- Я мужа люблю.

   Вот так, получи, ехидна, гороховый суп на свадьбу!

   Суп оказался что надо: священник скис. Вот ведь, даже не шлюха! И за что меня судить? Видимо, и он пришёл к такому же выводу, потому что со вздохом велел снять с меня оковы и отвести в туалет.

   Вернувшись из комнаты раздумий, обрадовалась открытым окнам. С ними и вправду лучше.

   Свечи потушили, и я просто стояла внутри круга, заунывно повествуя 'старцам' о своей заурядной жизни, которая ну никоим образом с Академией магии, целительства и общеобразовательных наук имени святого Йордана не связана. А сюда меня утянуло. Как утянуло? Леший знает. Шагала по дорожке - и дошагалась, вдоволь покрутившись в вихре пространства. Зато подцепила мужа и заделала ребёнка.

   К счастью, с местными реалиями я более-менее освоилась, а подробностей личной жизни, вроде адреса, священники спрашивать не стали. Зато предложили вступить в Орден.

   - А какой? Если вы не некроманты, то кто?

   Если мужиков от слова 'некроманты' отныне не будет колотить, то я плохо постаралась.

   Мне доходчиво объяснили, что они тоже златорцы, радетели добра и справедливости, а также проводники воли Бархуса. Объяснять пришлось долго - глупые вопросы недалёкой женщины никто не отменял. Куда там допросам ректора - после меня взвоешь! Что священники и делали, опустошив графин с водой.

   Орден, говорите? То есть стать засланцем в Златории и всякие пакости строить? А потом свергнуть и убить короля, посмевшего отвергнуть Бархуса? Все эти мысли я вслух не высказывала, просто на ус мотала.

   - Итак, дочь моя, согласна ли ты стать одной из нас?

   Я крепко задумалась. На полном серьёзе. И попросила расписать, что от меня потребуется.

   - Принять Бархуса и волю его как единственно верную.

   То есть стать марионеткой-идиоткой. По легенде я уже идиотка, поэтому ничего не теряю. А настоящая я выигрываю: обещания женщины, как ветреные создания, не держат.

   - Я подумаю. Тут у вас красиво...

   Священники обрадовались и принялись охмурять всякой ересью. Кивала, а сама пыталась запомнить их лица. Наконец пообещала вступить в этот бесов Орден и запросилась домой - ребёнка кормить.

   Хм, а отпускать меня не собирались. Но ведь и я послушницей становиться не планировала.

   - А меня от молока разорвёт, если дочка сиську не возмёт. Я честно-честно вернусь.

   Старцы вновь собрались в кружок и по итогам совещания решили взять с меня страшную клятву. Пусть же икнётся некой Марии Рыльке, именем которой божилась.

   Забрала любезно подсунутую литературу о боге и 'обрадовала', что читать не умею. Баласт тут же забрали, велев завтра явиться на Площадь трёх измерений.

   - Если не явишься, пеняй на себя, - грозно пригрозил председатель собрания. - Мы убиваем изменников.

   Дальше снова были слёзы и клятвы, что я всей душой радею за Бархуса. После чего меня вытолкали из комнаты.

   Когда спустились на первый этаж, послушник - всё тот же, что вывел из темницы, - подсунул под нос какую-то тряпицу. Воняла она жутко и так же жутко туманила сознание. Лишить магов стратегически важной информации в мои планы не входило, поэтому задержала дыхание и деланно брякнулась на пол, будто в обморок. Оставалось надеяться, что послушник проверять не станет.

   От снотворного эфира тошнило, но я мужественно держалась, стараясь не двигаться и не открывать глаз. Когда меня подняли на руки, осторожно разомкнула одно веко, чтобы образовавшейся щёлочкой лицезреть окрестности. Неудобно, мало что видно, но хлопать ресницами нельзя - мигом упокоят.

   Услышав голоса, мгновенно закрыла глаз.

   Послушнику дали указания отвезти меня в предместье Номарэ и оставить под каким-нибудь деревцем, вроде как спящую. Значит, мои предположения верны, и мы не в городе. Ладно, постараюсь хоть вычислить расстояние, если разглядеть ничего не дадут.

   Дали.

