Ему пытались всучить всякую гадость и рвань, уверяя что господин без этого не будет счастлив.

Вопили торговцы питьевой воды, вопили торговцы жареной или сырой рыбой. Все вопили, как будто наступил последний день тоговли. В отличии от мужчин, которые щеголяли в одних набедренных повязках, местные женщины передвигались по рынку закутавшись в черные ткани по самые глаза.

Выйдя на пыльную улицу, Ник миновал этот блошиный рынок и оказался в начале торговой улочки. Многое здесь напоминало Турцию, где Ник как то побывал с приятелями еще в студенческие годы.

На первых этажах магазины и лавки. Товары лежат навалом вдоль прохода. Улица на уровне второго этажа завешена полотнищами ткани от солнца.

Торгаши, уже одетые в белые рубахи чуть не до пят, наперебой зазывали прохожих обещая самые редкие вещи почти что даром. Ник приценился к сандалиям из кожи. Запросили четыре тенье.

Ник поблагодарил и двинулся дальше. Торговец ухватил его за руку и потащил обратно, расхваливая свой товар и предлагая те же сандалии за 3 тенье.

Ник сказал что не взял денег с собой. Торговец поцокал языком и предложил сандалии за 2 тенье.

Когда Ник все же вырвался из рук торговца и поспешил прочь, тот кричал вслед что отдаст пару сандалий за тенье, одно тенье.

Ник в конце улицы нашел лавку где торговали на развес пряностями , а также травами, сушеными кореньями и грибами.

Здесь Ник и предложил хозяину свой товар.

Перец и мед торговцы оказались знакомы, а вот от запаха кофе он пришел в полный восторг. Ник представил кофе как чудодейственный состав дающий бодрость и ясность ума.

Торговец засомневался. Ник потребовал кипяток. Торговец назвался Юсефом и пригласил Ника в лавку. Здесь они выпили по чашке кофе с медом.

В результате торга, продолжавшегося около часа, Ник опустошил свою сумку и оказался владельцем 250 тенье. Тенье оказался маленькой серебристой монеткой не больше ногтя большого пальца на руке.

Пообещав Юсефу доставить еще партию кофе(даже поклявшись именем матери), Ник вернулся в начало улицы, купил сандалии себе и девушкам. Потом добавил к покупкам несколько отрезов ткани. Ризи сможет сшить что угодно!  Дикая голая жизнь Нику уже надоела. Обнаженное женское тело открытое для взглядов сутки напролет вызывало острое желание спрятать его хоть под куском ткани. Женская нагота привлекательна для мужских глаз, когда она редкость.

Ник едва не купил в лавчонке, рядом с портом свежие лепешки. Запах свежеиспеченного хлеба разил наповал. Брезгливость победила голод, стоило Нику только взглянуть на руки торговца . Похоже мыл он их в прошлом году!

У причала Ник нанял лодочника и погрузив в лодку два кувшина с питьевой водой вернулся на катер. Солнце клонилось ближе к морю торговля замирала. На пристани было раза в три меньше публики, чем когда Ник высадился на берег.

Через горловину на верхней палубе вода заливалась в цистерну. Опорожнив оба кувшина, каждый литров на десять, Ник дал шесть тенье лодочнику, чтобы привез еще.

Отвязал заскучавшего Гришку. Пес смотрел обиженно.

– Не злись, старичок, я не мог тебя взять с собой.

Ник присел на корточки и погладил пса. Собака самое доброжелательное существо, она рада человеку просто так по факту существования. Гришка тут же лизнул хозяина в щеку и запросился вниз.

Ризи хлопотала у плиты, готовила ужин. Верхние иллюминаторы были открыто, но все равно душно. Кондиционер и вентиляцию запускали когда работали двигатели, берегли горючее .

Ник обнял жену и поцеловал в шею. Вручил ей куски тканей.

– Кажется шелк. . . Это тебе.

– Милый! Ты такой заботливый!

Ризи обняла мужа за шею и горячие губы ее волнущим кольцом прижались к его губам. Он обнял ее за талию.

– Не трогай мою потную спину!

– Измучилась в этой духоте? Сейчас привезут воды и выйдем в море.

– Что там интересного, Ник?

– Все интересное здесь, у тебя! Что на ужин?

– Лучше не спрашивай! – засмеялась румяная Ризи. – Мои фантазии!

