– Только бы не сидеть здесь, – ответила Лидия. – Вчера, однако, все шло хорошо. Я надеюсь, что вы удачно провели свой отпуск.

– Да, – сказала Арахна. – Было хорошо, хотя мне показалось, что перемена была не столь разительной, как я ожидала. – Она посмотрела на часы. – Время почти истекло. Если я не вернусь, Афина разгневается. Вы готовы?

– Конечно, – ответила Лидия, чувствуя себя более чем готовой.

– Ну, вот мы и снова здесь, – сказала Арахна тихим голосом. Она вытянула ножки попарно, начиная с передних. Затем выткала заглавную букву «А» готическим шрифтом, чтобы удостовериться в том, что ее способность прясть не пострадала. – Вы знаете, привычка – удивительное дело. Не уверена, что смогла бы устроиться уютнее. Разве чуть больше свободы…

Она подбежала к краю полки и спустилась вниз – пучок сверкающих перьев, скользящий к полу.

Достигнув его, Арахна выпустила ножки и побежала к открытой двери. У порога она остановилась.

– До свидания и большое спасибо, – сказала она. – Простите меня за вашего мужа. Боюсь, что в какой-то момент я повела себя неподобающим образом.

И она пробежала по тропинке, как будто шарик из цветной шерсти, уносимый ветром.

– Прощайте, – сказала Лидия, совсем не жалея о том, что она уходит.

Смысл последней фразы Арахна Лидия не поняла и вспомнила о ней позже, когда обнаружила в мусорном ящике кучу необычайно бугристых костей.

Ничего, кроме меня самой, не существовало.

Я висела в какой-то пустоте, лишенной времени, пространства и энергии. Было ни светло, ни темно. Я обладала сущностью, но не формой, сознанием, но не памятью. Неужели это "ничего" и есть моя душа? - думала я. Мне казалось, что так было всегда и будет длиться вечно...

Однако такое состояние вне времени и пространства продолжалось недолго. Я почувствовала, что появилась какая-то сила, которая притягивает меня к себе. Я обрадовалась, так как хотелось двигаться, поворачиваясь, словно иголка компаса, а затем провалиться в пустоту.

Но в этом меня постигло разочарование. Никакого падения не последовало, а вместо этого другие силы стали тянуть меня в разные стороны. Это качание все усиливалось, пока, наконец, ощущение борьбы не прекратилось совсем...

- Все в порядке, - послышался чей-то голос. - Реанимация несколько затянулась по неизвестной нам причине. Пожалуйста, отметьте это в ее медицинской карте. В который раз она к нам поступила? А, только в четвертый... Ну, ничего - она уже приходит в себя. Но все-таки не забудьте сделать об этом отметку в карте.

Голос, произносивший все это, был женским, с несильным незнакомым акцентом. Затем другой женский голос сказал:

- Выпейте это.

Чья-то рука приподняла мою голову, а другая - поднесла чашку к губам. Я выпила содержимое чашки и откинулась обратно на подушку. Потом я закрыла глаза и ненадолго задремала. Проснувшись, я уже чувствовала себя немного крепче. Несколько минут я лежала, уставившись глазами в потолок и размышляя о том, где я нахожусь. Я не могла припомнить, чтобы когда-нибудь видела потолок, окрашенный в такой розовато-кремовый цвет. И тут я внезапно с ужасом поняла - не только потолок, но и все, что окружало меня, мне совершенно незнакомо. У меня был какой-то провал памяти - я не имела представления, кто я и где нахожусь; я не могла вспомнить, как и почему сюда попала... Охваченная паникой, я попыталась сесть, но чья-то рука заставила меня снова лечь и опять поднесла мне чашку к губам.

- Не волнуйтесь, с вами все в порядке, - проговорил уже знакомый голос, - попытайтесь расслабиться и отдохнуть.

Мне хотелось задать массу вопросов, но почему-то я чувствовала себя очень усталой и отложила свои расспросы на потом. Паника постепенно улеглась, и я впала в состояние какого-то безразличия. Но все-таки я пыталась понять, что же случилось со мной - может быть, я попала в аварию? Или у меня был сильный шок? Я ничего не знала и в то же время даже не очень-то задумывалась над всем - было ясно, что за мной ухаживали. Это меня успокоило, и я снова уснула.

