Ф и л л и с. Догадываюсь, что было потом: вскоре она одумалась, пошла на подпольный аборт, и пьяный гинеколог по ошибке сделал ей операцию на лице — поэтому она теперь так выглядит.
Х о в а р д. Она действительно дрогнула — но только не вскоре, а на восьмом месяце. Внезапно ей расхотелось становиться мамой.
К э р о л (тихо). Нет. Не расхотелось.
Х о в а р д. Она одумалась и сказала себе: идеалы и фантазии — это, конечно, хорошо... — но я не мадам Канин и ребеночек мне ни к чему.
К э р о л. Зачем ты это делаешь?
Х о в а р д. Говоря еще короче, она родила младенца четыре кило весом, довольно симпатичного, судя по тому, что он был вылитый Рейган, хотя, как ты знаешь, новорожденные вообще похожи на старичков. Сморщенные такие... Поначалу я к нему привязался, но не дай бог она бы его оставила. Кэрол настаивала, чтобы отдать его на усыновление.
Ф и л л и с. И ты, как интеллигентный человек, не стал мешать.
Х о в а р д. Я помню все до мелочей. В тот день, когда мы его отдали, я подумал: а не взять ли мне полиэтиленовый пакетик и не натянуть ли себе на голову — то-то была бы радость.
Ф и л л и с. Вы чудесная парочка, друзья мои. Если бы Киноакадемия вручала специальный приз ублюдку года, я обязательно голосовала бы за вас. А теперь я иду в туалет и надеюсь, когда вернусь, вас тут уже не будет. (Уходит в дверь направо.)
Х о в а р д. Ну что ж. Я полагаю, между нами все кончено. После стольких лет.
К э р о л. Я полагаю, нам не следовало и начинать.
Х о в а р д. Почему же, Кэрол? Ведь все начиналось прекрасно, первые несколько дней были очень даже ничего.
К э р о л. Нет-нет. Это моя вина. Тебе надо было жениться на этой. ..как ее звали? Ида, Ида...
Х о в а р д. Ида Рондилино.
К э р о л. Рондилино. Я не должна была тебя отбивать. Но мне так хотелось быть рядом с человеком искусства...
Х о в а р д. Ты не отбивала. Я встретил тебя и бросил Иду.
К э р о л. Это ты так думаешь. Но в тот вечер, когда мы с вами познакомились и я вообразила, хотя тоже была не одна, что хочу за тебя замуж, ты на меня даже не взглянул.
Х о в а р д. Бедная Ида.
К э р о л. Она скучная баба. Но была бы тебе лучшей парой, чем я. Мы принесли друг другу слишком много разочарований.
Х о в а р д. Ты когда-нибудь изменяла мне до Сэма?
К э р о л. Нет. Вернее, да. Один раз. С зубным врачом.
Х о в а р д. Кэрол, Кэрол...
К э р о л. Если хочешь знать, он взял с меня как за две пломбы.
Х о в а р д. А еще с кем?
К э р о л. Ни с кем. С Джеем Роландом.
Х о в а р д. С Джеем? Он же мой соавтор!
К э р о л. Брось, Ховард, ну какой он писатель. Правда, этот хвостик на затылке... Прелесть.
Х о в а р д. Ты спала с моим соавтором?
К э р о л. Всего разок. Ты лег на шокотерапию, мы оба очень за тебя переживали, не находили себе места.
Х о в а р д. С кем еще?
К э р о л. Все. Больше ни с кем. Серьезно. Все эти годы, все эти пятнадцать бесконечных лет, мне не хватало духу уйти. Я уверяла себя, что твоя неуравновешенность — верный признак одаренности. Хотя это было обычное слабоумие.
Х о в а р д. Где вы собираетесь жить?
К э р о л. Сэм хотел перебраться в Лондон.
Х о в а р д. Не уходи, Кэрол.
К э р о л. Чего ради, Ховард? Я встретила человека, который мне очень дорог, по-настоящему дорог, нас соединило глубокое чувство, страсть.
Х о в а р д. Я не смогу жить один, Кэрол.
К э р о л. Ты справишься. Ховард, постарайся понять, мне почти полтинник — сколько шансов мне осталось? Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя виноватой.
Х о в а р д. Мне страшно.