– Обожаю твои фантазии. . .

Они еще поцеловались.

– Ризи, оставь мне хоть кусочек от Ника!

Из каюты вышла сладко зевая, Шилла, на щеке помятость от подушки. Уловила запахи, повела носом.

Готовить «шоколадка» не умела и не любила, с радостью все отдавая в руки Ризи.

Тушеная в вине рыба, блинчики с мясом. . .

Чему отдать предпочтение?

Ник навалился на то и другое.

Шилла с ним соревновалась в обжорстве.

– Вкуснотища!  Ризи, я тебя люблю!

Шилла чмокнула масляными губами подругу в румяную щеку.

– Ой, да, ладно!  Кушай, кушай!

Ризи смотрела на Ника такими чистыми глазами, что Нику стало неловко .

– Милая, ты превзошла себя! Когда ты успела все это приготовить?

Ризи притворно вздохнула.

– Это все пустяки!  Продуктов мало, а то бы я. . .

Отчаянный лай Гришки прервал ее на полуслове.

Ник стремительно вылетел на верхнюю палубу.

Двое аборигенов улепетывали прочь на лодочке, махая веслами как автоматы.

На шее одного из них висела бухта каната. Канат с носа их катера!

– Ворье!  А ну стойте!

Ник подхватил с палубы первое попавшееся, пустую бутылку из под пива и запустил вслед.

Бросок оказался на редкость удачным.

Сверкнув на солнце бутылка встретилась с макушкой одного из похитителей каната и разлетелась вдебезги.

Абориген схватился за стремительно краснеющую голову и запричитал как старая бабка:

– Вай-вай-вай-вай!

– Что там, Ник?

Шилла высунула голову в люк.

– У нас сперли канат и я бутылкой попал по башке ворюге.

Жаль ты не видела! Снайперская точность!

– Ник, по-моему пора заводить мотор и плыть отсюда подальше!

– Но обокрали же нас? !

– У этого говнюка есть небось тут много родственников и друзей, а ты один и не местный. А если приплывут сейчас пара сотен уродов чтобы отмстить?

– Шилла, я не верю своим ушам!  Ты такая благоразумная и осторожная!

Девушка прищурилась.

– Не ехидничай, снайпер!  Заводи моторы!

Ник чертыхаясь вытащил якорь. Не то чтобы ему здесь нравилось, скорее наоборот!  Но воду не привезли и с городом он как следует не познакомился!

На причале , куда приплыл окровавленный воришка поднялся крик и ор.

Аборигены причитали и выли , словно по покойнику.

– Полицию ждать не буду. . .

Ник плюхнулся в кресло и завел моторы.

Увидев что катер пришел в движение местные полезли в лодки и заработали веслами. К катеру устремилась целая флотилия лодок, наполненная отрядом разозленных коричневых бородатых мужиков.

Ник прибавил ходу, благо в бухте лодок к вечеру стало на порядок меньше чем днем.

За кормой поднялся пенный бурун. Затихли гневные вопли аборигенов.

Ризи и Шилла выбрались на верхнюю палубу. Ризи несла тарелку с блинчиками.

– Ты не доел, милый!

Передав штурвал Шилле, Ник сел за столик на корме. Ветер ерошил волосы.

Архипелаг Квандейл уходил к горизонту. Век его не видеть!

Гришка сел на пол рядом и умильно посмотрел в глаза.

Ник взял один блинчик себе, а второй протянул псу.

Гришка деликатно взял блинчик передними зубами и шмыгнул вниз, под палубу.

«Правильно-питание это самое интимное общение человека с окружающей средой! Для собаки тоже. . . »

Покончив с едой, Ник занял место у руля. Шилла перебралась на нос катера. Сидела там подставив грудь и лицо ветру. Смешные косички трепыхались на ветру. Голубое покрывало вод неслось навстречу.

Найдя светлеющую отмель, Ник направил катер к ней и встал на якорь. Замедлять ход на глубинах он побаивался. Какие еще твари водятся в здешних водах? Кажется такие отмели называют банками?  Глубина метра два-три не больше . Видно дно и редкие кустики водорослей даже в закатном свете.

Шилла грациозно поднялась, прошла на самый нос катера и оттуда ласточкой прыгнула вниз. Взлетел фонтан брызг.