Не знаю, сколько я проспала - час или несколько минут, но когда открыла глаза, уже чувствовала себя спокойнее и крепче. Мною снова овладело любопытство - мне очень хотелось узнать, где же я нахожусь. Я повернула голову и огляделась.

Метрах в двух от меня я увидела странное сооружение на колесах нечто среднее между кроватью и больничной каталкой. На нем спала женщина таких гигантских размеров, какие мне никогда не приходилось видеть. Затем я взглянула в другую сторону и увидела еще две каталки с такими же огромными женщинами. Приглядевшись к той, что была ближе ко мне, я с удивлением обнаружила, что она совсем молода: года двадцать два, двадцать три, не более. Лицо у нее было пухленькое, но не жирное; по правде говоря, его свежий, здоровый цвет и коротко остриженные золотистые кудри позволяли даже назвать ее красивой. Я начала размышлять о том, какого рода гормональное нарушение могло вызвать столь серьезную аномалию в таком молодом возрасте.

Прошло минут десять, и я услышала, как кто-то деловитым шагом приближается ко мне. Чей-то голос спросил:

- Ну, как вы себя чувствуете сейчас?

Я повернула голову и оказалась лицом к лицу с ребенком лет семи. Однако при ближайшем рассмотрении обнаружила, что лицо под белой шапочкой отнюдь не детское и его владелице лет тридцать, не менее. Не дожидаясь моего ответа, маленькая женщина взяла меня за кисть и стала считать пульс. Видимо, его частота удовлетворила ее, и она сказала:

- Теперь у вас все пойдет хорошо, мамаша.

Я уставилась на нее, ничего не понимая.

- Перевозка стоит у самых дверей - как вы думаете, вы сумеете сами дойти до нее?

- Какая еще перевозка? - спросила я в недоумении.

- Ну, карета, которая отвезет вас домой. Вставайте, пошли. - И она откинула мое одеяло.

То, что я увидела, потрясло меня. Я приподняла руку, но это была не рука, а скорее диванный валик с крохотной ладошкой на конце. Я смотрела на нее с ужасом. Затем я дико закричала и потеряла сознание...

Придя в себя, я увидела рядом с кроватью женщину нормального роста в белом халате и со стетоскопом на шее. Малышка в белой шапочке, которую я сначала приняла за ребенка, стояла рядом, едва доставая ее локтя.

- Не знаю, что на нее нашло, доктор. - Она вдруг завизжала и потеряла сознание...

- Что это? Что случилось со мной? Я знаю, что я совсем не такая нет, нет! - прокричала я.

Врач продолжала обескураженно смотреть на меня.

- О чем это она? - спросила она сестру.

- Понятия не имею, доктор, - ответила сестра, - это случилось совершенно неожиданно, как будто у нее был шок.

- Но ведь мы ее уже обследовали и выписали, так что она не может здесь больше оставаться; к тому же нам нужна эта палата... Пожалуй, надо дать ей что-нибудь успокоительное.

- Но что же случилось? Кто я? Тут что-то ужасно напутано - я знаю, что я совсем не такая! Ради Бога, объясните мне, в чем дело?!

Врачиха стала меня успокаивать. Она ласково потрепала меня по плечу и сказала:

- Все в порядке, мамаша, вам совершенно не о чем беспокоиться. Старайтесь не принимать ничего близко к сердцу, и скоро вы будете дома.

В это время подошла медсестра со шприцем в руке и подала его врачихе.

- Не надо, не надо! - закричала я. - Я хочу знать, где я, кто вы и что же случилось со мной?

Я попыталась вырвать шприц из рук врача, но они обе прижали меня к кровати и все-таки умудрились сделать мне укол в руку.

Это действительно было что-то успокоительное. Однако оно не погрузило меня в сон, а лишь позволило мне как бы отрешиться от самой себя и ясно оценивать все происходящее как бы со стороны...

Вне сомнения, у меня была амнезия. Очевидно, какой-то шок привел, как принято говорить, к "утрате памяти". Но эта утрата была все же незначительной - я не помнила, кто я, что я и где живу, и в то же время сохранила способность говорить и думать; а подумать мне было о чем.