— Это… не камень… это доска, застрявшая… среди водорослей… Она ударилась… головой…

И вдруг, повалившись на колени, он не выдержал…

Немного погодя автомобиль вернулся с доктором, еще позже явилась полиция, а там — зловещее возвращение в Лондон по тихим, залитым лунным светом дорогам…

Ник осторожно отворил дверь своим ключом. Было еще очень рано. Он, прежде всего, увидел на циновке свое собственное письмо, написанное в Иннишанноне два дня тому назад.

Счастье не изменило ему!

Странно, что Анри не видно. Он заглянул к нему в комнату. Никого. Пошел, должно быть, за газетой.

Он открыл дверь в комнату Тото.

Ее там не было. Она не ночевала у себя.

Он присел на позолоченную кровать.

Не видно ли где-нибудь его телеграммы?

Он оглянулся кругом, заметил мешочек Тото и раскрыл его. А, телеграмма! Значит, она получила ее.

Он услышал щелканье замка, вышел на лестницу и заглянул в холл.

Вошел Анри. В руках у него были цветы, множество цветов.

Он повернулся от дверей и увидал Ника.

— Что это значит? — резко спросил Ник. — Бога ради, скажите, что это значит.

Слезы хлынули у Анри из глаз, закапали на цветы. Он рассказал. Ник слушал, теребя в руках телеграмму, пока она не посыпалась у него между пальцами, изорванная в мелкие клочки.

— Я… я хотел поставить цветы к ней в комнату, — закончил Анри.

Ник взял цветы у него из рук и, крепко прижимая их к себе, вернулся в комнату Тото и запер за собою дверь.

Здесь они любили друг друга; здесь она повторяла снова и снова: "Я люблю тебя". Эти стены были свидетелями…

Всюду тут ее вещи.

Он вдруг упал на колени у кровати, рассыпав по ней цветы, и уронил на кровать руки.

Вошел Чарльз Треверс и посмотрел на Ника почти отсутствующим взглядом. Лицо у него было измученное, пепельно-серое. Только когда они встретились с Ником взглядом, когда он увидел рассыпанные цветы, что-то более живое шевельнулось у него в лице.

— Темпест, — произнес он отчетливо. — Я сейчас уйду. Я пришел по поручению Вероны захватить кое-что. Я хочу сказать вам одну вещь, чтобы вы помнили всю жизнь. Прошлым вечером… Тото была… была безоблачно счастлива… Она, должно быть, знала, что вы приедете сегодня… Это все…