— Флейм доверилась мне. Завтра она расскажет тебе о том, о чем никогда не рассказывала. И она обещала мне роскошные снимки!

Его рука все еще держала ее, и она чувствовала ее обжигающее прикосновение. Постаравшись как можно спокойнее освободить руку, она произнесла:

— Я хочу спать, уже поздно.

Он не пытался ее остановить, она только слышала, как он пробормотал:

— Умница!

Затем, откинув москитную сетку и скользнув на прохладные простыни, она услышала, как дверь ванной закрылась за ним.

Со вздохом она вытянулась на самом дальнем краю постели. Повернулась к стенке. Как она подсчитала, матрац должен быть шириной не менее семи футов[1] — вполне достаточно, чтобы они оба могли прекрасно отдохнуть, не беспокоя друг друга.

Но, даже зная это, она постаралась свернуться клубочком на самом краю постели, рискуя свалиться на пол.

Сдерживая дыхание, плотно закрыв глаза, она ждала его появления.

— Доброе утро, Кейт! — Бодрое приветствие сопровождалось легким шлепком по спине.

Все еще в полусне она мигнула, затем с усилием подняла веки.

Рекс уже встал, и по его бодрому виду можно было понять, что он давно на ногах. В спальне горел свет, москитная сетка была раздвинута, он стоял у кровати с широкой улыбкой на лице…

И на его стройной фигуре были только маленькие черные плавки.

Катрин быстро опустила ресницы. Она мгновенно вспомнила ночь, проведенную ими вместе. Он улегся в постель сразу же после Катрин, но, к ее удивлению — и к разочарованию, — даже не дотронулся до нее. Громко зевнув и пробормотав «спокойной ночи, Кейт», он стал поправлять подушки, не дожидаясь ее ответа, затем, удобно устроившись, уснул. Она слышала, как через несколько секунд его дыхание стало ровным и глубоким. Она же, горя как в лихорадке, ворочалась с боку на бок почти до утра и ожидала, сама не зная чего. О, она знала, только не хотела признаться в этом даже себе.

— Мы не можем вернуться в Ванкувер, не искупавшись в бассейне.

Он дразнил ее, а она вздыхала и пыталась спрятать лицо в подушку, но он ухватил ее за плечи.

— Ух! — Он посадил ее на подушки. — Я знаю, что ты еще хочешь спать — это разница во времени, конечно. Здесь уже шесть часов, а дома — только два часа ночи…

Катрин опять застонала, когда он потянул ее из постели и поставил на ноги, как игрушечного солдатика.

— Я не хочу купаться, — сонно протестовала она и подтянула рукава ночной сорочки, которая падала с плеч. — Я хочу еще часик поспать. Бога ради, еще совсем темно…

— А ну, одевайся!

Она невидяще смотрела на розовато-желтый купальник, который он держал перед ней.

— Где ты это взял? — воскликнула она, сразу полностью проснувшись. — Кто дал тебе право лезть в мою сумку?

— Мы спали в одной постели! — Его голос был хриплым и полным веселья. — Я думаю, что это дает мне все права!

— Мы не спали в одной постели, — прошипела она. — Мы просто спали на одном матраце!

Рекс издал насмешливый смешок.

— Мне жаль человека, за которого ты выйдешь замуж, Кейт Эшби… Твое настроение утром еще хуже, чем днем!

— Я не собираюсь замуж! — Она выхватила бикини и зло посмотрела на него. — А если и выйду, то он не будет так высокомерен и самоуверен, как ты!

Глаза его светились от смеха.

— И это вся благодарность? А я однозначно заслуживаю большего.

— Благодарность? — Катрин недоуменно взглянула на него. — Благодарность за что? За то, что ты разбудил меня так безбожно рано?

— За то, что прошлой ночью твоей добродетели ничто не угрожало. — Мягкий золотой свет его глаз ласкал ее. — Это не было так легко, я тебя уверяю…

— О, и не так уж трудно, — отрезала она. — Ты захрапел сразу же, как только твоя голова коснулась подушки…

Она замолчала, увидев, как скривились его губы.

— Да, Кэти, продолжай — я захрапел сразу же, как моя голова коснулась подушки? На самом деле я не заметил… Все эти переезды…

Катрин вспомнила слова Триш о том, что Рекс измотан. Конечно, он безумно устал, поэтому сразу отключился. Она должна была бы радоваться этому… но почему-то ей не хотелось этого делать.

