обычная вежливость. Никогда не стреляйте в кого-нибудь во дворе у человека, который вас только что принимал.

Я настолько быстрее выхватил револьвер, что он даже не успел откинуть полу пиджака, чтоб добраться до кобуры; я знаю, он думал, что я собираюсь убить его, — сам-то он точно меня убил бы.

— А теперь поезжай-ка впереди меня и не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость!

Он ехал спокойно, пока мы не приблизились к первому повороту дороги, а потом вдруг резко свернул и понесся вскачь.

И я дал ему уйти.

Мы-то с ним знали, что творится, оба, и знали, что по-настоящему нам придется помериться силами завтра, в горах.

Ехать дальше по этой тропе, где он, может, уже залег в засаду на меня, это было бы чистое безумие, так что я свернул в сторону. Была там заброшенная тропиночка, которая вела в горы и выходила чуть в стороне от Голодного ручья, вот по ней я и поехал.

Только когда я забрался уже далеко в скалы, до меня дошло, что верховья Голодного ручья — это как раз то самое место, где, по словам Ника Шэдоу, спрятано золото и алмазы.

Когда Логан Сакетт приехал обратно в Шалако после сенокоса, салун Берглунда щеголял новой вывеской — «Дочь Золотого Искателя», изображавшей щедро одаренную природой молодую леди в огненно-красном платье и с серьгами-кольцами в ушах.

Берглунд стоял статуей, любуясь вывеской.