Если тебе нужна жалость - говори, любовь - добейся её.

   - Просто волнуюсь. Вы же знаете, в Школе иных произошёл один неприятный случай... Запоздалая реакция, только и всего.

   Магистр кивнул, кажется, удовлетворившись ответом. А я, воспользовавшись моментом, стащила волос с его рубашки. Говорят, если положить под подушку, то милый о тебе думать будет. Безусловно, это всего лишь суеверие, но так велик соблазн!

   Пообедав, не стала заходить к Марице, чтобы не терять время, и поспешила к домам преподавателей.

   Калитка на день не запиралась, так что без проблем попала на 'запретную территорию'. Впрочем, мой жетон, как показала практика, прекрасно справлялся с этой преградой. Использовался он для активации и дезактивации охраной магии библиотеки.

   Отряхнула юбку от снега - в парке намело, хоть его и регулярно подметают - и огляделась, припоминая, где живёт магистр Тшольке. То, что её нет дома, знала точно: Светана доложила, что она воркует с Лазавеем, гуляют на свежем воздухе. Из-за этой парочки и мела сугробы подолом, чтобы на глаза не попасться. Была и другая причина избегать тех двоих: не могла видеть рядом с Лазавеем Осунту. Больно, обидно и противно. Зато придавало сил для мести.

   Так, а вот и искомый дом. Клумбы, припорошённые снегом, с уныло торчащими из него стеблями трав. Знакомое крыльцо.

   Воровски оглядевшись по сторонам, подошла к двери и подтвердила догадки: защитный контур активирован. Я ощущала его, хотя и не касалась досок. Что ж, попробуем снять.

   Сосредоточилась и повторила процедуру, которую десятки раз проделывала в Ишбаре. Уже в разочаровании прикусила губу, собралась уйти, пока никто не заметил, когда магия перестала щипать пальцы. Не веря, положила ладони на дверь - ничего!

   Так, теперь оставалась самая малость - разобраться с замком.

   Видимо, Тшольке не боялась воров, потому что не стала мудрствовать с запором. Один из ключей подошёл и к её входной двери, даже неинтересно.

   Заслышав голоса, едва успела юркнуть в прихожую и затаиться, пока маги пройдут мимо.

   Времени мало, а хочется так много! И план осуществить, и дом осмотреть, и проверить, не ночует ли здесь Лазавей.

   Крадучись, на цыпочках скользнула вверх по лестнице: спальня на втором этаже.

   Казалось, что меня слышно на улице. Мерещились чьи-то шаги, голоса, а сердце билось так, что пора бы взлететь.

   Осмотрелась и направилась к комоду. Как и предполагала, нашла там бельё. Красивое, новое, ещё ни разу не надеванное. Оно-то и стало объектом мести, так как покупалось для Лазавея. Обычное-то я не тронула, а кружевное щедро полила олифой - именно её добыла Светана.

   Аккуратно подцепила чистую пару трусиков и, использовав как перчатку, перемешала содержимое ящика, чтобы уж точно всё слиплось и испачкалось.

   Если Тшольке не поймёт намёка, то её умственные способности сильно преувеличены. Испачкано ведь лишь то, в чём она предавалась любовным утехам, соответственно, и послание гласит: 'Убери руки от чужого мужчины'.

   Закрыла комод и перешла к постели. Ворошить не стала, только отметила отсутствие ночной сорочки поверх покрывала.

   Жаль, гороха нет, а то бы устроила проверку на благородный статус.

   Рубашек Лазавея не было видно, но в ванной обнаружила помазок. Скрипнула зубами, подумав, что искромсать всё ножницами не такая плохая идея. Но не поддалась на провокацию - это уже хулиганство, а не предупреждение.

   Верно говорят: сделал гадость, на сердце радость. Вот и мне стало лучше. Предвкушая выражения лица соперницы, когда она обнаружит мой сюрприз, слетела по лестнице. Вспомнив, что нахожусь в чужом доме, прокралась к окну, выглянула и оказалась по ту сторону двери.

   Заперла её, а вот контур поставить не смогла, потому как отродясь не умела. Сойдёт и так, на крыльце ведь не написано, что я здесь хозяйничала.