— Но мне кажется, ты немного сердита, — дразнил он, — или разочарована?

— Ты сошел с ума! — Катрин почувствовала, как вспыхнули ее щеки, и от этого смутилась еще больше. — Для меня ты лишь коллега по работе и ничего больше. У меня нет к тебе никакого чувства… по крайней мере, какого-то определенного, — с сарказмом добавила она.

— Вот так. Тогда непонятно, почему ты боишься поплавать со мной.

— Я не боюсь. — Казалось, что все ее тело покрылось потом, хотя утро было довольно прохладное и в воздухе чувствовалась влага. Она помнила, что ночью прошел дождь.

— Тогда пошли. Я не дотронусь до тебя. — Он вытянул руку в скаутском салюте. — Слово скаута!

Ему невозможно было сопротивляться! Он вызывал раздражение и был несносен, но… когда он хотел понравиться, как это делал сейчас, он был неотразимым.

— Хорошо.

Она не узнала свой голос. Господи, неужели она не может противиться этому мужчине? Неужели ему достаточно просто свистнуть, и она побежит за ним? Видно, так… но хотя бы он-то не должен догадываться об этом. Пусть лучше поверит, что она к нему равнодушна. И зачем было устраивать такой шум из-за купания? Она пожала плечами.

— Дай мне минутку, чтобы переодеться.

— Встретимся внизу и… — Он дотронулся пальцем до ее губ. — Не шуми… Все еще спят. Бассейн в нашем полном распоряжении.

Он уже плыл по темной воде, когда она вышла из дому и как тень скользнула к бассейну.

Сначала она не видела ничего, но, привыкнув к утреннему полумраку, заметила его голову в воде. Спокойными мощными движениями он пересекал бассейн… Она старательно строила стену, чтобы оградить себя и свои чувства от влияний извне, но в который раз, глядя на него, должна была признаться себе, что ее стена оказалась бумажной. Стоило ему шевельнуть пальцем — и бумага прорывалась… Она не считала себя красавицей… но знала, что она достаточно привлекательна! Тогда почему же — устал он или нет — Рекс Пантер даже не попытался приблизиться к ней прошлой ночью? Он прорвал бумагу, но не пожелал войти внутрь….Почему?!

Она оставила полотенце на краю бассейна и быстро нырнула. Вынырнув, она отбросила волосы назад и улеглась на спину, глядя в небо.

Скоро наступит рассвет; далеко на горизонте появилась уже бледно-розовая полоска. Она скользила на спине, слегка двигая руками, чтобы только держаться на воде.

— Рада, что согласилась?

Она повернула голову, Рекс был совсем рядом. Его черные волосы облепили голову, на лице играла улыбка удовольствия.

Вода была теплой, она полностью расслабилась и улыбнулась в ответ.

— Да, я рада, что согласилась. Здесь так красиво!

Катрин видела капельки воды на его лице, одна стекала по щеке, другая дрожала в уголке рта. Она замерла. Ее дыхание ускорилось, ресницы задрожали. Его губы были слегка раскрыты и блестели… приглашающе?

Катрин внезапно поняла, что никогда в жизни не хотела ничего с такой силой, как поцелуя этого мужчины. Ноги ее опустились и потянули вниз. Она так же, как Рекс, встала на дно, по шею в воде. И они были так близко, что когда она пошевелила руками, то коснулась его бедра.

Она почувствовала, что каждая клеточка ее тела заныла, каждый мускул напрягся.

— Извини, — прошептала она, не в силах оторвать свой взгляд от его губ.

— Извинений не принимаю. — Его теплое дыхание согревало ее щеку. — Поцелуй меня, Кейт.

Горло ее перехватило.

— Ты… обещал, что не будешь дотрагиваться до меня. — Она задыхалась, но понимала, что происходит и что с ней творится.

— Но ты же ничего не обещала, Кэти!

Он был прав. Она не давала обещаний. И что случится, если она его поцелует? Ничего, шептал ее внутренний голос, ничего… ничего…

Наверное, так чувствовал себя Одиссей, когда, привязанный к мачте, слушал пение сирен. Был ли он так очарован, как она сейчас? Чувствовал ли он, что у него не осталось ничего, кроме непреодолимого желания забыть обо всем на свете, кроме того, что это пение ему обещало?