Воллиен присел у камней, от которых была видна хижина. Наступили сумерки, очертания предметов начали расплываться. Он еще видел луг, в конце которого был старый загон. Никакого движения, никакого шума. Один раз зашуршали листья неподалеку, и в нескольких ярдах от него пробежал олень, не заметивший человека.

Ред Хил держал в руках кружку с кофе. Его мощные ноги в сапогах были широко расставлены и прочно стояли на земле. Он напоминал огромную глыбу.

— Воллиен, говоришь? Слыхал о нем.

— Мы все о нем слыхали, — сухо заметил Пэрди. — Он ловок. Чертовски ловок.

— А может, она врет, — предположил Джонни Доббс. — Может, она хотела нас напугать.

— Кто это напугался? — скривился Айк. — Воллиен — это всего лишь один человек.

— Это ловкий человек, — сказал Пэрди. — Может быть, один из самых ловких.

Ред Хил резко поднял голову и уставился на Пэрди. Тот ухмыльнулся.

— Если на считать Хила, конечно. Ред мог бы с ним совладать.

Ред пристально глядел на Пэрди.

— А разве ты не смог бы? — осклабился он.

Пэрди пожал плечами.

— Я первый не полезу… если он не полезет ко мне. По-моему, нам надо сесть и все хорошенько обдумать. Стоит ли овчинка выделки? Мы могли бы съездить на Вишневый ручей. Золотоискатели оттуда выходят с хорошей добычей. Взять ее было бы проще пареной репы.

— Я задолжал той женщине, — возразил Бустер. — Она избила меня. Я хочу с ней рассчитаться.

Док Шеббитт молчал. Дело главаря дать им выговориться, его слово будет последним. Джонни согласится на все, и Пэрди проголосует «за», он был уверен. Док желал бы отомстить Воллиену за убийство Ленни. Но с этим можно не спешить, если он выждет, то скорее всего Ред прикончит Воллиена сам.

— Глядите, — рассуждал Пэрди спокойно. — Мы потеряли двоих. Ленни убит и Пенгман наверняка тоже, пусть мы даже никогда не найдем его тела. Двое мертвых, нечем похвастаться. Теперь мы знаем, что это сделал Воллиен. Слушайте, не стоит бросаться в это дело очертя голову.

— Где ты их видел, Гурон?

— Там… — Гурон сделал неопределенный жест. — Думаю, что они ушли оттуда.

— Может, уехали на Вишневый ручей? — предположил Бустер.

— И оставили свой фургон? — спросил Айк. — Они вернутся. Во всяком случае, я так считаю, они ведь хотят здесь осесть и пахать землю.

Хил встал.

— Поехали к хижине. — Он обвел всех холодным взглядом. — Поехали все.

— Разумеется, — с легкостью подхватил Док, — мы же так и собирались..

Один за другим они пошли к лошадям. Айк торопливо, Пэрди — с улыбкой, Бустер немного помедлил, подтягивая подпругу.

— Это далеко? — спросил он.

— Три-четыре мили. Займет час, все-таки темнота и прочее, — ответил Пэрди.

— Ты собираешься схватиться с Воллиеном в темноте? — спросил Бустер.

Пэрди пожал плечами.

— Не хочу отнимать его у Реда, — сказал он. — Ред Хил хочет заполучить его, я знаю, он ему нужен.

Ред Хил ничего не сказал. Пэрди улыбнулся про себя: «От меня он не боится отвернуться, а вот от Айка никогда не отвернулся бы, если бы они повздорили».

— Подождем рассвета, — сказал Шеббитт. — Мы прибудем на место как раз, когда начнет светать.

С этим никто не стал спорить. Бандиты вскочили на коней и направились к югу, им казалось, оттуда легче было нанести удар по хижине.

Они скакали с угрюмым молчанием людей, которых не объединяет ни верность друг другу, ни даже просто терпимость, — ни один не доверял другому.

Док вел их к низине у ручья. Там было удобно прятаться, и никто не застал бы их врасплох, если бы туда заехал. Но вокруг никого не было.

Они привязали лошадей и развели небольшой костер. Ред Хил разложил пасьянс, Пэрди прикорнул, привалившись к дереву. Док Шеббитт уставился на пламя костра и жевал окурок сигары, Айк Мэнтл спал, а Бустер ворошил костер и курил одну сигарету за другой. Гурон сидел сбоку и тоже смотрел в огонь.

Джонни Доббс потянулся и зевнул. Чего он связался с этой шайкой? Будь она проклята! Чего ему действительно хотелось, так это спать.

