Сначала я подумал, что он говорит об одной из тех, кого дает мне в награду. Но Енох имел в виду обычного человека.

«Девушка придет сюда и попросит помочь починить машину. Она съехала с шоссе, чтобы попасть в город быстрее. Теперь она совсем близко, у нее спустилась шина, надо поменять».

Смешно было слушать, как Енох рассуждает о всяких там колесах и покрышках. Но он знает и о них. Он все знает.

«Когда она попросит помощи, пойдешь с ней. Ничего с собой не бери. В автомобиле лежит гаечный ключ. Используй его».

Впервые за долгое-долгое время я попытался сопротивляться. Я стал скулить: «Нет, я не стану ее убивать, не стану…»

Он только засмеялся, а потом объяснил, что сделает, если я откажусь. Повторял снова и снова.

«Лучше я поступлю так с ней, а не с тобой. Или ты хочешь, чтобы…»

«Нет!» — быстро сказал я. — «Нет-нет! Я согласен».

«Ты ведь знаешь, я тут ни при чем, просто не могу обойтись без этого», — прошептал Енох. — «Время от времени приходится обо мне заботиться. Чтобы я остался жив, и сохранил силу. Чтобы мог и дальше служить тебе, давать разные вещи. Вот почему меня надо слушаться. А если не хочешь, я останусь с тобой, и…»

«Нет! Я не стану больше спорить».

Я сделал, как он велел.

Прошла всего пара минут, и раздался стук в дверь. Все произошло в точности, как он нашептал мне на ухо. Такая яркая, красивая девушка, блондинка. Мне нравятся блондинки. Когда я пошел с ней к болотам, меня радовало одно — не придется портить ей волосы. Я стукнул ее гаечным ключом сзади.

Енох подробно описал, как поступить потом, шаг за шагом.

Я немного поработал топором, а затем бросил тело в зыбучий песок. Енох не оставил меня, он объяснил насчет следов от каблуков, и я от них избавился.

Я беспокоился о машине, но он рассказал, как использовать полусгнившее бревно, чтобы столкнуть ее в болото. Я зря боялся, что она не потонет, пошла ко дну как миленькая, и гораздо быстрее, чем можно было подумать.

С каким облегчением я смотрел, как скрывается в мутной жиже автомобиль! Ключ я тоже забросил в болото. Потом Енох велел мне идти домой, я так и сделал, и сразу почувствовал, как подступает приятная сонливость, предвестник награды.

За эту девушку он пообещал что-то особенное, и я сразу погрузился в сон, чтобы поскорее получить, что заслужил. Почти не ощутил, что на голову больше не давит вес маленького тельца, потому что Енох оставил меня и прыгнул в болото за своей добычей.

Не знаю, сколько времени я проспал. Наверное, долго.… Помню только, что начал пробуждаться с неприятным чувством, что Енох вернулся и произошли какие-то неприятности.

Потом проснулся окончательно от громкого стука в дверь.

Я немного подождал, хотел услышать привычный шепоток, который подскажет, как поступить.

Но Енох как назло отключился. Он всегда впадает в спячку… ну, после этого. Несколько дней его не добудишься, а я хожу сам по себе. Раньше-то я радовался такой свободе, но в тот момент — нет. Понимаете, мне нужна была его помощь.

Тем временем в дверь колотили все сильнее, дальше ждать становилось невозможно.

Я поднялся, открыл дверь.

В хижину ввалился старый шериф Шелби.

«Собирайся, Сет», — сказал он угрюмо. — «Пойдешь со мной в тюрьму».

Я промолчал. Его маленькие черные глазки шарили по комнате. А когда этот колючий взгляд стал сверлить меня, я так перепугался, что захотелось куда-нибудь убежать и спрятаться.

Он, конечно, не мог увидеть моего Еноха. Ни один человек не способен на такое. Но тот был со мной, я чувствовал, как он пристроился на макушке, укрылся волосами, словно одеялом, вцепился в них. Спал как ребенок.

«Родные Эмили Роббинс сказали, что она хотела проехать через болото», — сказал старый Шелби. — «Следы от шин ведут к зыбучим пескам».

Енох забыл предупредить об этих следах. Что я мог ответить? Вдобавок…

«Все, что вы скажете, может быть использовано против вас», — так объявил шериф. — «Ну, пошли, Сет».

