- Если ты ожидала помощи, то просчиталась: я не помогаю нечисти. Твоя месть - это тоя месть. И вот что, Ирис, давай разберёмся, чтобы не было иллюзий, в отношениях, которые нас связывают, - колдун потянулся за Аглаей, но оборотница не отдала, прижала к себе, до предела натянув цепи.
- Ты с ними, да? А чего ж тогда добренького изображал? Чего ж уж там, не привыкать!
Рош не поддался на провокацию, лишь скривил губы. Готовый к нападению, вплотную приблизился к оборотнице, потянулся к дочери. Ирис дёрнулась, но в итоге сдалась, лишённая возможности оборота и свободы передвижения.
- Я? - колдун задумался, подошёл к решётке и знаком поманил стражника в конце коридора, чтобы унёс Аглаю. - Я человек, маг, а ты - то, с чем я призван бороться.
Ирис сглотнула, тоскливым взором проводив удаляющуюся фигуру с её ребёнком на руках. Дёрнулась, силясь вырваться, повисла на цепях, и хрипло завыла, сдавленная ошейником.
У колдуна кольнуло сердце. Столько боли, выраженной в звуке, ему не доводилось слышать. Страшно, наверное, для матери потерять ребёнка. Так что и в этом ошибались маги: волкодлаки способны любить, не чужды им человеческие чувства.
- Это не от меня зависит, - ответил Рош на невысказанный вопрос. - И я ничего не изображаю. Многие осуждают за мягкость, особенно, если вспомнить, как ты со мной обошлась. Я ведь не забыл.
- Так отомсти, тебе это ничего не стоит. Сделай чучело, учеников на мне натаскивай. Или прямо сейчас, а? Докажи, что сильнее, и успокойся.
- Я не стану повторять твоих 'подвигов'. Теперь ты.
- Что я? - не поняла оборотница.
- Кем ты меня считаешь?
- Человеком, - процедила она и отвернулась. - Человеком, которого следовало убить. Потому что таких, как ты, положено убивать. Сразу, как встретишь. Ещё неизвестно, кто хуже: ты или тот ублюдок.
Рош ушёл. Продолжать разговор было бессмысленно. Только мучили сомнения, подозрения, что Ирис как-то его выделяла. Может, и вправду верила?
На душе остался осадок.
Судьба Ирис и её дочери решалась сегодня: комиссия, после долгих совещаний, должна была объявить о своём решении.
В этот раз Рош присутствовал на заседании не в качестве ответчика, а в качестве свидетеля, которому дозволено было высказать свои соображения. Он, без пяти минут маг третьей квалификации, чародей, с которым начали здороваться, уважать за проделанную работу, полностью оправданный, ещё раз повторил свои доводы в пользу передачи Ирис ему для научной работы. Колдун обещался взять учеников или помощников, которые помогали бы ему в содержании и разведении одомашненных волкодлаков, готов был предоставлять в Конклав ежемесячный отчёт и выбраковывать неудачные экземпляры. Всех, кроме Аглаи - из неё Рош хотел попробовать воспитать нормального ребёнка.
- Теперь, когда известно, что она моя дочь, нет смысла объяснять причин моего решения. Специальные снадобья помогут контролировать её вторую сущность, возможно, практически полностью подавят. Склонность к убийству я направлю в правильное русло. Несомненно, вырастя среди людей, не видя от них враждебности, Аглая будет считать их 'своими'. На своих же не нападают. А вот в борьбе с нечистью она может помочь.
- Красивые слова, господин Белковец, только реальность разобьёт ваши мечты, - покачал головой Стратарх Железняк. - Им интересны люди: нет-нет да сработает инстинкт. А вспышки агрессии? Вы же не всегда будете рядом, а девочка может в запальчивости убить…
- Она останется со мной, - нахмурился Рош. Встал и опёрся кулаками о стол. - Что с ней делать, решу сам. Отвечать тоже буду сам. Аглая во Властене не останется.
Железняк неодобрительно покачал головой, но промолчал. Он не сомневался, что колдун совершает ошибку, но спорить с ним сейчас бесполезно. Пусть пока забирает ребёнка: всё равно волкодлаки в таком возрасте не опасны. Потом обзаведётся семьёй, детьми - и волкодчёнок станет не нужен. Не станет его Рош даже на цепи держать, опасаясь за жизнь и здоровье близких, сам передаст Конклаву. Или уничтожит, если расчёты на усмирения нрава не оправдаются.