Голос за его спиной прозвучал тихо и доверительно:

— Не поворачивайтесь, мой друг, потому что, если вы повернетесь, я буду вынужден убить вас.

— Я не двигаюсь.

— Я — Кон Воллиен, Доббс. Тебя давно знаю. Даю тебе шанс уйти отсюда.

— А если не уйду?

— Будешь первым, кого я убью. Полагаю, ты знаешь меня, Доббс, даже если ты сбежишь от меня сейчас, я найду тебя и пристрелю, как собаку.

— Я не боюсь. Нисколько не боюсь… Хотя я бы сам с удовольствием вышел из этой игры. Она не в моем вкусе.

— Согласен с тобой, Доббс. Ну, уезжаешь?

В поисках выхода в голове Доббса мысли заметались, как загнанные в угол крысы.

— Послушайте, я же не могу встать и пойти к лошади. Они убьют меня. При первом удобном случае я смоюсь, как испуганный кролик.

— Ладно, Доббс. Так или иначе, ты сделал выбор. Итак, всего хорошего.

Доббс поколебался, но торопливо и совершенно искренне сказал:

— Всего хорошего.

Кон Воллиен не особенно доверял Доббсу. Тот мог выполнить обещание, а мог и обмануть. Но насколько Воллиен был осведомлен, Доббс должен был сделать так, как сказал, если ему не помешают. Доббс промышлял конокрадством, уводил по несколько голов то тут, то там, но Кон не слышал, чтобы он проявлял подлость или жестокость.

Воллиен вернулся к лошади и стал ждать дальнейшего развития событий. Если шайка Шеббитта нападет с той стороны, откуда ее и ждали, и Дункан Маккаскел откроет огонь из засады, то есть надежда пробить брешь в их рядах. Было бы неплохо, если бы стреляла и Сюзанна.

Этой женщине не надо было ничего объяснять. Она видела этих бандитов, когда проезжала через поселок, они пытались убить ее мужа и напасть на их лагерь. Она отбросила щепетильность благовоспитанной дамы и огрела Бустера Маккетчона по носу дубинкой.

Кон рассмеялся. Да, это у нее здорово получилось. Когда она бьет, то делает это всерьез и обеими руками.

Что же теперь?

Бандиты совсем близко и готовятся нанести решающий удар. На этот раз они горят желанием пролить кровь. Они проделали изрядный путь через прерию, им дали отпор, их стало меньше, и они не намерены шутить.

Кроме того, на их стороне Гурон.

Кон заколебался — не подойти ли поближе к их лагерю. Но у Гурона был звериный слух, и он обладал способностью улавливать любое движение. Было бы глупо провоцировать его сейчас.

Воллиен сел на коня и поехал вдоль ручья: по мягкой земле конь ступал почти бесшумно. Время от времени Кон останавливался и прислушивался. Наконец он подъехал к скрытому среди осин загону, где Маккаскел держал мулов. Воллиен поставил лошадь в густую тень и, взяв ружье, перешел на откос, откуда мог прикрыть огнем подход к хижине. Оставалось только ждать.

Ночь была тихой. Мерно журчала вода в ручье, слабо шелестели листья, в небе кружил ночной сокол. Кон вытер ладони о рубашку и снова взял ружье.

У хижины зашевелилась еле заметная тень. Кон удобнее улегся на землю и, вдавив левый локоть в мягкую глину, стал медленно наводить винтовку на цель. Хорошо, что заряд уже в патроннике: если бы ему пришлось заряжать в такой тишине, его бы услышали.

В хижине замерцал слабый свет: ее обыскивали.

Кон обвел взглядом открытое пространство перед хижиной, деревья внизу вдоль потока, и тут он увидел бандитов.

Они приближались не так, как он ожидал: не по тропе и не группой, а шли цепью, ведя лошадей на поводу. Лишь слабый шорох, лишь намек на движение предупредили его о начале боевых действий.

Он быстро взглянул на хижину. Гурон? Возможно, но теперь его уже там не было.

Воллиен оглянулся, моля Бога, чтобы Маккаскел не дремал. Бандиты рассредоточились и двигались почти бесшумно. Их было плохо видно.

Слегка повернувшись, он выбрал мишень, старательно определив высоту и расстояние, затем прицелился в смутно видневшуюся фигуру, медленно нажал пальцем на спусковой крючок. Ружье подпрыгнуло, и ночь расколол резкий звук выстрела. Внизу раздался дикий вопль, и бандиты открыли огонь.