   За окном стемнело, и мой приоткрытый глаз не привлекал внимания. Им я пересчитала каменные ступеньки, затем уткнулась в землю и, заработав косоглазие, - собственно в здание.

   Запоминают характерные приметы, а за таковые сойдут столбы-змеи крыльца. Жаль, что нельзя голову задрать, этажи рассмотреть!

   Потом снова погрузилась в кромешную темноту: послушник укладывал меня на заднее сиденье самохода. Оно оказалось мягким и пахло войлоком. А в самом самоходе воняло куревом.

   Дальше мной не занимались вовсе, только с сиденья ничего не было видно. Так что с чистой совестью закрыла глаза и считала повороты, пыталась определить примерное время в пути, запоминала колдобины и прочие мелочи, способные хоть как-то помочь сориентироваться в пространстве. Затем вспомнила о звёздах и под покровом темноты сражалась с небосклоном незнакомого мира. Пришлось выбрать одну звезду, поярче, и плясать от неё.

   Ход у самодвижущейся повозки оказался плавным, в ней и чай пить можно. И спать. Едва не разомлела от эфира и переживаний, но мужественно раз за разом отгоняла сон.

   Наконец самоход остановился.

   Бесчувственную меня подняли с сиденья и устроили в обнимку с деревом.

   Выждав, пока по моим расчётам послушник вместе со своим драндулетом скроется из виду, распахнула глаза и вскочила на ноги.

   Где я, понятия не имела, а искать неприятности на свою пятую точку не хотела: темнота друг не только молодёжи, но и тех, кто не в ладах с законом. Оставалось одно - прикорнуть где-то до утра, а потом вспомнить поговорку 'язык до райских кущ доведёт'. Преобразователь речи у меня не отобрали, значит, выберусь.

   Пока рыскала в поисках сеновала или сарая, меня вторично за день поцеловала удачи.

   Запорхал, слепя, перед глазами магический светлячок, а потом темноту прорезал радостный возглас:

   - Осунта, мать твою, я её нашёл!

   Магистр Лазавей! Марра и Оликес вместе взятые, как же я рада его видеть!

   Наплевав на приличия, повисла у Лазавея на шее. Даже, кажется, поцеловала - честно, не помню. Если даже да, то ему понравилось, потому что недовольные ласково по спине не похлопывают и не обнимают.

   - Тихо, тихо, Агния, всё позади....

   Угу, а я реву. Чего, спрашивается? Вот ведь, треклятая женская логика!

   Идиллическую картину: 'Студентка в объятиях преподавателя' нарушило появление магистра Тшольке. Что-то она необычно тиха - видимо, влетело. Хихикнула, представив распекаемую грозную боевую магичку. Всё-таки Лазавей у нас главный.

   - Вижу, что от шока отошли, поэтому можете передвигаться без чужой шеи, - магистр тут же расставил всё по своим местам, то есть аккуратно, но твёрдо отстранил меня. - Я проверил: не ранены.

   - Как? - невольно вырвался вопрос. Он же не осматривал...

   - По незамкнутым потокам живительной силы. Именно за этим я вас и обнимал, Агния.

   Готова была поклясться, что магистр довольно улыбается. Как же, развенчал романтические надежды. Не больно-то и хотелось и...

   - А я вас обнимала, чтобы проверить, что не фантом.

   - Агния Выжга, перестаньте дуться. Просто мало ли, что вы нафантазировали.

   - Я реалистка.

   И гордо так отвернулась, юркнув к магистру Тшольке. Та с душой и чувством собственного достоинства выбранила за то, что не подала условного знака, дала себя увезти. Обвинила в том, что они с Лазавеем чуть ли не весь резерв на меня истратили, весь Номарэ обшарили.

   - Да ладно, - махнул рукой магистр, - главное, нашлась и живая. Переход я осуществить успел, а Юлианна неплохо целительной магией владеет. Восстановимся.

   - Дважды досуха за три дня - не многовато ли? - не унималась Осунта.

   - Я не в минусе, - отрезал Лазавей. - И это моё дело. Между прочим, именно из-за вас всё произошло. Агния не маг, а вы... Простите, Осунта, но вы идиотка.

   Магистр задохнулась ответом, пробулькав что-то неразборчивое. Наконец разродилась колким замечанием по поводу спеси коллеги.