— Ох, уж слышала! Сам-то он простой человек. Его извести — что табаку понюхать! Да жена у него больно хитра. Ну да мы с ней справимся. Будет знать, как честным девушкам дорогу перебегать!

— А чего делать-то, бабуся?

— Ступай к королю и скажи: пусть пошлёт он стрельца туда — не знаю куда, принести то — не знаю что. Уж этой задачи он во веки веков не выполнит. Или совсем без вести сгинет, или с пустыми руками назад придёт, — говорит баба-яга.

Комендант обрадовался. И то верно. Это всё равно что послать человека к чёртовой бабушке за кочергой. Чёрта-то никто не видел, а уж его бабушку и подавно. А если ты чёртову бабушку и найдёшь, то попробуй отбери у неё кочергу.

Власьев наградил бабку золотом и побежал к королю. (Как же его звали? Может быть, Афронт? Больно он был нехороший.)

В общем, этот король Афронт выслушал коменданта и обрадовался.

Наконец-то он от Федота избавится. Велел он стрельца позвать.

— Ну, Федот! Ты у меня молодец, первый в команде стрелец. За это тебе ещё одно поручение. Сослужил ты мне одну службу: добыл оленя — золотые рога, сослужи и другую. Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. Да помни: коли не принесёшь, то мой меч — твоя голова с плеч.

Стрелец — душа подневольная, повернулся налево кругом и пошёл из дворца. Приходит домой печальный и задумчивый, слава Богу, трезвый.

Жена его спрашивает:

— Что, милый, кручинишься? Аль ещё невзгода какая?

— Да я даже и не понял, что это такое, — говорит стрелец. — Только одну беду свалил, как другая навалилася. Посылают меня в командировку какую-то странную. Говорят: пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что! Вот, — продолжал стрелец, — через твою красу все напасти несу.

— Не гневи Бога, — отвечает ему жена. — Если хочешь, только скажи, я в пять минут царевной-лягушкой сделаюсь. Все напасти от тебя отведу. А?

— Только не это! Только не это! — кричит стрелец. — Пусть будет как было.

— Тогда слушай, как я говорю. Служба эта немалая. Чтоб туда добраться, надо девять лет идти да назад девять — итого восемнадцать. Верно?

Стрелец посчитал:

— Верно!

— А будет ли толк с того? Бог ведает!

— Что же делать, как же быть?

— Молись, — отвечает жена, — да ложись спать. Утро вечера мудренее.

— Да, утро вечера мудренее.

Стрелец лег спать. Жена его дождалась ночи, развернула волшебную книгу — и тотчас явились перед ней два молодца:

— Что угодно, что надобно?

— Не ведаете ли: как ухитриться пойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что?

Молодцы в голос:

— Никак нет! Нет, не ведаем!

Она закрыла книгу — и молодцы исчезли. (Да, не такие уж они золотые. Видно, я их перехвалил.)

Поутру будит Глафира своего мужа:

— Ступай к королю, проси у своего Афронта золотой казны на дорогу — ведь тебе восемнадцать лет странствовать. А получишь деньги, не иди в кабак, заходи со мной прощаться.

Стрелец побывал у короля, получил из казначейства свои командировочные — целую кису золота (что-то типа мешка) и приходит с женой прощаться. Она подаёт ему ширинку (полотенце по-нашему) и мячик и говорит:

— Когда выйдешь из города, брось этот мячик перед собою. Куда он покатится — туда и ты ступай. Да вот тебе моё рукоделье — где бы ты ни был, а как станешь умываться — завсегда вытирай лицо этою ширинкою.

Стрелец всё это твёрдо запомнил. Благо указаний было не много, попрощался со своею женой и с товарищами, поклонился на все четыре стороны (непонятно для чего) и пошёл на заставу. (То есть на окраину города.)

Бросил мячик перед собой. Мячик катится да катится, а он следом идёт. Большого ума человек.

Прошло времени месяц. Призывает король Афронт коменданта Власьева и говорит ему:

— Стрелец Федот, или как там его, на восемнадцать лет по белу свету таскаться отправился. И по всему видно, не быть ему живому. За столько-то лет мало ли чего может случиться.