К э р о л. Просто у тебя сейчас спад. И еще эта история с отцом. Надо позвонить доктору Карру — наверное, самое время немного полежать у него, подлатать мозги.
Ховард достает из кармана пистолет.
Ховард... ты что?!
Х о в а р д. Жизнь — тюрьма.
К э р о л. Господи боже... Ховард, перестань!
Х о в а р д. У меня больше нет сил. Я не хочу жить.
К э р о л. Откуда у тебя пистолет?
Х о в а р д. Нашел у отца. Он воевал на Мировой. На Первой мировой, которая должна была положить конец всем войнам — да не положила, потому что люди остаются людьми...
К э р о л. Убери сейчас же!
Х о в а р д. Какое убожество, какая бессмыслица!
К э р о л. На помощь! Филлис! Филлис!
Х о в а р д. Заткнись, у меня и так голова раскалывается!
К э р о л. Самоубийство — это не выход!
Х о в а р д. Все кончается ничем: пустота, дом престарелых.
К э р о л. Трудные времена проходят! Сейчас у тебя просто такой период... Филлис! Черт побери! Самоубийство — не выход!
Х о в а р д. Мне страшно!
К э р о л. Господи, я не могу на это смотреть!
Х о в а р д. Тебе и не придется. Сначала я убью тебя, а потом себя.
К э р о л. Меня? Ховард, ты что, шутишь?
Х о в а р д. Сначала ты, потом я!
К э р о л. На помощь! Спасите! Филлис!
Х о в а р д. Если ты сию секунду не прекратишь вопить... (Взводит курок.)
К э р о л. Ховард, нет! Не надо!
Х о в а р д. А почему мы должны жить? Назови мне хоть одну причину.
К э р о л. Потому что мы люди, Ховард! Мы ошибаемся, делаем глупости, но мы не такие уж и плохие, вовсе нет, — мы смешные романтики... Мы спотыкаемся, отчаиваемся...
Х о в а р д. Мы совсем одни во Вселенной!
К э р о л. Ховард — мы сейчас не во Вселенной, это Нью-Йорк, Централ-Парк Вест!
Х о в а р д. Нет! Все бессмысленно! Я хочу умереть!
Ховард подносит дуло к виску, нажимает на спуск, но курок заедает. Он направляет пистолет на Кэрол, пытается снова взвести курок.
Х о в а р д. Проклятье! Он старый, слишком старый. Он сломан! Надо же, немецкий люгер — вообще они надежные, как "мерседес"!
Кэрол вырывает у Ховарда пистолет.
К э р о л. Отдай! Ты что? Совсем рехнулся?! Меня всю трясет. Я дрожу, чуть не грохнулась в обморок. Мне надо принять валиум ...
Входит Филлис. Она не догадывается, что тут произошло.
Ф и л л и с. Что за шум... Я же сказала — вон отсюда.
К э р о л (дрожа). Ховард хотел убить нас сначала меня, потом себя — у него пистолет, отцовский... старинный... Но... но... но там заело — он нажал на крючок, а там заело...
Филлис поднимает пистолет, вертит в руках.
Ф и л л и с. Пистолет в порядке, Ховард. Ты просто не снял с предохранителя.
К э р о л. Меня сейчас вырвет!
Кэрол выходит. Филлис садится на диван рядом с Ховардом.
Ф и л л и с. Честно говоря, Ховард, ты, конечно, психопат, но на этот раз твоя депрессия вполне оправданна. Даже остановившиеся часы два раза в день показывают правильное время. Тебе в самом деле досталось. Сначала сдаешь родного папашу во второсортный приют...
Х о в а р д. Вовсе не второсортный.
Ф и л л и с. Не обманывай себя, Ховард: даже самые лучшие из них все равно не сахар, но тот, что выбрал ты — разумеется, по своему карману, — настоящая богадельня. Скоро убедишься. Пережив расставание с отцом — которое, между прочим, в психологическом смысле на шаг приближает тебя к осознанию собственной смертности, — ты узнаёшь, что жена ушла к твоему хорошему другу, преуспевающему самцу с более высоким уровнем тестостерона в крови... С которым она два года спаривалась у тебя под боком. Так что, в сущности, благодари бога, что у тебя депрессия. Если бы ее не было, ты был бы идиотом. Я тебя утешила?