Колдун сел, и обсуждение продолжилось. Теперь говорили об Ирис, взвешивая на весах её жизнь.
Жизнь какого-то оборотня - сущая безделица, нечего и думать. Их испокон веков травили - так не надлежит ли поступить, как деды?
Но она пошла на сближение с человеком, понятлива, по-своему послушна. Представляет ли ценность? Что с ней делать дальше?
Передать Академии и учить на ней студентов? Живоборцам не помешало бы живое наглядное пособие.
Мнения разделились.
Рош не ожидал, что у него найдутся сторонники - его ли красноречие тому виной, или собственный интерес? Конклав - банка с пауками, тут часто играют не за, а против кого-то.
Оставалось два голоса: председателя и Стратарха Железняка. Последний ратовал за передачу Ирис Академии, председатель с ним согласился.
Пока будет не сооружён вольер в Академии, оборотницу оставляли на поруки Рошу. Тот, напирая на тоску Ирис по ребёнку, уговорил комиссию повременить с разъединением семейства на месяц-полтора: 'Потом начнётся новый гон, она будет думать о другом'. Он же получил разрешение забрать оборотницу из темницы в гостиницу при Конклаве. Разумеется под его пригляд.
Тем же вечером колдун поделился своей половинчатой победой с Баженой. Они сидели в одном уютном трактирчике и беседовали о разных мелочах. Магичку, как и предполагал Рош, отправили на вольные хлеба, и он предложил ей первое время поработать в Караторе - во многом в пику семейству Затравских. Заодно и за маленькой Аглаей присмотрит: ребёнку нужны женские руки.
Потом, когда Бажена наберётся опыта, сможет сама куда-то податься. Впрочем, останься она в Караторе, мешать не будет: область работы другая. Неплохо было бы в связке работать: девушка хоть и молодая, но действительно кое-что умеет, за раз с его заданием справилась. Но ведь Рош не мастер по части артефактов, не покупал себе ничего мудрёного.
Бажена заявила, что прекрасно обойдётся без чужой помощи - не маленькая.
- И вообще, господин Белковец, с чего вы хвостом крутите?
- Мы ж с тобой на 'ты', - напомнил колдун, повторяя заказ даме. Дама не возражала, благо спиртными напитками не увлекалась.
- Угу, только ты раньше к себе не зазывал.
- Так я… Я настаиваю, что ли? Хочешь по дорогам мотаться - мотайся. Впроголодь жить не запрещаю.
Вот ведь: он к ней со всей душой, а она…
Бажена прищурилась и, откинувшись, пристально осмотрела его с ног до головы:
- И давно все маги такие добренькие? Цветы твои были? Рош кивнул, не стал скрывать.
- Ничего такие. А зачем?
- Что зачем?
- Зачем дарил?
- А зачем дарят?
Бажена заливисто рассмеялась и, поймав за край передника подавальщицу, велела принести мочёных яблок: 'Страсть как люблю!'. Рош крикнул вдогонку, чтобы побольше принесла, и плеснул в кружку ещё немного бражки. Бажена хихикнула и выразительно покосилась на дверь: мол, не пора бы. Сама она пила вишнёвую наливку.
- Ну не знаю, Каратор… Там и без меня магов полно. А под твоим крылышком жить… Хотела б - в деревне осталась. Там тоже предлагали всякие… Но я подумаю, потом скажу.
- Подумает она! А вдруг я передую?
- Ты не передумаешь, - усмехаясь глазами, слегка подавшись к колдуну, покачала головой магичка. - Я ведь зубы испорчу от такого количества сладкого.
- А я их вылечу.
Бажена рассмеялась и порывисто чмокнула его в щёку. Щёки слегка раскраснелись от тепла, духоты и наливки. Потом, как ни в чём ни бывало, дожевала остававшуюся на тарелке еду, запивая её водой.
Принесли мочёные яблоки, и Бажена с азартом занялась их уничтожением.
- Слышал, тебя из Академии выселили?
Она кивнула и что-то невнятно промычала с набитым ртом.
Вещи Бажена оставила у подруги, тоже приезжей, но располагавшей большими средствами. Та не возражала, чтобы некоторое время ютиться в одной комнате.
- Перебирайся в гостиницу Конклава, я похлопочу.