— Верно, — подхватывает Власьев, — денег у него много, Бог даст, грабители нападут, ограбят и злой смерти предадут. Кажись, можно теперь за его жену приняться.

(Хорошая беседа. Просто два сокола ясных, два кровососа — один другого кровососистей.)

— Вот-вот, — соглашается король, — возьми-ка ты мою коляску, поезжай в стрельцовскую слободку и привези её во дворец.

Комендант поехал в стрельцовскую слободку, приехал к Глафире-красавице, вошёл в избу и говорит:

— Здравствуй, умница. Король Афронт приказал тебя во дворец доставить. Сейчас и поехали.

Вот тебе подарок на Новый год!

Делать нечего, надо ехать. Это ведь король, а не бабушка Матрёна с соседского двора. Чуть что: «Мой меч — твоя голова с плеч». (Шутка такая королевская.)

Приезжает она во дворец, король встречает её с радостью, ведёт в палаты раззолоченные и говорит такое слово:

— Хочешь ли быть королевою? Я тебя замуж возьму. Стрельцова жена в ответ:

— Где же это видано, где же это слыхано: от живого мужа жену отбивать? Каков ни на есть, хоть простой стрелец, а мне он — законный муж.

— Я попусту ничего не говорю! — кричит Афронт. — Помяни моё слово: быть тебе королевою! Не пойдёшь охотою, силой заставлю! Мой меч — твоя голова!.. — и так далее.

Красавица усмехнулась. Посмотрела на него как на глупенького, ударилась об пол, обернулась горлицей и улетела в окно.

(Чего только природа не придумает! И вообще, что им, горлицам, короли? Вот охотник для них — король!)

Много царств и земель прошёл Федот-стрелец, а мячик всё катится да катится. Где река встретится бурливая, там мячик мостом обернётся. Где стрельцу отдохнуть захочется, там мячик пуховой постелью сделается. (Просто не мячик, а мечта туриста какая-то.)

Но скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.

Наконец приходит стрелец к большому великолепному дворцу. Мячик докатился до ворот и пропал.

Стрелец подумал и вошёл во дворец. (Мячик же не дурак, туда, куда не надо, не приведёт.)

Встречают его три девицы неописанной красоты:

— Откуда ты пожаловал, добрый человек?

«Во, — думает стрелец, — сразу меня добрым человеком признали».

(А они всех так встречали.)

— Ах, красные девицы, не дали вы мне с дальнего похода отдохнуть. Сразу с расспросами набросились. Вы бы прежде меня накормили-напоили, отдохнуть положили да тогда бы и вестей спрашивали.

(Он, наверное, подумал, что в пятизвёздочный отель попал.)

Но девушки ничего, спорить не стали: собрали на стол, накормили, напоили его и спать уложили.

Проснулся он. Встал с мягкой постели, девицы несут ему умывальницу (это умывальник такой) и шитое полотенце. Он умылся ключевой водой. А полотенце не принимает:

— У меня, — говорит, — своя ширинка есть.

Вынул он эту ширинку (полотенце то есть), стал утираться, а красные девицы спрашивают:

— Добрый человек! Скажи, откуда достал ты эту ширинку?

— Мне её жена дала.

— Стало быть, ты женат на нашей родной сестре!

Кликнули мать-старушку, она вмиг прилетела, то есть пришла. Как глянула на ширинку, в ту же минуту признала:

— Это моей дочери рукоделье!

Начала она у гостя выспрашивать-разведывать про его житьё-бытьё. Он рассказал, как со своей женой познакомился-подружился, как они поженились и как король Афронт его послал туда — не знаю куда, принести то — не знаю что. (Уж лучше бы просто послал.) Она говорит:

— Ах, хозяюшко! Ведь про это диво даже я не слыхивала! Постой-ка, авось мои слуги ведают.

Вышла старуха на крыльцо, крикнула громким голосом, и вдруг — откуда только взялись! — набежали всякие звери, налетели всякие птицы.

— Гой еси, звери лесные и птицы воздушные! Вы, звери, везде рыскаете, а вы, птицы, всюду летаете. Не слыхали ль, как дойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что?