Я и отправился с ним. Ничего другого не оставалось. Добрались до города, и куча зевак попыталась открыть дверцы машины. Среди толпы я увидел женщин. Они визжали мужчинам, дескать, давайте, хватайте его!

Но шериф Шелби утихомирил всех, и наконец я, живой и здоровый, очутился в самом конце здания, где они держали заключенных. Он запер меня в средней камере. Остальные две были пустыми, так что я снова оказался один. Ну конечно, со мной остался Енох, который проспал все представление.

С утра пораньше шериф куда-то отправился, и взял с собой еще несколько человек. Думаю, он хотел попытаться достать тело из песка. Он меня ни о чем не спрашивал. Не знаю, почему.

Вот Чарли Поттер, тот наоборот хотел знать все! Шериф Шелби оставил его за главного. Чарли принес мне завтрак, немного постоял рядом и задал целую уйму вопросов.

Но я молчал. Стану я разговаривать с придурком вроде Поттера! Он воображал, что я псих. То же самое думали те, которые бесновались на улице. И почти все в городе. Наверное, из-за матери, а еще потому что я живу совсем один, окруженный болотом.

Да и о чем с ним толковать, с этим Поттером? О Енохе? Он все равно бы не поверил.

Так что я не говорил, а слушал.

Он рассказал о поисках Эмили Роббинс, и о том, как шериф стал раскапывать давнишние дела о пропавших людях. Ожидается громкий процесс, и сюда заявится сам окружной прокурор. А еще он слышал, что ко мне пришлют доктора.

И действительно, не успел я позавтракать, как явился врач. Чарли Поттер заметил, как он подъезжает, и впустил. Пришлось ему проявить сноровку, люди, стоявшие у тюрьмы, чуть было не прорвались внутрь. Думаю, они хотели меня линчевать. Но доктор все-таки прошел благополучно, — маленький, с такой смешной узенькой бородкой. Он велел Чарли подняться в дежурку, а сам присел на его место напротив меня и мы стали беседовать.

Он просил называть его доктор Силверсмит.

До того времени я как бы онемел, не чувствовал ни страха, ничего.

Все случилось так быстро, что я не успел как следует подумать, собраться с мыслями.

Точь в точь обрывки сна, — шериф, толпа, всякие разговоры о суде и линчевании, тело в болоте…

Но как только появился доктор Силверсмит, я словно очнулся.

Он-то точно был из плоти и крови. По его внешности, манерам, разговору сразу понятно, что это настоящий лекарь, вроде тех, которые хотели забрать меня в приют, когда нашли мою мать.

Он сразу и спросил, что с ней случилось. Кажется, доктор Силверсмит уже знал обо мне много разных вещей, оттого беседовать с ним оказалось просто и легко.

Я глазом не успел моргнуть, как разговорился. Рассказал о том, как мы с мамой жили в хижине. Как она готовила снадобья и продавала местным, о большом котле, и как мы собирали травы, когда темнело. И даже о тех ночах, когда она уходила на болота одна, и я слышал странные звуки, доносящиеся издалека.

Я не хотел говорить дальше, но он и сам все знал. Знал, что ее называли ведьмой. Знал даже, как она умерла. Тем вечером к нам пришел Санто Динорелли и ударил маму ножом, потому что она изготовила зелье для его дочери, а та убежала с охотником. Доктор Силверсмит знал и о том, что я с тех пор жил на болотах один.

Не знал он только об одном. О Енохе.

Существе, которое живет у меня на голове, сейчас мирно спит, и не ведает, что произошло со мной. А может, ему все равно…

Удивительно, но я стал рассказывать доктору Силверсмиту о моем покровителе. Я хотел объяснить, что на самом деле не виноват в смерти той девушки. Так что пришлось упомянуть и Еноха, и то, как мама однажды ушла в лес и там заключила договор. Меня она с собой не взяла, — тогда мне было всего двенадцать, — просто захватила с собой немного моей крови в бутылочке.

Вернулась она с Енохом. Он теперь твой до скончания лет, сказала она, чтобы охранять и помогать, что бы ни случилось.

Я рассказал об этом очень подробно, объяснил, почему сейчас бессилен поступить вопреки его воле, ведь после маминой смерти Енох руководил мной.