   Оставалось надеяться, что ни по каким аурам нельзя узнать дневного визитёра. Не припомню, чтобы Тшольке чем-то таким баловалась.

   Дойдя до калитки, поняла, что придётся уходить огородами, то есть лезть через живую ограду. Хорошо, что зима, одежда плотная, а кусты не такие густые: листвы нет.

   Юркнула за угол, напряжённо следя за Тшольке и Лазавеем. Магистр нёс сумку Осунты - нехороший признак.

   Дождавшись, пока они скроются из виду, рванула к кустам, наплевав на целостность шубы. Как та не порвалась, ума не приложу, но я благополучно выбралась в парк. Зачерпнула полные сапоги снега, но протиснулась сквозь строй веток и ухнула в сугроб.

   Разлёживаться было некогда, поэтому вскочила и припустила, что есть мочи. Запыхалась, наверное, вдвое превзошла норматив по кроссу, который сдавали в Школе иных.

   В Академии тоже велась физическая подготовка студентов. Мы усердно бегали, играли в мяч, прыгали раз в неделю, но до некромантских нашим занятиям далеко. Оно и понятно: боевого мага и некроманта ноги не только кормят, но и спасают, а студентам Общеобразовательного факультета предстояло сидеть вдалеке от опасности.

   Лаэрта, к примеру, морили занятиями, добавив фехтование, но на то он и будущий боевой маг.

   Перепуганная, бледная Светана перехватила меня на одной из дорожек и потащила прочь. Волнение её было понятно - я едва не попалась, а она никак не могла предупредить: чем объяснила бы прогулку в преподавательском городке?

   - Как? - на бегу выдохнула она.

   - Удачно, - так же коротко ответила я, лихорадочно размышляя о том, как избавиться от улики - банки с олифой.

   Перевели дух, только оказавшись на почтительном расстоянии от заветной калитки. Сменили бег на степенный шаг, оправили одежду. Вовремя - замелькали лица студентов. Лучше для нас, если никто не вспомнит двух встрёпанных девиц в парке.

   Банку из-под олифы я отдала Лаэрту, попросив выбросить за оградой Академии. Тот не стал спрашивать зачем, просто взял.

   Переодевшись, взяла Марицу - друзья успели её покормить, - и отправилась на прогулку. Дочка клевала носом, посапывая на руках, но ребёнку ведь и спящему свежий воздух полезен. А мне - полезно быть подальше от места преступления.

   Нервозность не покидала даже в излюбленных лавках эльфийских мод. Всё боялась, что вернувшись, застану приказ об отчислении. Однако кружечка сидра в кабачке всё исправила: я снова улыбалась и хихикала. Даже интересно стало, как Тшольке отреагировала, нажаловалась ли Лазавею, или хоть что-то сделала сама?

   - Лаэрт, - я удобнее устроила Марицу на коленях, - а что любит магистр Лазавей? Он же у вас тоже что-то преподаёт...

   - Зачем тебе? - прищурился эльф.

   - Подарок хочу сделать.

   - На подарок магу у тебя не хватит денег, - авторитетно заявил Лаэрт. - Гримуары на вес золота.

   Приуныла: тоже верно. Но необходим предмет, который бы напоминал обо мне.

   И тут пришло озарение: шнурок для амулета! Есть у него один, уже перетёршийся, старый, впору заменить. Вопросов такой подарок не вызовет, а носить его Лазавей будет.

   В лавке долго приценивалась и примеривалась к шнуркам. Плетёные отмела сразу - только кожаные. Эффектен, конечно, алый, но не подойдёт. Чёрный - слишком мрачно, бордовый - для женщины. Значит, коричневый. Цвета дубовой коры. Мягкая выделка, удобная длина, серебряный карабин для 'ушка' подвески, который можно отстегнуть.

   Не торгуясь, заплатила столько, сколько просили, и убрала упакованный в бумагу подарок в сумку.

   В Академии все стояли на ушах, шептались о диком оре магистра Тшольке, который наверняка слышали даже демоны. Чем он был вызван, догадывалась, но предпочитала молчать и питаться сплетнями.

   Мне во всех подробностях рассказали, как Осунта носилась бешеной кикиморой по парку, встрёпанная, с горящими глазами, и с пеной у рта кричала, что убьёт паршивца.